Михаил Гинзбург, доктор психологических наук, профессор

А вот ещё был случай…

Довольно часто человек не знает, что выбрать из двух или трёх альтернатив: какую профессию выбрать, принимать или не принимать предложение о переходе на другую работу, с какой из двух женщин или с каким из двух мужчин связать свою жизнь… На помощь может прийти гипноз: благодаря тому, что в гипнозе, в трансе нет привычных ограничений, в нём можно переместиться вперёд во времени, посмотреть, что будет происходить в одном варианте, в другом, — и потом уже делать выбор. Например, женщина выбирает, с кем из двух претендентов на руку и сердце связать свою жизнь. В трансе она перемещается по одному из вариантов на 5 лет вперёд; смотрит, что её окружает… слушает… ощущает… а главное — прислушивается к своим чувствам по поводу решения, принятого «5 лет назад»: — Всё хорошо… вокруг моя семья… мне тепло и уютно… комфортно… всё было сделано правильно…

Возвращение назад — и то же самое по другому варианту: — Темнота… холод… одиночество… и отчаяние от того, что уже ничего нельзя изменить…

Теперь она сама примет окончательное решение.

Что это — столь любимое фантастами «путешествие в будущее»?

Конечно, нет. Просто часть нас самих, наш глубинный внутренний разум, который часто называют бессознательным, может анализировать огромный объём информации — в том числе той, которая не осознаётся — и на её основании составить вероятностный прогноз.

В трансе можно путешествовать во времени и назад, в прошлое. Здесь дело обстоит проще; мы имеем дело с реальными событиями, с воспоминаниями, которые, однако, часто отсутствуют в сознательной памяти.

Большинство людей представляют себе гипноз так: обладающий мистическими качествами гипнотизер таинственными приемами погружает человека в глубокий сон, в котором тот безоговорочно выполняет любые его команды.

В классическом гипнозе, который пришел к нам из XIX века, все так и происходит. Однако эти команды вовсе не обязательно выполняются; уже давно показано, что ни в каком, даже самом глубоком гипнозе, невозможно заставить человека делать то, чего он не хочет делать, что противоречит его моральным принципам и убеждениям. Современный же гипноз настолько не похож на эту традиционную процедуру, что, увидев сеанс со стороны, многие наверняка сказали бы: «Да это вовсе и не гипноз».

Этот современный гипноз часто называют эриксоновским гипнозом — по имени Милтона Эриксона, американского психиатра и психотерапевта, великого мастера, нашего современника (1901 — 1980), человека, стоящего у истоков практически всех современных направлений краткой психотерапии.

У Милтона Эриксона при жизни было два прозвища: «Мистер Гипноз» — потому что он был признанным мастером в области гипноза, и «Американский герой» — потому что он был тем, что американцы называют «селф-мэйд мэн» — человеком, который создал себя сам

Как раскачивался Эриксон

Милтон Эриксон появился на свет в небогатой многодетной семье, сначала — шахтёрской, затем фермерской.

Он родился с задержкой психического развития и не говорил до четырех лет. Когда сердобольные соседи сетовали: «Мамаша, а ребеночек-то не говорит», мудрая мама отвечала: «Он занят. Он думает. Настанет время — заговорит».

Эриксон плохо различал цвета, страдал тональной глухотой — не различал высоты звука. Он долго не мог понять, почему люди сбиваются в кучку и громко орут, и это называется «пение». Тем более удивительно то, что некоторые из разработанных им позже техник построены на изменении высоты звука.

Кроме того, у Эриксона была дислексия — нарушение речи.

Короче говоря, для любой медико-педагогической комиссии — готовый кандидат на списание во вспомогательную школу. Это не говоря уже о том, что в 17 лет он перенес приступ полиомиелита, после которого оказался надолго парализован, а в 42 года перенес повторный приступ, приковавший его до конца дней к инвалидному креслу-каталке.

Итак, Эриксон был парализован. Иногда он лежал на кровати, а иногда его пересаживали в кресло-качалку.

И однажды его забыли в этом кресле на несколько часов. И вдруг он заметил, что кресло слегка раскачивается. Рядом никого не было, так что никто кроме него не мог раскачивать кресло. Но он не мог это делать, потому что был парализован. Но ведь кресло раскачивалось! И тогда он стал представлять себе, что оно раскачивается все больше и больше — и кресло стало раскачиваться все больше и больше. Так в возрасте 17 лет Эриксон открыл для себя идеомоторные движения (наши образы, представления стремятся реализоваться в движении). И тогда он стал мысленно перебирать и воспроизводить ощущения от разных движений — ощущения, которые возникали у него раньше, когда он бегал, прыгал, плавал, лазил на деревья. И в результате он восстановил у себя движения в полном объеме — до такой степени, что смог в одиночку на каноэ проплыть через несколько штатов, чтобы полностью восстановить и укрепить мышцы. Благодаря своему опыту преодоления Милтон Эриксон смог помочь многим людям справиться с различными ограничениями, стать свободнее и счастливее.

Пока он еще не называл эти эксперименты самогипнозом. Но в дальнейшем они глубоко повлияли на его представления о гипнозе. Так, он пишет: «Гипнотический транс принадлежит только самому субъекту; оператор может лишь научиться, как предоставлять стимулы и внушения, вызывающие поведение, основанное на собственном прошлом опыте субъекта».

Эриксон получил медицинское образование и стал врачом-психиатром. В двух браках у него было восемь детей. Двое из них — Алан и Бетти Эллис — занялись делом отца. Бетти Эллис Эриксон неоднократно проводила свои семинары в России, её книга «Новые уроки гипноза» вышла на русском языке.

Гипнозом Эриксон заинтересовался ещё в студенческие годы, и затем активно применял его в своей работе, изобретая новые методы. Для того времени Эриксон был новатором; книга Джея Хэйли, после которой Эриксон «проснулся знаменитым», называлась «Необычайная психотерапия».

Вот самый первый случай, в котором Эриксон выступил не просто как врач, а как психотерапевт. В отделении, в котором он работал, лежал пациент с манией преследования. Каждый вечер он тщательно законопачивал щели в окнах, чтобы не проникли враги. Эриксон не стал разубеждать его, а согласился с тем, что чувствовать себя в безопасности — это очень важно, и помог ему законопатить щели в окнах (знаменитый эриксоновский принцип «подстройки». Эриксон учил: «Относитесь к психологическому страданию своих пациентов как к такой же реальности как сломанная рука или нога»). Затем он обратил его внимание на то, что под дверью тоже есть щель, и помог законопатить и её. Завоевав таким образом доверие пациента, Эриксон указал ему на то, что на входе в отделение есть сестринский пост, который не пропускает посторонних, так что пациент может его считать частью своей личной системы безопасности. Затем Эриксон сообщил пациенту, что в больнице есть служба безопасности, которая не пропускает посторонних. И больничную службу безопасности пациент тоже может считать частью своей личной системы безопасности и на всей территории больницы чувствовать себя защищенным. Затем выяснилось, что больница находится на территории штата, а в штате есть полиция, пожарная охрана и множество других организаций, так что на всей территории штата можно чувствовать себя в безопасности. Ну а штат входит в Соединённые Штаты Америки, у которых есть сухопутные вооружённые силы, военно-морские и военно-воздушные силы, так что на всей территории США можно чувствовать себя в безопасности. Через некоторое время пациент был выписан из больницы и смог вести самостоятельную жизнь.

Многие из учеников Эриксона — звёзды первой величины на небосклоне мирового гипноза. Это Эрнест Росси, который после смерти Эриксона собрал и издал собрание его сочинений; Джеффри Зейг; Даниэль Араос; Стивен Гиллиген; Кэрол и Стивен Лэнктон; Билл О'Хэнлон. Хочется упомянуть Жана Годена, который первым ввёл эриксоновский гипноз во Франции; практически все нынешние французские гипнотерапевты старшего поколения — его ученики.

Итак, что же это такое — гипноз? Приведём определе-ние Жана Годена: «Гипноз — это такой особый тип психического функционирования, при котором человек, благодаря воздействию другого человека, забывает о внешнем мире, сохраняя при этом связь с оператором, и который позволяет осуществлять психическое переструктурирование».

В этом определении есть два момента, на которых следует остановиться. Первый — термин «оператор». В эриксоновском гипнозе не любят употреблять слово «гипнотизер», оно вызывает много нежелательных ассоциаций. Второй — психическое переструктурирование. Дело в том, что в гипнозе временно снимаются ограничения сознания. У человека есть определенное представление о себе, он знает: «Досюда — могу, отсюда — не могу». В гипнозе этих ограничений нет; здесь возможно то, что сознанию кажется невозможным и нелогичным. Это похоже на то, словно открываешь скобку в своем психическом функционировании, и внутри этой скобки могут осуществиться позитивные изменения. А затем скобка закрывается (человек выходит из транса), а изменения сохраняются и продолжают действовать. При этом действуют они как бы сами по себе, и это очень удобно и практично.

В трансе

Принято считать, что за работу сознания отвечает левое полушарие головного мозга, а за работу бессознательного — правое. Конечно, все намного сложнее, но в любом случае известно, что левое полушарие отвечает за последовательные, логические, рациональные процессы, а правое — более целостное, синтетическое, творческое. Когда активность левого полушария несколько понижается, а активность правого повышается, мы получаем промежуточное стояние, которое называется трансом, или гипнотическим состоянием.

Важно понимать, что транс — это ни в коем случае не потеря сознания, не утрата контроля. Транс — это такой способ психического функционирования, при котором задействованы и сознательный, и бессознательный уровни. Это — опосредующее звено между двумя типами психического функционирования.

Образы, которые человек создаёт, находясь в гипнотическом состоянии, слова, с которыми он к себе обращается, становятся как бы «программами» для его бессознательного. В гипнозе нет ничего магического и мистического. Всё, что можно делать в гипнозе, можно делать и без него. Но в гипнозе получается мощнее и быстрее.

Некоторые авторы различают транс и гипноз: транс рассматривается как состояние, а гипноз — как процесс, помогающий войти в это состояние. Мы используем термины «транс» и «гипноз» как синонимы.

Все мы бываем в трансе много раз в день. Мы проходим через транс когда мы засыпаем и когда мы просыпаемся. Когда вы читаете эту статью, и ловите себя на том, что глаза бегают по строчкам, а вы не понимаете, что тут написано, потому что мыслями вы далеко-далеко — это транс. Когда вы слушаете доклад, изображая на лице напряженное внимание, а мысленно переноситесь на пляж — это транс. Когда вы едете в транспорте, и, задумавшись, проезжаете свою остановку, или вдруг спохватываетесь: «Пора выходить!» — это транс. Когда вы просто сидите, ничего не делая, «уйдя в себя» и бездумно глядя в пространство — это транс. Всё это — так называемые повседневные трансы. Так что транс не психологи придумали; это нормальное, физиологически естественное и жизненно необходимое состояние. В трансе та информация, которую мы восприняли с помощью наших органов чувств, укладывается в наши когнитивные схемы, или, проще говоря, «раскладывается по полочкам». В трансе включаются внутренние резервы организма, его внутренние целительные силы. Наши повседневные «проблемы» разрешаются в наших повседневных трансах — в состояниях мечтательности, ничегонеделания. Это и есть психическое переструктурирование, которое осуществляется в трансе.

Диктатуре гипнотизера конец

Эриксон выдвинул важнейшее положение относительно транса, сказав: «Сам факт транса терапевтичен». Транс терапевтичен, потому что в нем возможно психическое переструктурирование, невозможное в обычном состоянии сознания. Это значит, что если мы помогаем человеку войти в транс (или он сам входит в транс, занимаясь самогипнозом) и побыть в нем, то это уже полезно, даже если при этом и не осуществляется никакая целенаправленная терапевтическая работа; открывается возможность спонтанного психического переструктурирования. Этого, однако, часто не хватает для решения некоторых проблем или достижения конкретных целей; тогда человек обращается к гипнотерапевту и с его помощью осуществляет в трансе определенную терапевтическую работу.

Что нового внёс в гипноз Эриксон? Почему про эриксоновский гипноз говорят как про отдельный вид гипноза? Главное, что сделал Эриксон, — заменил идеологию подчинения на идеологию сотрудничества.

Для традиционного гипноза характерен авторитарный подход: гипнотизёр всячески старается создать имидж властной, авторитарной фигуры со знаменитым «гипнотическим взглядом». Эриксоновский подход к гипнозу — пермиссивный, разрешающий (permission — разрешение, англ.). В нем всячески подчеркиваются отношения равенства, партнерства, сотрудничества. Клиенту обеспечивается максимум свободы — ему «разрешается» практически все.

В традиционном гипнозе культивируется подчинение: «Вы слышите только мой голос». В эриксоновском гипнозе культивируется высвобождение. Эриксоновский гипнотерапевт скажет: «Вам нет необходимости слушать то, что я говорю».

В классических трудах по гипнозу написано, что 30% людей негипнабельны — их невозможно загипнотизировать. Что это значит? Что они не могут войти в транс? Это нонсенс, все могут входить в транс. Это просто значит, что им не подходит ритуализированная процедура наведения транса, которая использовалась в традиционном гипнозе. Просто для них нужно подобрать такой способ, который позволит им комфортно, в соответствии с их индивидуальными особенностями войти в транс.

Итак, терапевт и клиент — равноправные партнеры.

Терапевт ничего не пытается навязывать, и уж тем более, не стремится «подчинить своей воле» клиента. Так Эриксон преодолел одно из расхожих представлений о гипнозе. Основная задача заключается в том, чтобы помочь клиенту максимально полно воспользоваться собственными возможностями и ресурсами для достижения своих целей. Эриксон говорил об этом так: «Цель психотерапии заключается в том, чтобы помочь пациенту максимально эффективно жить в соответствии с его собственными представлениями».

Клад на свалке: комплексный подход к бессознательному

Суть подхода заключается в обращении к творческому бессознательному человека. До Эриксона бессознательное понимали, в основном, по Фрейду — как такую

область человеческой психики, в которой существуют первичные, неокультуренные влечения. Для того, чтобы их сдерживать, имеются такие инстанции как «Эго» и «Суперэго». Первичные влечения опасны и ужасны, и если они прорвутся из бессознательного в сознание, то это чревато для человека большими неприятностями. Это, кстати говоря, один из основных страхов перед гипнозом — страх утраты контроля: «Я войду в гипноз, и буду делать и говорить такое… И все узнают…». Человек ничего не будет

делать в гипнозе такого, чего бы он не стал делать без гипноза — за одним исключением, когда гипноз используется как извинение для того, чтобы сделать то, что очень хочется, но чего человек не может себе позволить. Чтобы потом можно было сказать: «Ну что же вы хотите, я за себя не отвечал, я был под гипнозом…»

Милтон Эриксон полностью изменил наше представление о бессознательном. Для него бессознательное - это позитивная инстанция, огромный склад ресурсов.

Не обязательно пользоваться именно термином «бессознательное». Можно использовать любой осмысленный синоним: «часть тебя самого», «твой внутренний разум», «твое глубинное Я», «твое истинное Я», «твой внутренний учитель». Важен не термин «бессознательное», а сам факт разделения, диссоциации: «Ты не можешь справиться со своей проблемой, но есть часть тебя, которая может. Дай ей поработать».

Что это за ресурсы? Откуда они там, в бессознательном? Они взялись из нашего опыта. У каждого из нас за плечами — огромный опыт обучения, достижений, преодолений и побед. Каждый из нас когда-то не умел ходить — а потом встал и пошел. Не умел говорить — и овладел человеческой речью. Научился читать, писать, пользоваться одеждой, ножом, вилкой, транспортом и другими «предметами культуры» — теми, что один человек создал для другого. Обучение прямохождению и речи было самым трудным обучением в нашей жизни. Все остальное легче. Это было очень трудно — и мы с этим справились.

И весь опыт успешного обучения и достижений хранится в бессознательном и его можно использовать! Даже когда человек находится в глубокой депрессии и говорит, что у него никогда ничего не получалось — можно быть абсолютно уверенным, что это не так.

У каждого человека — даже если он об этом сейчас не помнит — были моменты радостных, счастливых переживаний; эти чувства тоже сохраняются в бессознательном. Все это вместе и образует наши ресурсы. Беда в том, что они большей частью для человека закрыты — у него нет к ним доступа, их не получается использовать для того, чтобы добиваться успехов и побед в сегодняшней жизни. Человек, лишенный доступа к своим ресурсам, похож на прекрасный приемник с заблокированной ручкой, который мог бы ловить передачи со всего мира, а ловит только одну программу — да и ту с трудом.

Доступ к ресурсам мы обеспечиваем, помогая человеку войти в транс. Транс — это «состояние доступа» к своим собственным скрытым возможностям.