Защитные механизмы рационализации

Эдуард Иванович Киршбаум, профессор Дальневосточного государственного университета.

В конце XX века знаменитый французский психиатр Бернгейм, клинику которого в свое время посетил З.Фрейд, демонстрировал врачебным кругам эффекты постгипнотического внушения. Например, он внушал пациенту, находящемуся в состоянии глубокого гипнотического транса, что после выхода из транса тот возьмет, уже будучи в сознательном состоянии, зонтик, откроет его и просто так походит по комнате. Все это испытуемый и сделал. Когда же испытуемого спросили, зачем он открыл зонтик, он после некоторого замешательства выдвинул следующие причины, резоны своему поведению: вроде бы кончился табак, а погода может испортиться, а ему нужно на улицу. День, конечно же, был безоблачный и ничто не предвещало дождя.

В этом эксперименте для нас интересно то, что явно нерациональное свое поведение (испытуемый ведь не знал, что ему было внушено) он пытается объяснить, найти причины, сделать его рациональным, понятным. Для нас этот эпизод может служить символом работы защитного механизма рационализации.

Сознание пытается создать такую картину мира, которая внутренне была бы лишена противоречий. Такая картина мира должна обладать ясностью, прозрачностью. Эта картина мира должна быть стройной, целостной, она должна обеспечить максимум комфорта в этом мире. Мир должен быть управляемым, регулируемым, прогнозируемым в своем развитии. Человек хочет знать, что каждый его шаг логичен, у него есть причина и следствие. Человек даже готов нести ответственность за то следствие, которое не предполагалось. Как пишет венгерский философ Ева Анчел, «человеку труднее жить, когда он сознает, что не может воздействовать на все последствия, вызванные его действиями. Гораздо легче дышится, когда он возлагает на себя вину «безвинно», хотя бы с точки зрения своих намерений». Человек готов казнить себя за то, что он послал своего близкого купить молока, а тот становится жертвой уличной катастрофы. Желание осмысленного бытия на уровне переработки сложных, проблемных, конфликтных, кризисных ситуаций часто оборачивается использованием рационализации.

Рациональное объяснение как защитный механизм направлено не на разрешение противоречия как основы конфликта, а на снятие напряжения при переживании дискомфорта с помощью квазилогичных объяснений.Проблематичность знания о мире и о себе мучительна для индивидуального сознания. Проявиться она может двояко:

1. Отсутствие информированности о том, что меня интересует. Той информации, которой я обладаю, недостаточно, а расширить, дополнить, углубить информацию до такого уровня, который создавал бы у меня чувство полного информационного владения ситуацией, нет никакой возможности или просто-напросто чрезвычайно трудоемко. В этом случае человек начинает выстраивать свои гипотезы, дополнять отсутствующие информационные звенья, строить свои схемы объяснения. Объяснить что-то — означает вписать объясняемый предмет в те системы и классификации, которые у человека уже существуют, найти этому предмету причину и место в уже имеющихся информационных схемах.

Можно взять ситуацию из обыденной жизни. Давайте вспомним, что накручивает в своем «воспаленном» мозгу человек, с нетерпением ожидающий кого-то или что-то. Один абитуриент, не увидев себя в списках поступивших, считает, что это просто невнимательность при составлении списка. Для другого — это очередное подтверждение тотального невезения в жизни. Неожиданные, даже нелепые поступки истолковываются так, что они выглядят вполне благопристойно и привлекательно.

2. Проблематичность знания может проявляться в наличии множества знаний (концептов, мнений) по одному предмету. Это могут быть: логическая несогласованность двух знаний; несогласованность знания с культурными нормами; несогласованность с прошлым опытом и знанием; несогласованность между знаниями различного уровня обобщенности (разнокалиберность знаний).

Пример такого диссонанса на практике — это ситуация заядлого курильщика, который пристрастился к курению, но, с другой стороны, который не может не знать, что последствия курения могут оказаться для него роковыми. Действительное решение этой ситуации означало бы отказ от курения, что заядлый курильщик сделать не может в силу своей зависимости от этой привычки. Заядлый курильщик избирает для снятия диссонанса разные тактики. Одна из них — все то же вытеснение аверсивной информации. Опасные последствия курения забываются, вытесняются на периферию сознания, избегается любая травмирующая курильщика информация. Другая техника — это как раз рационализация, переработка ситуации диссонанса. Данные исследования о вреде курения подвергаются сомнению («эксперимент, исследования проведены не чисто, выборка испытуемых недостаточна, не учитываются другие факторы» и т.д.). Своему сознанию подсовываются антипримеры («Иван Петрович — курильщик с шестидесятилетним стажем, и смотрите, до сих пор жив и здоров»). Подобные антипримеры призваны служить иллюстрацией исключений из правила. Понятно, что приводящий такие исключения причисляет себя к этому исключению. Так уж устроена психика человека: там, где железная закономерность неприятна, нелицеприятна для сознания, там сознание взывает к исключениям или по крайней мере для себя делает исключение. Некоторые курильщики рационально обосновывают курение как жизненную ценность: «Курение это одно из удовольствий, которое делает жизнь приятнее, выразительнее. Лучше прожить короткую, но интересную и приятную жизнь, нежели длинную и пресную».

Часто человек не хочет смотреть правде в глаза, ибо она тогда заставляет расставаться с иллюзиями. А процесс этот мучительный.Рационализация направлена на сохранение статуса кво жизненной ситуации. Нежелание перемен необходимо обосновать. Для этого прекрасно подходит рационализация.

Рассмотрим ситуацию Обломова, в частности письмо его к Ольге. Обломова страшит любовь Ольга, она «выдернет» его из привычного ему состояния лени и душевного покоя. Эта любовь хлопотна для него. Обломов боится, что любовь к Ольге сделается «не роскошью жизни», а необходимостью. Как он пишет сам: «Все это (сердечные волнения, тревоги и радости) к лицу молодости, которая легко переносит и приятные и неприятные волнения; а мне к лицу покой, хотя скучный, сонный, но он знаком мне: а с бурями я не управляюсь».

К какому иезуитски-интеллигентному приему он прибегает в письме! Он пытается втолковать Ольге, что ее любовь, хотя и искренняя, но «ненастоящая; это только бессознательная потребность любить, которая за недостатком настоящей любви, горит фальшивым, негреющим светом». Ее любовь к нему, дескать, только преддверье, пролог. И когда она (любовь) действительно придет, ей будет стыдно.

Ольга прекрасно распознала внутренние мотивы, побудившие Обломова написать это письмо, мотивы эти сугубо эгоистичны; Обломов предвидит такой конец: он устанет от любви, как устал от книг, службы, от света, он побоится уснуть вдруг около нее. Он побоится, что любовь станет необходимостью, что любовь потребует от него каких-то обязательств.

Иногда рационализация — это единственная возможность в удержании смысла той деятельности, которой человек посвятил всю свою жизнь. Это особенно касается тех лиц, у которых наблюдается мощный разрыв между интенциями и потенциями, между уровнем притязаний и возможностями. Наиболее благотворно для развития личности — соответствие уровня притязаний и способности. Психологически наиболее неблагополучна личность, у которой уровень притязаний завышен, а уровень развития способностей низок.

Девушка мечтает стать актрисой и потрясать публику своим талантом. На самом деле она достаточно посредственная актриса. Жизнь не раз показывала ей это, но она упорно не хочет расставаться с иллюзией. Она прочно выстраивает рационализаторскую защиту: в неуспехе виновата не она, а происки ее врагов, не она плохо играет, а ее партнер и т.д.

Предположим, вас обошли и не повысили в должности. Это слишком горько осознавать, нельзя же признаться себе, что сам виноват, не был так прилежен в работе. И тогда мы начинаем выдумывать: вашего коллегу повысили в должности потому, что он мерзавец, беззастенчив в средствах, все делает, чтоб понравиться начальству. Или: «новая должность хлопотна, прибавка к зарплате ничтожна, а ответственность большая» и т.д.

Рационализация работает на сокрытие истинной мотивации поведения. Видимо человек, действительно, как думал Шопенгауэр, единственное существо, которое врет не только окружающим, но в первую очередь самому себе. Психологи давно отмечают, что существует несовпадение между реальными мотивами поведения, которые чаще всего и не осознаются, особенно в сложном поведении, и мотивами, которые осознаются, скорее представляются сознанию как реальные побудители поведения. При этом осознаваемые мотивы, как правило, социально более привлекательны. Человек охотно смотрит правде в глаза, когда она ему приятна.

Социально неприемлемое пристрастие к алкоголю человек переосмысливает (мотивирует) тем, что алкоголь — хорошее профилактическое средство против раковых заболеваний. В ситуации, когда страсть к алкоголю невозможно было удовлетворить сухим вином, в профилактические средства записывались и водка, и спирт.

Польский исследователь К. Обуховски, который такого рода объяснения назвал защитными мотивами, приводит классическую иллюстрацию сокрытия истинных мотивов под прикрытием отстаивания благих целей — басню о волке и ягненке: «Хищник волк «заботился о законности» и, увидев ягненка около ручья, начал подыскивать обоснование приговора, который хотел бы привести в исполнение. Ягненок активно защищался, сводя на нет волчьи аргументы, и волк, казалось бы, собрался уйти ни с чем, когда вдруг пришел к заключению, что ягненок, несомненно, виноват в том, что он, волк, чувствует голод. Это соответствовало истине, ибо аппетит в самом деле проявляется при виде пищи. Волк мог теперь спокойно съесть ягненка. Действие его обосновано и узаконено».

Приведем пример проявления защитного мотива из клинической практики самого исследователя:

«Г.И., способный и обладающий чувством собственного достоинства специалист, много лет проработавший на руководящих постах, известный своими несколько автократическими наклонностями, из тактических соображений был понижен в должности.

Новые руководители отстранили его от какого-либо участия в принятии решений и недвусмысленно дали понять, что поддержали бы его просьбу об уходе. Г.И., однако, остался и внешне согласился со своим новым положением, считая себя жертвой верности прежним идеям. В учреждении, несмотря на это, начали происходить конфликты на почве того, что Г.И. постоянно оспаривал действия руководства, находя в его распоряжениях тупость, недальновидность и профессиональную некомпетентность. Иногда это было правильно, иногда, однако, даже его сторонники из «учрежденческой оппозиции» не могли найти никакой грубой ошибки, а тем более ошибки, которая обосновывала бы такую острую реакцию. Г.И. объяснял свое поведение тем, что чувствовал себя ответственным за учреждение, не мог терпеть недоучек и должен был поэтому, невзирая на неприятности, вмешиваться в каждое «нечистое» дело. Он "не может работать как-нибудь и равнодушно смотреть на то, что происходит вокруг; он чувствует тогда угрызения совести"».

Все объяснения пациента Обуховского — рационализации. Их основная функция — сокрыть, закамуфлировать реальный мотив — доказать, что преемники никудышные и аморальные руководители. Г.И. сам был смещен с руководящей должности, а благодаря именно ей он мог реализовать свои жизненные ценности и установки. Она реализовала и его авторитарные тенденции. Видимо, она давала ему и другие блага. И вдруг он ее лишается, рушится весь жизненный сценарий. Реализовать себя через другую деятельность не мог. Отсюда и его действия по дискредитации тех, кто лишил его блага, возможности исполнения своих жизненных целей.

Рационализация успешнее морочит сознание своего творца, когда сознательные формулировки мотивов поведения частично совпадают с реальным поведением. Действительно, частично действия Г.И. направлены на создание благополучия учреждения. Это может быть и одним из реальных мотивов его поведения, одним, но отнюдь не главным.

Можно такого рода рационализацию проинтерпретировать и по-иному. Бессознательное Оно реализует свои желания, представив их перед Я и строгой цензурой Сверх-Я, в одеждах благопристойности и социальной привлекательности.

Инициировать рационализацию может ситуация фрустрации — ситуация блокировки актуальной потребности, ситуация преграды на пути к исполнению желания. Прототипом такой ситуации является знаменитая басня «Лиса и виноград». Не имея возможности достать столь желаемый виноград, лиса в конце концов понимает бесплодность своих попыток и начинает словесно «заговаривать» свою нереализованную потребность: виноград зелен и вообще вреден, да и хочу ли я его?

Задача такого рода рационализации — обесценивание цели, привлекательной для индивида, которой он, однако, не может достичь, и он понимает или начинает понимать, что не достигнет ее, или же достижение цели требует слишком больших усилий.

Преподаватель, у которого не получается контакт с аудиторией, винит в этом не себя, а аудиторию («нынешним студентам ничего не надо, лишь бы оценку получить, им-то и знания не нужны. Все бы им развлекаться, а как только предложишь что-нибудь серьезное, им сразу скучно»).

В основе рационализации лежит иллюзия невозможности альтернативы поведения. Когда учитель рационализирует («А что я мог сделать? Этот ученик иного обхождения с ним не поймет») после того, как он накричал на «зарвавшегося» ученика, то начало рационализации как раз и было в субъективном переживании невозможности другого воспитательного средства.

Выгоды рационализации. Мир предстает стройным, логически обоснованным, предсказуемым, прогнозируемым. Рационализация придает уверенность, снимает тревогу, напряжение. Рационализация позволяет сохранить самоуважение, «выйти сухим из воды», «сохранить лицо» в ситуациях, которые несут в себе нелицеприятную информацию. Она меняет отношение к релевантному предмету, позволяя ничего не менять в самом себе.

Минусы рационализации. Как мы ни старались отметить положительные функции рационализации, вы, видимо, заметили, что выгоды эти достаточно сомнительны. Используя рационализацию, человек не решает проблему, из-за которой защита и возникла. Происходит «отодвигание» конструктивного решения проблемы во времени или в пространстве. Рационализация, обслуживая желание выглядеть перед собой или другими лучше, чем на самом деле, даже усугубляет проблемы, замедляет, если вообще не останавливает личностный рост. Укрощает внутренний мир личности, мышление становится шаблонным, ригидным, используются одни и те же схемы объяснения, быстро, без задержки навешиваются ярлыки, человек все знает, все может объяснить и предвидеть. Не остается места для удивления. Человек становится глух и слеп к тому, что не попадает в прокрустово ложе логических объяснений.

Работа с рационализацией. Работа с защитными механизмами предполагает, во-первых, их выявление, опознание, а затем наработку приемов по их преодолению. Рационализация, видимо, — тот защитный механизм, который опознается в основном на вербальном материале, то, что человек говорит вслух и «про себя» в ситуациях затруднения. «Рациональный» человек быстр в объяснениях (никакой остановки); так же легко рождаются оценки, охотно и без задержки раздает советы; это и понятно, ему сразу все становится ясно. Рациональный человек живет в одномерном мире.

Задайтесь вопросами: «Насколько вы быстры в объяснениях? Стремитесь ли выстраивать однозначные причинно-следственные связи? Осталось ли в вашем переживании мира удивление, чувство прикосновения к тайне?» Не спешите все объяснить. Оставьте время для переживания, чувств, не уходите от удивления в объяснения, продлите удивление. Не спешите с ответами. Не спешите с интерпретациями, особенно с интерпретациями чужого поведения. Не будьте самоуверенными в выводах. Пусть всякий наблюдаемый факт вашего поведения и поведения другого человека поначалу будет воспринят как нечто уникальное. Сделать из него просто иллюстрацию некоего закона всегда успеет ваша жизненная логика.