Красивое, то есть, на первых порах, чистое, мягкое, тёплое и потому - вкусное, легче полюбить. Красивому -легче поверить. Красивое - то, к чему можно прижаться, во что можно уткнуться, отвернувшись от пока пугающе непонятного, чужого и уже поэтому некрасивого мира, - самая надежная защита. Красивое - это добро. Некрасивое - это зло. Так философствует младенец. А вы иначе? Ну, и что с вас возьмёшь, - вы уже испортились... Я, должно быть, был в младенчестве прямо-таки снобом, - кроме мамы, никого не признавал. Других красивых объектов для меня не существовало. Это - со слов самой мамы: она любила рассказывать обо мне маленьком. Может, с тех пор моё всегдашнее непонимание красоты внешней - и чуткость к внутренней?
Я не понимал, - и не понимаю, - как можно быть добрым - и вместе с тем некрасивым? Что это за извращённые критерии красоты? Мама была красивой всегда, до самой смерти. И любимая учительница, заменившая мне бабушку - тоже. Это загорская учительница. Её звали Валентина Сергеевна Гусева. Она была совсем седая. Тонкая мягкая, даже на ощупь прозрачная, кожица. Звонкий голосок, доходивший до меня сквозь мою тяжелую тугоухость. Объясняет мне что-то на уроке - и нараспев повторяет то, что говорит дактильно. Она со всеми так разговаривала - и дактильно, и голосом сразу. Зайдёшь в класс, остановишься рядом, прикоснёшься к её вибрирующему горлышку, - как раз кому-то что-то дактильно говорит, помогая себе голосом... Засмеёшься от нежности - и не удержишься, поцелуешь в щёчку. За это Валентина Сергеевна называла меня "Лизун". Но я не всех "лизал". Весьма избирательно. Только красивых. То есть любимых. Какая разница? Я вас ещё не убедил?
Вы ждёте от меня "методических рекомендаций" по обучению разным видам искусства? Как учить наслаждаться красотой того или иного произведения? А вы можете научить ребёнка чувствовать вкус пищи также, как вы? Станете ли вы заменять ребёнку его собственный язык - вашим? Вряд ли... Вот вам и главная методическая рекомендация: не мешайте... То есть - не суетитесь... Хорошо. Давайте по видам искусств.
Музыка. Прежде всего - ваш собственный голос. В моем случае - голос моей мамы. Пока слышал - "так", потом - через вибрацию горлышка и через слуховой аппарат. Ритм шагов. Вообще - ритм движений. Ритм движения. Моего собственного. И вокруг меня. Много ли вы, зрячеслышащий родитель, в этом понимаете? Стало быть, учитесь у ребёнка. Наблюдайте за ним. За тем, на что и как он реагирует. Когда предлагаете ему вибрацию динамиков - не лезьте, не прижимайте грубо его ладошку к вибрирующей поверхности. Выв этом ни бельмеса не смыслите, потому что слышите звук. Дайте ему самому решать, насколько плотно прижимать (или вообще не прижимать) ладошку к источнику вибрации. Вы слышите - значит, вы не знаете, в каком виде доходит музыка до него. Предоставьте максимум свободы. Отдайте ему в полное распоряжение регулятор громкости (а соседям вправьте мозги, чтобы немножко потерпели). Понаблюдайте за реакцией. Нравится? Почему? Что именно нравится? Осторожно попробуйте подирижировать своей рукой, положив на неё руку малыша. Пусть теперь подирижирует он... Подпойте музыку, положив свободную ладошку (или пальчик) малыша на любую вибрирующую поверхность вашего тела (совсем не обязательно на горло; когда я вместе с ребятами - слепоглухими! - крутил пластинки с духовым оркестром, и подпевал под знакомое, ребята держали руки - где место найдут: на горле, на шее, на макушке, на спине между лопатками, на груди... их набиралось до десятка человек, и все находили источник вибрации, благо голос у меня довольно низкий, а чем ниже, тем вибрирует отчётливее).Не думайте, что вы все науки превзошли, и лучше слепоглухого знаете, как ему что-то воспринимать. Ни в коем случае не навязывайте ему свой способ восприятия. Наоборот, стремитесь к диалогу, пытайтесь воспринимать вместе с ним(хотя бы через совместное дирижирование, что ли), уступайте ему инициативу, изучайте его способ восприятия. Будьте внимательны, прежде всего, к ребёнку, а не к себе. Учитесь у ребенка. Если он лезет между динамиками, в самый грохот - пустите! Я как-то был со слепоглухим мальчиком на первомайской демонстрации, возле духового оркестра. Мне самому пришлось один из двух слуховых аппаратов отключить - мешала какая-то речь через усилитель, всякие там приветствия, наверное... Я слушал оркестр через один аппарат, как бы одним ухом. А мой мальчик аппарат снял вообще.- Почему? - спрашиваю.- Я слушаю животом! Ничего себе орган восприятия музыки. Но потом я понял, что это значит. Купил себе мощные акустические системы с усилителем высшего класса. Поставил их в шкаф так, чтобы можно было самому усесться между ними. Включал пластинку и садился в эту нишу. И "балдел", слушая не то что "животом" -всем телом! Вот только, чтобы отрегулировать громкость, вылезать оттуда приходилось... Ну, а соседский слышащий мальчик потом передавал мне, порой весьма энергичные, высказывания соседей по подъезду. Кто-то, например, в паузах между маршами и вальсами орал с первого этажа (а я-то на третьем): "Нельзя ли потише?" В том-то и дело, что нельзя. Погромче - пожалуйста! Конечно, не среди ночи, но днём - почему бы и нет? Впрочем, сейчас у меня есть активные акустические системы для компьютера. Рекомендую. Они подключаются к выходу для наушников. Хоть к магнитофону, хоть к сиди рому -без разницы. Имеют вилку для подключения к сети, собственный регулятор громкости (в добавление к регулятору исходного аппарата, где крутится компакт-диск или кассета, или где радио). Сами колонки небольшие и не очень громкие, но их можно держать возле ушей, что я и делаю. Получается - для окружающих вполне терпимо, и мне хорошо слышно, да и вибрируют колонки, хорошо помещающиеся в ладони - дай Боже! Звук можно регулировать прямо на колонках, не пытаясь дотянуться до далеко расположенного магнитофона. Я лично в восторге. С тех пор, когда лет пятнадцать назад слушал всем телом сразу две грохочущие тумбочки в шкафу, не испытывал такого удовольствия. Соседи не возникают, и брат с сестрой ограничиваются тем, что закрывают дверь в свою комнату. И говорят, что им хоть и слышно, однако не мешает.
Что касается изобразительного искусства... С картинами дело швах, конечно. Однако научиться рисовать самому - можно. Во-первых, для этого давно придуман прибор Семевского. Рисуешь, что хочешь, по вроде как пластилиновой поверхности острым металлическим карандашом либо зубчатым колёсиком на конце такого же карандаша, а потом стираешь все нарисованное металлической тарелочкой и снова рисуешь... Я с таким же успехом рисовал на плотной бумаге, выполняя задания по геометрии, либо просто так, "из головы". В восьмидесятые годы XX века появились наборы листочков из полимерной пленки со специальной металлической рамкой и упругой дощечкой. С помощью рамки закрепишь листок на дощечке - и обыкновенной шариковой ручкой делай рельефный рисунок. И тебе видно, и зрячим тоже. Ну, я уже взрослым был, когда это появилось... А моим ребятам, и слепым и зрячим, в лагерях это дело пригодилось ещё как. Я любил рисовать на зрячей пишущей машинке. Вставишь лист и давишь только на две клавиши - точка и пробел. И вручную передвигаешь лист на точно рассчитанное количество интервалов междустрочечных. Таким способом я рисовал даже мосты через железнодорожные пути. С лицевой стороны листа -точечная штриховка чёрными углублениями, а с обратной эти точки хорошо прощупываются.
Очень любил я и выпиливать лобзиком. Учитель труда наносил чем-то острым контур, а я по этим процарапанным линиям пилил. Как-то выпилил даже оленя. Любил плести бумажные коврики. А из этих ковриков потом плел коробки. Даже с крышками. Использовал исписанную брайлевскую бумагу (специальную бумагу для письма рельефно-точечным шрифтом слепых). Я был бы рад, если бы кто-нибудь сделал репродукции хоть некоторых картин, наклеивая лоскутки с разной поверхностью и разной формы... Художники, я читал, рисуют пятнами разного цвета. Вот такие лоскутки, своего рода мозаика, вместо пятен... Впрочем, фантазирую - хочется увидеть картины, - но таким способом вряд ли что получится, слишком мелким, трудно воспринимаемым будет рельеф. А вот не слишком сложная, крупно-рельефная графика - пожалуйста. Барельефы, тем более статуи - без ограничений. То есть, нет ограничений для нашего восприятия. Если не считать размеры, конечно - если произведение слишком большое.
А вот смотрителей музеев я бы без сожалений отправил, как говорится, "на мыло". Не дают потрогать - тепло рук, видите ли, вредно для скульптур. В Третьяковскую галерею я по этой причине - больше ни ногой. Когда я там был последний раз с лагерной экскурсией, ко мне подошла, к уже до слез обиженному, одиннадцатилетняя девочка. Я её погладил по головке и заявил на весь вестибюль, что мне и так хорошо, никаких ихних скульптур не надо, пускай трясутся над своими бесценными булыжниками. Очень уж обидно было - до головной боли.
С другой стороны, и вправду: что может быть прекраснее живых детей? Ни минуты не посидят спокойно, всё время позы меняют - да за этим можно наблюдать без конца!
В условиях слепоглухоты одним из важнейших средств эстетического воспитания считается лепка. Из пластилина или любого другого подходящего материала. Это и познавательное средство, и творчество, то есть когда лепишь что захочешь, по своей (хотя бы игровой) инициативе. Но уж в творчество, пожалуйста, не лезьте в сапожищах и с буксирами-прицепами. В детстве творчество - это, прежде всего, игра без всякого дидактического задания. Лишь бы скучно не было. Я любил лепить в соответствии со своей фантазией. Когда вместо этого учителя полезли ко мне с огурцами и морковками, до которых мне ни в пластилиновом, ни в нарисованном (рельефно)варианте никакого дела не было, - я к лепке сразу охладел.
И променял на книжку. Благо охоту читать к тому времени(мне было одиннадцать) никакая, самая тошнотворная, дидактика отбить уже не могла. И то чуть было не испортила мои отношения с Пушкиным: я не успел прочитать "Евгения Онегина" для себя, а не для школьного сочинения. После школьного сочинения от "Онегина" тошнило года три. А потом однажды на летних каникулах захотелось любых стихов, сошел на безрыбье и "Онегин" - ничего другого в библиотеке не нашлось. С тех пор люблю этот роман в стихах. К счастью, Лермонтова, Некрасова, Маяковского, Твардовского я успел прочитать и полюбить раньше, чем добрался до них по школьной программе. Не будучи дураком и сразу осознав то обстоятельство, что школьную программу лучше опережать, иначе можно потерять слишком много, - я махнул рукой на своих чересчур обстоятельных школьных учителей, взял в библиотеке учебники по истории литературы, составил по ним списки подлежащих прочтению произведений - и постарался всё, что нашлось, прочитать раньше, чем обстоятельные учителя соберутся это всё мусолить со мной на уроках. Читал для себя, а не для патолого-анатомического разбора в сочинении. Кое-что полюбил, кое до чего не дорос, потом вернулся, но главное - сориентировался в классике сам, и в русской, и в советской, и в зарубежной, - раньше, чем учителя собрались меня в ней ориентировать. Точно так же я поступил и с историей, и с географией, а частично и с прочими учебными предметами, - лишь бы нашлась по ним научно-популярная литература. В итоге получилось как в анекдоте про папашу, собравшегося объяснить десятилетнему сыну, откуда берутся дети, а сын готов к его услугам:- Да, папа! Пора нам об этом поговорить. Но что ты хочешь знать?
Вот вам и ещё "методическая рекомендация": не тяните резину, не топчитесь на месте, не удерживайте рвущегося вперед ребёнка за хвост, - иначе он вам назло усядется, где пришлось, и займётся саботажем: ничего мне не интересно, отвяжитесь, отпустите гулять! А сам, конечно же, вопреки провозглашаемому нежеланию учиться у кого бы то ни было чему бы то ни было, учиться будет - только не у вас, а у кого попало, и, увы, чему попало...
Я, в общем, учился тому, чему меня и собирались учить, не дожидаясь, пока соберутся, - но к школьной программе относился как все: в данный момент был готов читать всё, что угодно, только не то, что полагалось "проходить". Я и сейчас такой вредный: если пристают с Библией - разыскиваю в интернете Маркса. Благо Библия у меня есть и в электронном, и частично в бумажном виде, а Маркс - только в бумажном, но он мне для работы тоже нужен. А при Советской власти жалел, что не могу почитать Библию... Как и "Майн Кампф" Гитлера. Но сейчас и "Майн Кампф" есть у меня на компакт-диске, только читать почему-то не хочется... Словом, насильно мил не будешь. Сойдёт за методическую рекомендацию? Или как?
Архитектура. Как можно больше макетов. А ещё лучше -своими ножками обследовать изнутри, от подвала до чердака, любой доступный памятник. Не торопясь. Позвольте планировку ближайшего парка обследовать самому, с ориентировочной тростью. Я, правда, ни у кого разрешения на это никогда не спрашивал... Уходил из дома и шлялся, где и когда хотел. Зато теперь из лесопарка "Лосиный остров" выведу любого заплутавшего зрячего. Изучение окрестностей - тоже эстетическое воспитание. Красота планировки, красота нетронутой человеком природы (хотя где вы сейчас такую, не исковерканную, найдёте?).
Отпустите ребёнка с ориентировочной тростью одного. Забоится- подбодрите: мы тут, рядом. Поможем, если что. Но разве тебе не интересно самому побродить по дорожкам, полазить по кустам? Обними за ствол берёзу, дуб, сосну. Поищи под дубом желуди. Посиди на бревне. Как можно больше ощущений. Начиная с ласковых материнских рук и кончая поцелуями ветра и солнца. Ибо прекрасное есть любовь - во всём её бесконечном разнообразии. Вот и не обедняйте ребячью жизнь любовью. Ни своей любовью к ним, ни их ответной - к вам, а так же ко всему остальному миру. Постарайтесь не ревновать. И сами будьте повнимательнее ко всему, что можно потрогать, что можно обласкать в ходе ощупывания, чему можно порадоваться на ощупь. Не мешайте любить. Учите любить. Учитесь любить -вместе с ребёнком, пытаясь вжиться в его ситуацию, пытаясь - постоянно! - его понять. Вот - источник всякой эстетики. В ситуации какой угодно инвалидности. И без всякой инвалидности - тоже. Мне время от времени пытаются "помочь" ощупать что-либо ориентировочной тростью. Хватаются за трость и начинают бестолково шарить ею по объекту, да так при этом нажимают, что рискуют либо погнуть, либо вообще сломать её. Неудивительно: зрячий щупать не умеет. Ни рукой, ни ногой, ни тростью. Ему это умение просто не нужно. Есть же глаза. Но поймите: зрение и осязание - это две очень и очень большие разницы. Поэтому не лезьте указывать там, где сами ничего не смыслите. Не хватайтесь за трость и за руку с тростью. Укажите направление, подведите к подлежащему осмотру предмету - и мы уже сами разберёмся. Умейте помогать. Учитесь этому - на первых порах хотя бы по принципу: лучшая помощь - не мешать. В данном случае - не мешать щупать, не мешать ребёнку самостоятельно ориентироваться. И пользуйтесь каждым случаем, чтобы и ребенка поучить искусству помогать. В первую очередь - вам. Нуждайтесь в детской помощи. Не отказывайтесь от неё. Учите ребенка вам помогать. И вместе с вами - ещё кому-то...
Учиться любить - это ведь и значит прежде всего учиться помогать. И это не просто часть - хотя бы и важнейшая, -нет, это основа, фундамент всякого эстетического, то есть, прошу прощения, нравственно-эстетического, воспитания.
Учиться любить - значит учиться чувствовать. А учиться чувствовать - значит учиться красоте. В первую очередь - красоте сочувствия и помощи. Вот и питайте чувства. Всеми доступными способами, которые старайтесь находить сами, ибо любая книжка беднее жизни.
10-09-2015, 02:23