Бедность как социальный феномен в российском обществе

Эссе на тему:

«Бедность как социальный феномен в российском обществе»

В общем виде теоретические рассуждения относительно бедности в современной социологии можно свести к пересечению двух оснований: уровня объяснения (индивид/ общество) и способа объяснения (детерминизм/конструктивизм). Если уровень объяснения предполагает выведение причин бедности из особенностей индивида или социальной системы, то способ объяснения – соотнесение с «детерминистскими» или «конструктивистскими» (волюнтаристскими) аналитическими традициями. Первое отражает стратегию анализа, а второе – метод социологической аргументации в рамках позитивистской или интерпретативной (герменевтической) доктрины.

Детерминизм в данном случае связан с признанием бедности как «естественного» состояния и выведением доминирующего основания в объяснении. В свою очередь, конструктивизм пытается преодолеть однозначность такого подхода и учесть влияние других факторов в формировании социального класса (бедности).

Таблица 1

Теоретические основания бедности

Для первого объяснения центральной является концепция «культуры бедности», которая связывает бедность с особым образом жизни. Второе объяснение – марксистский классовый анализ – прослеживает сущностную связь бедности с капиталистической системой. Оба эти варианта трактуют бедность как естественнонаучный, объективно существующий факт.

Теоретические посылки научного обоснования первой позиции отражены в социал-дарвинизме и в работах Г. Спенсера (1820-1903).Бедность представлялась следствием недостатков личных усилий, а также инструментом изоляции несостоятельных граждан в либеральном обществе. Изменение характера этой связи через государственное вмешательство считалось неприемлемым и даже опасным для общества. Государственное вмешательство означало ограничение свободы деятельности людей, а помощь одним за счет других – перераспределение бедности, а не ее ликвидацию.

Сюда же можно отнести концепцию «культуры бедности» О. Льюиса, изучавшего в 1950 – 1960-е гг. сельскую жизнь в Латинской Америке и оказавшего значительное влияние на социологические исследования бедности того времени, и на политику в отношении бедности. Согласно его концепции, изоляция бедных в обществе происходит через особую, передаваемую из поколения в поколение, культуру, которая, с одной стороны, представляет собой результат индивидуальных реакций на маргинальную позицию в стратифицированном, индивидуалистском капиталистическом обществе, а с другой – относительно устойчивую, независимую от внешних условий, вполне рациональную систему ценностей, норм и правил решения жизненных проблем.Ее воспроизводство объясняется не столько сохранением материальных и социальных условий, в которых она складывается, сколько процессом социализации. Отсюда происходит особое внимание к семье низшего класса и многочисленные рассуждения об изменении института семьи (матриархальная семья, многопроблемная семья и т.д.) и о роли семейной социализации в передаче культуры.

Если в социал-дарвинизме нашла выражение посылка индивидуальной ответственности за бедность, то марксизм разработал теорию научного анализа социальных причин бедности, в котором бедность напрямую связывалась с особенностями капиталистического способа производства и зависимого положения трудящихся от капиталистов, эксплуатируемых от эксплуататоров. Господство частной собственности на средства производства, а отсюда – классовое деление в зависимости от положения в системе общественного производства считалось основной причиной бедности.

К. Маркс и Ф. Энгельс выделяли три типа бедности: абсолютную, социальную (относительную) и физическую. Абсолютная бедность рабочего означала, что на продажу он может предложить только один товар – свою рабочую силу, и что рабочий противостоит богатству всего лишь как рабочая сила. Показателем социальной бедности , или относительного обнищания рабочего класса - представлялась норма эксплуатации, тесно связанная с величиной расхождений между оплаченным и неоплаченным трудом или долей зарплаты трудящихся в национальном доходе. И, наконец, физическая бедность отражала подчинение потребления рабочего класса целям капиталистического накопления.

Разработанная К. Марксом и Ф. Энгельсом типология бедности подчинена доказательству базового положения о том, что бедность есть результат особых социальных отношений в капиталистическом обществе – отношений эксплуатации, обусловленных занимаемым классовым положением. В качестве критериев бедности выступали собственность на средства производства и мера эксплуатации.В марксизме бедность – это следствие и необходимый продукт капиталистического производства, выражение противоречий капитализма. Только пролетарская революция и радикальное переустройство общества могут преодолеть бедность

Два других объяснения (стили и риски бедности, социальное исключение) выстраивают свою аргументацию через тезис постоянного конструирования и реконструирования социальной действительности в ходе взаимодействия множества факторов, а потому признают необходимость иного, недетерминистского объяснения природы бедности. Так, в постмодернистских концепциях стилей и рисков бедности упор делается на человеческой активности (субъектности) и в появлении «новых» бедных видится результат взаимодействия индивидуальных практик поведения и различных институциональных регламентаций. Концепция социального исключения предполагает определение узловых точек интеракций (пересечений) между различными социальными позициями, в ходе которых, с одной стороны, накапливаются трудности и сокращаются возможности их преодоления, а с другой – формируются способы действия с разными перспективами восстановления благополучия.

Экономист А. Сэн, попытался упорядочить концепцию социального исключения перечислением основных черт современной бедности. Во-первых, он понимает бедность не как недостаток чего-либо, а как бедные условия жизни. Низкий доход является лишь одним из множества факторов, конституирующих отсутствие возможности следовать минимально приемлемому уровню жизни. Например, исключение или отлучение от возможности участия в труде или получения кредита ведет к экономическому обеднению, а уж потом – к депривации (лишениям). Таким образом, социальное исключение – это инструментальная причина текущих жизненных трудностей и возможных неудач . Во-вторых, он выделяет характеристики относительной депривации, ведущей к переживанию бедности. Бедность появляется тогда, когда нет возможности следовать принятым социальным практикам без ущемления себя. Например, голод в традиционных обществах может быть связан не только с физической нехваткой пищи, но и с традицией обмениваться продуктами. Во избежание позора приходится следовать этой традиции и голодать. В-третьих, социальная политика может приводить не только к социальному исключению, но и к неудачному включению. Для практического решения вопроса А. Сэн предлагает выявлять все возможные формы социального исключения как лишения возможностей: универсальные – низкий уровень образования, национальные – связанные, например, с низким уровнем экономического развития и т.п.

Попытки обобщить социологический опыт анализа социального исключения и бедности были предприняты коллективом европейских социологов. Они выделили три основных дискурса, в которых разрабатывается концепция исключения/включения: 1) социальные проблемы и неравенства; 2) социальная интеграция и порядок; 3)институциональный механизм участия в обществе. Социальное исключение представляется как многомерный и кумулятивный (совокупный) процесс взаимодействия и взаимовлияния различных факторов. Безработица и ситуация на рынке труда по-прежнему остаются в центре внимания, но уже наряду с другими проявлениями исключения: низкий уровень образования, уязвимые или нестабильные семьи, инвалиды, люди со слабым здоровьем, бездомные и т.д.[1]

Что касается нашей страны, то в Советской России бедность считалась нормальным явлением, эталоном жизни в условиях административно-командной системы. Все основные институты: экономические (предприятие и система оплаты труда), политические, социально-культурные были ориентированы на воспроизводство равенства в бедности и оправдание нужды во имя неких идеалов справедливости. Система заработной платы поощряла лень, апатию и социальное иждивенчество, система образования готовила пассивного исполнителя, существующий механизм перераспределения ресурсов и сильная социальная политика поощряли экономическую зависимость. Официально бедных не существовало. Это не исключало наличие категорий людей с низким уровнем жизни, чье материальное положение характеризовало отсутствие или недостаток ресурсов для удовлетворения минимальных потребностей. К ним чаще всего относились пенсионеры, неполные и многодетные семьи, то есть традиционные категории нуждающихся. Общая доля реально бедных колебалась от 10 до 20%.[2]

Признание существования в России проблемы бедности в настоящее время и усиление интереса к ней наряду с институализацией в государстве данного явления (создание служб занятости, комитетов социальной защиты) свидетельствует о появлении в России бедности в обычном, общепринятом для стран с рыночной экономикой виде. По разным оценкам доля бедного населения в современной России колеблется от 30 до 50% населения страны. Однако, как правило, в них не учитываются "невидимые" доходы от предпринимательской деятельности и подсобного хозяйства, помощь родственников и сбережения прошлых лет. Кроме того, дополнительно создает трудности в расчетах и анализе масштабов бедности традиционно русская ориентация на экономию (аскетический образ жизни советского времени), противостоящая потребительству, столь характерному на Западе.

Динамика доли малоимущего населения, по данным Госкомстата РФ, начиная с 1992 г. до 1998 г. имела формально тенденцию к снижению (с 33,5% до 20,8%); однако с III квартала 1998 г. (в результате дефолта 17 августа) произошел существенный рост удельного веса бедных с максимальной точкой в I квартале 2000 г. (41,2%). Истекшее десятилетие, когда численность бедного населения колебалась в пределах от 30 до 60 млн. чел., характеризует весьма тяжелую ситуацию в стране, если учитывать, что сам уровень прожиточного минимума (ПМ) обеспечивает лишь физическое выживание: от 68 до 52% его объема составляют расходы на питание. Таким образом, в этих условиях около 45 млн. чел. либо вырабатывали стратегию выживания, либо пауперизировались, переходя в слой маргиналов. По данным Госкомстата РФ в III квартале 2003 г. доля населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума от общей численности составляла 21,9% или 31,2 млн. человек. Эти цифры свидетельствуют о динамике существенного снижения бедности.

Детальный анализ состава бедных семей или то, что называется "профилем" бедных, показывает, что в демографическом плане из общего числа членов семей более четверти (27,3%) - это дети до 16 лет, около пятой части (17,2%) - лица старше трудоспособного возраста, а остальные - более половины (55,5%) - трудоспособное население. Специальные расчеты показывают, что по половозрастному признаку в состав населения с располагаемыми ресурсами ниже прожиточного минимума в 1999 г. входило 59,1 млн. чел., в том числе 15,2 млн. детей, 24,9 млн. женщин и 19,0 млн. мужчин. Это означает, что бедными были: 52,4% от общей численности детей до 16 лет, 39,5% от числа женщин и 35,6% от числа мужчин. Такова самая общая характеристика. Она свидетельствует о том, что по уровню материальной обеспеченности более половины детей находятся ниже "границы" достойной жизни, а доля бедных женщин выше, чем доля бедных мужчин. Несмотря на то, что разница по полу невелика, все-таки есть все основания говорить о феминизации бедности, что подтверждается и формирующими ее факторами.

По социальному составу среди бедных выделяются следующие группы взрослого населения: более одной трети (39,0%) - это работающие, около одной пятой (20,6%) - пенсионеры, 3% - безработные, 5,3% - домохозяйки, включая женщин, находящихся в декретном отпуске по уходу за ребенком. В плане демографической типологии среди бедных семей отмечаются три группы: а) супружеские пары с детьми и другими родственниками (50,8%); б) неполные семьи, которые могут включать в свой состав других родственников (19,4%).[3]

Кроме того, наблюдается очевидная тенденция смещения российской бедности в сторону малых городов и сельских поселений. Если в среднем по России по данным социологических исследований насчитывается 23,4% живущих за чертой бедности, то на селе - 30,6%, в малых городах - 24,2%, а в крупных областных и столичных регионах - 18-19%.[4]

Какова же имущественная ситуация бедных российских семей? По данным исследований, та часть населения, которая находится за чертой бедности, довольно ощутимо отстает от остальных в возможностях иметь даже минимально необходимый имущественный набор. Среди них 43,1% не имеют пылесоса, 42,5% - мебельного гарнитура, 33,9% - стиральной машины, 18,6% - цветного телевизора и т.д. Не удивительно поэтому, что только 6,3% российских бедных сообщили о наличии компьютера (у населения в целом - 19,3%), 15,9% бедных имели автомобиль (в составе населения в целом - 34,2%); наконец, только 16,6% бедных располагали современной бытовой техникой - миксером, грилем, тостером, кухонным комбайном и т.п. (что отметили 38,7% населения в целом).

Что касается других типов их ресурсной обеспеченности, то надо отметить, что единственным типом более или менее доступного для бедных значимого имущества оказывается наличие у них приватизированной квартиры или собственного дома (последний в основном у сельских жителей и жителей малых городов). Низкая ресурсная обеспеченность означает, что у бедных имеется гораздо меньше возможностей задействовать по мере необходимости определенные типы стратегически значимого имущества (дача, гараж, автомобиль и т.д.) для поддержания уровня своего материального благосостояния: обычно они ими просто не располагают. Так, у наиболее нуждающейся группы населения в два раза реже, чем у среднестатистического россиянина, имеются дача, садово-огородный участок с летним домом. Но если для бедных, проживающих на селе и в малых городах, этот фактор частично компенсируется наличием земли, огорода, подсобного хозяйства (данные показывают, что жители сел располагают землей и скотом практически независимо от глубины их обеднения, разница лишь в объемах этих ресурсов), то положение городских бедных с точки зрения их возможностей использовать землю, приусадебный участок для самообеспечения продуктами питания оказывается гораздо более невыгодным.

Крайняя ограниченность ресурсного потенциала бедных (как в денежном выражении, так и в имущественном плане) напрямую предопределяет другие особенности ихэкономического поведения. Данные исследований показывают, что целый ряд эффективных элементов этого поведения - сбережения, инвестиции, эксплуатация накопленного имущества - для бедных россиян изначально оказывается неосуществим. Всего 7,1% бедных имеют хоть какие-то сбережения (в отличие от четверти населения в целом и 80,9% богатых). Напротив, у бедных обнаруживается тенденция постепенного накопления долгов (треть бедных, т.е. в два раза больше, чем по населению в целом, сообщили, что для поддержания уровня своего материального благосостояния им приходится регулярно занимать деньги). Накопившиеся мелкие долги присутствуют в 38,7% бедных семей, кроме того, четверть бедных констатирует наличие у них еще и долгов по квартплате.

Острая нехватка у бедных любых материальных ресурсов приводит к тому, что каждый второй из них не в состоянии пользоваться никакими платными услугами, которые доступны другим слоям населения России. Так, около 90% бедных не прибегают к платным образовательным услугам, свыше 95% - оздоровительным, почти 60% - медицинским.[5]

Каковы же основные "потребительские" характеристики жизни богатых россиян? Как показывают данные исследований, разрыв в душевых доходах достигает 20-ти раз. С учетом того, что в большинстве случаев представители богатых слоев населения в ходе опросов занижают свои доходы, этот разрыв еще значительней, но даже то, что мы имеем на сегодняшний день, говорит очень о многом.

Еще нагляднее разница в финансовых ресурсах, которыми располагают богатые и бедные слои, проявляется в наличии накоплений, достаточных для того, чтобы человек и его семья могли прожить на них не менее года. Доля богатых респондентов, располагающих необходимыми для этого средствами, более чем в 11 раз превышает соответствующий показатель по населению в целом и почти в 80 раз - по бедным.

Наличие наиболее дорогостоящих и престижных предметов обихода (домашний кинотеатр, посудомоечная машина, кондиционер, импортные тренажеры, антенна спутникового телевидения, иномарка, видеокамера, цифровой фотоаппарат) характеризует жизнь 30-67% богатых россиян. При этом среднее количество различных видов дорогостоящего имущества (но не количество предметов, т.к. один и тот же вид имущества, например иномарка, мог быть представлен в конкретной семье в нескольких экземплярах) составляет у богатых в среднем 15, в том числе 14 были куплены за последние 7 лет. Среди населения в целом эти показатели составляют, соответственно, 8 и 3, а среди бедных - 6 и 1. Следующая группа предметов, определяющих специфику потребления россиян, представляет собой предметы, также имеющие значительное распространение среди населения в целом, но в их отношении разрыв в потреблении между богатыми и всеми остальными составляет 2—4 раза. Это - домашние компьютеры, мобильный телефон, музыкальный центр, микроволновая печь, кухонный комбайн и другая бытовая техника. Среди богатых людей ими располагает подавляющее большинство (практически все), тогда как среди населения в целом эти предметы обихода есть максимум у трети.

Лишь 3% богатых не прибегало за последние три года ни к каким платным услугам. Подавляющее же большинство (88,8%) пользовалось платными медицинскими услугами, 61,4% вели собственное строительство или покупали жилье, платное образование для себя или своих детей, а также рекреацию, оздоровление могли позволить себе (или считали необходимым) свыше половины богатых. 46,9% респондентов из наиболее благополучных слоев населения ездили в туристические или образовательные поездки за рубеж (либо сами, либо кто-то из членов их семей).

Высокий уровень материальной обеспеченности богатых россиян сказывается и на формировании специфических стратегий экономического поведения. Во-первых, более половины опрошенных представителей богатых слоев (56,1%) вообще не предпринимают никаких дополнительных усилий, чтобы как-то улучшить материальное положение своей семьи, поскольку это им просто не нужно. Остальные фокусируют свои дополнительные усилия либо на интенсивной трудовой деятельности (так, по 14,5% богатых, прежде всего - специалисты и самозанятые, занимаются работой по совместительству в нескольких местах и сверхурочной работой на основном рабочем месте), либо на использовании имеющихся ресурсов (например, 10,9% получают доходы от сдачи в наем своего имущества), либо на процентах от имеющихся сбережений. Среди населения же в целом прибегать к дополнительным мерам по улучшению своего материального положения вынуждены 76,9%, а еще 14,8% хотели бы что-то сделать, но не видят такой возможности. При этом для большинства населения основными способами улучшения своего положения являются самообеспечение продуктами питания и/или разовые или временные приработки.

Что касается досуга, то большинство занятий в свободное время, причем даже тех, что


10-09-2015, 16:34