Российский "середняк" живет намного скромнее: в целом на территории РФ, чтобы считаться представителем среднего класса, довольно иметь доходы от 12 до 27 тысяч на каждого члена семьи. Откладывать на "черный день" он может лишь от 7 до 65 тысяч в год. По сравнению с развитыми странами это крайне низкий процент. Средний слой в развитых странах составляет более 70%. Чтобы достичь уровня развитых европейских стран, доходы российских семей должны увеличиться по меньшей мере в 2-3 раза.
3. Бедность и маргинализация населения
3.1 Бедность: подходы к определению и измерению
В России, как и в бывшем СССР, а также во многих развитых странах бедность существовала всегда. Только она была везде разная. В качестве социальной проблемы в нашей стране обсуждаться и осмысливаться бедность стала лишь тогда, когда исследователи отошли от затушевывающих средних характеристик жизненного уровня и взглянули на заработную плату и семейные доходы через призму их дифференциации. Это произошло в конце 1950-х и начале 1960-х гг. с появлением статистики распределений заработной платы и доходов. С 1956 г. периодически проводились обследования заработной платы двух видов: единовременный сплошной учет распределения всех работников, проработавших полный март месяц, по размерам заработков (распределения оплаты труда) и выборочное обследование структуры заработной платы по всем категориям работников. Начиная с 1958 г. осуществлялись выборочные обследования доходов семей рабочих и служащих за сентябрь, которое давало представление о распределении доходов. Наблюдения заработной платы и доходов вместе с бюджетными обследованиями в общей композиции создавали хорошую информационную базу, в том числе для оценки дифференциации жизненного уровня[5] . К сожалению, вся эта информация была в то время "закрыта" (под грифом "ДСП" или даже "Секретно"). Но иногда ею удавалось воспользоваться[6] . По идеологическим соображениям понятие "бедность" в то время не имело "прав гражданства" ни в практике, ни в социально-экономической теории советского общества. Адекватные ему термины - "прожиточный минимум" и "уровень малообеспеченности" - завоевали право на официальное признание лишь в начале 1970-х гг. вместе с разработкой программы помощи детям в малообеспеченных семьях. Проблема малообеспеченности как социальная, при анализе которой показано, что в то время главный фактор низкого уровня семейных доходов - не только и не столько количество детей в семье, сколько катастрофически низкий уровень обеспеченности престарелого населения. Вся эта продолжительная (не одно десятилетие) история с малообеспеченностью и бедностью была не что иное, как лукавое "двоемыслие" по терминологии Ю.А. Левады, которое "всегда в определенной мере ограничивало всевластие официально декларируемых норм, оставляя некое пространство для нормативных сделок и компромиссов"[7] .
Между тем, категории "прожиточный минимум" и "уровень малообеспеченности", определяемые как некоторый минимальный предел, обеспечивающий биологическое и социальное воспроизводство человека и работника, имели большое практическое значение. Тоталитарное государство, осуществляя строго централизованное регулирование минимальной оплаты труда, опиралось именно на эти категории. Разумеется, что в то время прожиточный минимум, в силувакрытости проблемы, законодательно не утверждался и тем более не рекламировался, но постоянно рассчитывался экспертами. Велись теоретические дискуссии по вопросам, что такое прожиточный минимум, минимальный потребительский бюджет, на что должна ориентироваться минимальная заработная плата и как она с ними соотносится. Так, в 1965 г. прожиточный минимум был установлен в размере 40 руб., а минимальная заработная плата на его основе - в размере 60 руб. Было общепринято, что минимум оплаты труда должен быть не ниже полутора минимальных бюджетов, чтобы обеспечивать воспроизводство работника и половину иждивенца в соответствии с показателями семейной нагрузки. В 1975 г. минимум был повышен до 50 руб., а соответствующая ему заработная плата - лишь до 70 руб. Население, имеющее доходы ниже минимума материальной обеспеченности, рассматривалось как малообеспеченное. В конце 1980-х гг. прожиточный уровень (или граница малообеспеченности) определялся в размере 100 руб., а минимальная заработная плата - 165 руб.
Однако в 1992 г. ситуация радикально изменилась не только в связи с утратой государством властных полномочий, но в большей мере вследствие тотального экономического кризиса и "шоковой терапии", бросившей основную часть населения в бездну нищеты. При этом, фактически полностью оказались "экспроприированными" и все сбережения населения в наличной и безналичной формах. Принципиально иной стала методология оценки "пограничной" линии, отсекавшей бедняков. С точки зрения формальной постановки задачи, она выполняла прежние функции: определить величину дохода, ниже которого население неспособно к нормальному воспроизводству. До 1992 г. этому служил, как было отмечено выше, бюджет минимума материальной обеспеченности, или минимальный потребительский бюджет (МПБ). На протяжении почти четверти века линия минимального потребления отсекала, как правило, 25-30% семей, которые находились "по ту сторону" и не были материально обеспечены в соответствии с требованиями минимального бюджета. Но применяя этот бюджет в условиях 1992 г., когда доходы населения в среднем упали в 2,5 раза, граница малообеспеченности отсекала примерно в 2,5 раза большую численность бедных, чем это было до 1992 г. Отсюда появились данные о 70-80%-ной доли бедных в России. Подобное суждение было справедливо в рамках прежней концепции малообеспеченности. Но если 80% населения бедны, то можно сказать, что бедно все население, и проблема бедности, таким образом, из социальной превращается скорее в экономическую. В этих условиях бессмысленно искать социальные пути ее решения, необходим лишь экономический подъем, который будет способствовать повышению доходов населения. Но существование 80% материально необеспеченных граждан - это, кроме всего прочего, проблема политическая, мимо которой нельзя пройти. Она нуждается в определенном разрешении в рамках существовавших условий, прежде чем макроэкономический рост будет обеспечен. Надо обеспечить совсем социально незащищенных. Чтобы вычленить особенно бедных, нуждающихся в социальной поддержке или защите в новых условиях, потребовалось изменить границу бедности.
Итак, если в конце 60-х годов доля малообеспеченных ("бедных") составляла 29,6%, в конце 70-х годов - 32,1%, в конце 80-х годов - 30,7%, то в результате "шоковой терапии" проблема бедности как самостоятельная исчезает, замещаясь проблемой экономической разрухи, падения уровня экономического развития и, вследствие этого жизненного уровня населения в целом. Бедной становится как бы страна в целом. Но катастрофическое падение доходов населения рассматривалось в то время как чрезвычайное, но весьма временное явление, связанное с коротким периодом социально-экономических трансформаций. Таким образом, эти процессы представляли собой "трансформаторы", решившиеся без учета российских особенностей на "шоковую терапию". Однако наиболее социально слабые слои оказались на грани нищеты, и, безусловно, нуждались в защите. Это было понятно российским "преобразователям", и на это указывал Мировой банк. Очевидно, что в такой ситуации идти можно было лишь по пути вычленения из всего обедневшего населения самых бедных - так называемых "актуализированных" бедняков. Уровень (граница) бедности в этом случае устанавливался из соотнесения его со средними доходами населения, снизившимися в 2-3 раза. Поэтому в 1992 г. перешли к новой метрике определения границы бедности: раньше это был минимальный потребительский бюджет, теперь - бюджет прожиточного минимума (БПМ) или просто прожиточный минимум. И дело здесь не только в словах. Изменился сам размер бюджета, "усохший" почти в 2 раза, если использовать единые цены. Минимальный потребительский бюджет (МПБ) оценивался в 135 руб. (в ценах 1991 г.), а прожиточный минимум (ПМ) составлял лишь 60 руб. в тех же ценах. Поменялась также и его структура. Если в минимальном потребительском бюджете доля питания составляла 52,0%, то в бюджете прожиточного минимума -68,3%. Аналогичные сдвиги произошли и с долей услуг: с 14,5% они снизились до 7,4%. Очевидно, что столь гипертрофированная в сторону питания потребительская структура может быть сколько-нибудь реальной границей бедности лишь короткий промежуток времени, ограниченный, например, периодом острой кризисной ситуации.
Семья не может долго существовать, используя до 70% своего бюджета на питание, так как существует еще ряд малоэластичных потребностей (жилищно-комму-нальные, транспорт, одежда для детей). В условиях высокой инфляции, которая в большей степени затрагивает товары, потребляемые малообеспеченными, граница бедности под влиянием цен меняется интенсивнее. В то же время бедные слои населения не могли бесконечно оставаться в рамках экстремальной структуры потребления: некоторые запасы продуктов питания быстро истощились, дети выросли из своей одежды и обуви, а цены на жилищно-коммунальные услуги и транспорт интенсивно росли. Бюджет прожиточного минимума в структуре 1992 г. постепенно (и чем дальше, тем быстрее) терял свою реальность. Даже на самом низком уровне материальной обеспеченности потребление семьи не может формироваться по модели прожиточного минимума. Резкий рост цен на жилищно-коммунальные услуги, новые тарифы на транспорт и другие виды благ, удовлетворяющие насущные потребности, увеличивают их долю в структуре минимального набора в 3,5 раза. Реализация такой модели в семьях с самыми низкими доходами неизбежно приводит к недопотреблению продуктов питания, прожиточный минимум фактически становится не чертой бедности, а границей нищеты. В самом деле, в 2001 г. ПМ в среднем по стране составлял 1500руб. на душу в месяц (по переводному курсу - это 50 долл. США, т.е. 1,7 долл. в день). Между тем ООН считает, что для разных стран уровень нищеты определяется доходом - 2-4 долл. в день. Кризис 17 августа 1998 г. явился вторым сокрушительным ударом по российскому населению. В январе 1999 г. минимальная заработная плата составляла 10,6% от прожиточного минимума и равнялась 3 долларам США в месяц, т.е полностью утратила свой социально-экономический смысл[8] .
К 2000 г. стало очевидным, что установленный в 1992 г. прожиточный минимум не может больше использоваться в качестве границы бедности, тем более, что он и был ориентирован на 1,5-2 года, а прошло 8 лет. Был "построен" новый прожиточный минимум, в основе которого лежала иная методология, и было предусмотрено его содержательное изменение один раз в четыре года. За первые три квартала 2003 года с учетом инфляции прожиточный минимум достиг в среднем по населению России размера 2121 руб. в месяц на человека, доля питания в соответствующем ему потребительском бюджете теперь соответствует около 50%.
Возникли две формы бедности: "устойчивая" и "плавающая". Первая связана с тем, что низкий уровень материальной обеспеченности, как правило, ведет к ухудшению здоровья, деквалификации, депрофессионализации, а в конечном счете - к деградации. Бедные родители воспроизводят потенциально бедных детей, что определяется их здоровьем, образованием, полученной квалификацией. Социальные исследования устойчивости бедности подтвердили эту гипотезу и показали, что люди, "рождающиеся как постоянно бедные", остаются таковыми в течение всей жизни[9] . Вторая форма, намного реже встречающаяся, связана с тем, что бедные подчас предпринимают невероятные усилия и "выскакивают" из своего социального, фактически замкнутого круга, адаптируясь к новым условиям, отстаивая свое право на лучшую жизнь. Разумеется, что в таком "прыжке" существенную роль играют не только субъективные, личностные факторы, но и объективные условия, создаваемые государством и обществом.
Драматичность ситуации состоит в том, что две трети детей и одна треть престарелого населения оказались "за порогом" социальных гарантий, в группе бедности. Между тем основная часть пожилых людей своим прошлым трудом обеспечила себе право на, по крайней мере, безбедное (по "новой метрике") существование, а с бедностью детей нельзя мириться, т.к. она несомненно приводит к снижению качества будущих поколений и, как следствие - основных характеристик человеческого потенциала нации.
Наблюдается интенсивный процесс феминизации бедности, которая имеет крайние формы проявления в виде застойной и глубокой бедности. Наряду с традиционными бедными (одинокие матери и многодетные семьи, инвалиды и престарелые) возникла категория "новых бедных", представляющих те группы населения, которые по своему образованию и квалификации, социальному статусу и демографическим характеристикам никогда ранее (в советское время) не были малообеспеченными. Все специалисты пришли к выводу о том, что работающие бедные - это чисто российский феномен. Сегодня их низкие доходы обусловлены прежде всего неоправданно низким уровнем оплаты труда на государственных йредприятиях, безработицей и частичной занятостью, а также - неплатежами заработной платы и пенсий.
При определении границы бедности следует учитывать региональные особенности России, т.к. различия в доходах и ценах между отдельными территориями достигают 14 раз. Это приобретает не только социально-экономический, но и политический аспект. Каждый регион (субъект федерации) имеет свой прожиточный минимум и, соответственно, свою границу бедности, долю малообеспеченных групп населения.
Альтернативный путь к определению и измерению бедности основывается на ее оценках через лишения, который представляет совершенно иной инструмент измерения реальных нужд бедного населения, что позволяет не только сформулировать иные критерии отбора бедных семей, но, если нужно, определить приоритеты адресной социальной помощи. Однако возможно и совмещение методов установления бедности на основе низких доходов и испытания лишений в потреблении. При этом формулируется более мягкий критерий уровня бедности, чем каждая из оценок в отдельности. "Выделяются семьи, находящиеся в состоянии застойной бедности, когда отсутствие денег трансформировалось в проявление конкретной исключенности из преобладающих жизненных стандартов" (депривационная концепция).
3.2 Масштабы и глубина бедности
Масштабы бедности сводятся фактически к выявлению доли и численности бедных в населении страны или региона. Исходным при этом является вычленение границы бедности, методология которой имеет по крайней мере три практики: абсолютный подход, основанный на сопоставлении денежных доходов или расходов с прожиточным минимумом (ПМ), депривационный, построенный путем измерения бедности от преобладающих в обществе стандартов потребления, и субъективный, измеряющий бедность через представления самого населения о денежных ресурсах, необходимых семье, чтобы не быть бедной.
Несомненно, что ответ на вопрос о численности бедного населения России имеет существенную политическую окраску. Число семей, имеющих доходы ниже ПМ, в значительной мере определяет основную линию социальной политики как на федеральном, так и на региональном уровнях. Одновременно, изменение масштаба бедности есть оценка эффективности социальной политики и деятельности властей в социальном направлении. Поэтому особенно опасны заявления чиновников, утверждающих, что доля бедного населения в России завышена именно в связи с тем, что завышен уровень ПМ и, следовательно, граница бедности. Подобного рода высказывания не могут иметь иного последствия, кроме как возмущения 10-20 млн. россиян, находящихся не только за чертой бедности, но за границей нищеты, когда доходы семьи не обеспечивают даже продуктовой корзины.
Для того чтобы существующей картине бедности дать адекватную оценку, нужно не только методически правильно определять ее границу, но и располагать доброкачественной статистикой, которая основана на хорошо организованных обследованиях населения, имеющих репрезентативный характер, чтобы каждый раз располагать если не адекватной картиной, то достаточно точными характеристиками численности населения (домохозяйств, семей и людей), находящегося за границей бедности. Бедность принципиально не может определяться лишь уровнем текущих доходов. Имеются еще два существенных фактора, воздействующих на уровень потребления, которые следует учитывать в дефинициях бедности: располагаемое имущество (например, жилье, второе жилье за городом, транспорт, гараж) и накопления (включая тезаврируемые драгоценности). Но, как правило, в советском обществе на излете его существования население, тем более бедное, не имело жилья в собственности. Это справедливо, если исключить село.
Начиная с 1957 г., Госкомстат (а ранее ЦСУ СССР) периодически проводил обследования семей типа микроцензов, которое включало фиксирование всех источников текущих доходов. Несмотря на то, что они базировались на "отраслевом" принципе отбора семей, все-таки в сочетании со сплошным наблюдением заработной платы давали хорошую базу для оценки распределения доходов применительно к генеральной совокупности. В 1990-х годах таких обследований систематически не проводится и единственным источником для нахождения искомой величины (численности бедных людей) остались семейные бюджеты, репрезентативность которых нуждается в постоянной корректировке. Динамика доли малоимущего населения, по данным Госкомстата РФ, начиная с 1992 г. до 1998 г. имела формально тенденцию к снижению (с 33,5% до 20,8%); однако с III квартала 1998 г. (в результате дефолта 17 августа) произошел существенный рост удельного веса бедных с максимальной точкой в I квартале 2000 г. (41,2%). Истекшее десятилетие, когда численность бедного населения колебалась в пределах от 30 до 60 млн. чел., характеризует весьма тяжелую ситуацию в стране, если учитывать, что сам уровень прожиточного минимума (ПМ) обеспечивает лишь физическое выживание: от 68 до 52% его объема составляют расходы на питание. Таким образом, в этих условиях около 45 млн. чел. либо вырабатывали стратегию выживания, либо пауперизировались, переходя в слой маргиналов[10] .
По данным Госкомстата РФ в III квартале 2003 г. доля населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума от общей численности составляла 21,9% или 31,2 млн. человек. Эти цифры свидетельствуют о динамике существенного снижения бедности. Но не следует создавать излишних иллюзий на этот счет, т.к. одновременно с позитивными процессами в уровне жизни населения происходит моральное обесценение семей линии бедности, основывающейся на прожиточном минимуме, который быстро "устаревает" и в 2004 г. должен получить принципиально новую оценку[11] .
Для того чтобы определить факторы и эффективность мероприятий по снижению бедности, необходимо, как минимум, располагать информацией двух типов: а) о социально-демографическом составе бедных и б) о динамике структуры бедного населения. Именно показатели, характеризующие изменение структуры бедных, на самом деле отражают пути и конкретные методы решения проблемы бедности.
Детальный анализ состава бедных семей или то, что называется "профилем" бедных, показывает,
10-09-2015, 16:07