встречалось у них тоже несколько чаще, чем в других возрастных группах (78% против 68%). В 1980 - 1990
гг. молодежь была терпимее [21]. Такую же тенденцию мы выявили в регионах с доминирующим русским
населением (Воронеж, Саратов, Томск, Екатеринбург). Однако в Центральном и Волго-Вятском районах
русская молодежь толерантностью не отличалась [22].
Идентичности и межэтнические установки русских в республиках
Теперь попытаемся выяснить, отличались ли идентичности и межэтнические установки русских, живущих
в республиках.
Естественно, в каждой из республик своя социально-экономическая и геополитическая ситуация. На
социально-психологическое самочувствие, установки и идентичность русских так же, как и
национальностей, дающих название республикам, влияет целая группа факторов. Среди них социальный
статус взаимодействующих национальностей - их социальный состав, социальное продвижение,
образование, доступ к собственности, престиж, участие во власти. Время от времени актуализировалось
историческое прошлое - добровольное присоединение или завоевание и т.п. Имеет значение культурное,
антропологическое сходство, а порой и психологи-
стр. 54 ческая совместимость, которая в известной мере проявлялась в межэтнических браках. Сама актуализация
этничности или ее "забвение" во многом дело ума и действий интеллектуалов, элиты, власти - "этнических
антрепренеров", как говорят наши зарубежные коллеги и обозначает В. А. Тишков; "этнократии", как
пишет Ж. Т. Тощенко, - действующих, по их заявлениям, во имя этнических интересов народа, а на деле
нередко лишь во имя собственных.
Понятно, что вышеперечисленные факторы по-разному актуализируются в конкретных регионах и
значимость каждого из них в реальных ситуациях меняется. Было ли сходство в реакциях русских,
переживавших новую архитектуру отношений в уплотненной и социально-политически изменившейся
этноконтактной среде?
Часто межэтническое общение русскими может ощущаться, допустим, в Москве не меньше, чем в
Норильске, где они тоже составляют большинство. Но в Норильске русские чаще работают вместе или
живут рядом в коллективах со значительной долей саха (самоназвание якутов), а в Москве они, как
правило, встречаются с единичным представительством армян, азербайджанцев, евреев и других
национальностей в трудовых коллективах. Для Саха (Якутии), как для ряда других республик, характерно
"сегментное" взаимодействие этносов - русские в большинстве заняты преимущественно в сфере
добывающей промышленности и промышленном производстве и меньше представлены в управлении, в
гуманитарной науке, сфере обслуживания. Действуя и в этнически смешанной, и в более однородной среде
в республиках, везде русские ощущают, что живут они в условиях, где во властных региональных
структурах доминируют представители титульной национальности. Важно и другое: титульные
национальности, даже находящиеся в демографическом отношении не в большинстве (например, в Якутии,
Бурятии), психологически не чувствуют себя меньшинством в социально-политическом смысле. И русские,
как показывают наши исследования, это понимают. Такие осмысливания имели значения для русских и в
республиках с, условно говоря, паритетной структурой занятости, например, в Татарстане, где в сферах
производства, науки, искусства, здравоохранения, русские представлены теперь практически одинаково
[17; 23].
Неслучайно у русских, проживающих в подобных условиях, и в начале 1990-х и в начале 2000-х гг.
наблюдалось чувство тревожности. Отвечая на вопрос о факторах, "дающих уверенность в жизни", русские
в Саха (Якутии) и Туве указывали - "ничто не дает". В Татарстане они больше рассчитывали на свою
"способность заработать профессию"; чаще, чем татары, они отмечали "положение на работе ухудшилось",
"терпеть наше бедственное положение уже невозможно". В 1997 - 1999 гг. "уверенность в завтрашнем дне"
имели не более 1/3 русских в указанных республиках, в то время как среди татар, якутов - 2/3. В ответах на
вопрос "Что дает чувство уверенности в завтрашнем дне?" выбор позиции "мой собственный оптимизм" у
русских встречался реже, чем у представителей титульных национальностей. Анализ экономической
мотивации респондентов, их установок на значимость денег, власть, престиж показал, что городские
русские не отставали от татар и якутов в понимании новых ориентации в экономике. Но они имели более
низкую социальную самооценку, менее сформированные рыночные ценностно-трудовые и
достижительные установки [24].
Положение стало меняться к середине первого десятилетия XXI в. Сопоставимые исследования в 2007 г. в
Саха (Якутии) и в 2006 г. в Бурятии показывали, что ориентации на рыночные отношения у русских стали
сходным с представителями титульной национальности, депрессивное состояние преодолевалось. Уже
около половины русских как в республиках, так и в "русских областях" относили себя к тем, кто в
современных условиях добился успеха.
В связи с изменением общей ситуации в стране, формированием государственно-гражданской
идентичности можно было ожидать у русских снижения значимости этнической идентичности в 2000-е г.
Но она не только не снизилась, а выросла.
стр. 55 Так, доля русских в Саха (Якутии) с ощущением, что они часто чувствуют связь со своей этнической
группой, увеличилась с 37% в 1994 г., до 57% в 2007 г. В Москве, Екатеринбурге, Томске, Воронеже,
Саратове, Приморье русские по этничности идентифицировали себя реже, чем в республиках
(соответственно 56,5% и 66,5%), и данный вид идентичности был у них несколько ниже по значимости.
Ущемление прав и возможностей в республиках из-за национальной (этнической) принадлежности русские
испытывали, хотя и не в одинаковой мере. Так, в Татарстане в 1994 г. 77% из них ответили "нет, не
испытывали", в 2002 г. - 88%; в Саха (Якутии) отвечали так же: в 1994 г. - 68%, в 2002 г. - 82%, в 2007 г. -
80%. По России в целом, по данным Левада-Центра, в 2006 г. 33% респондентов отмечали, что русские
ощущают различные ущемления и обиды [12, с. 157]. Это вызывало у части русского населения стремление
к замкнутости. В 1997 г. 14%, а в 2002 г. - 23% русских Татарстана поддержали позицию "Россия для
русских"; в Саха (Якутии) соответственно: 22% и 29%. В Москве 43% респондентов поднимали вопрос о
преимуществе русских при поступлении в вузы и 70% - о приеме на работу [25]. Всероссийский опрос в
2008 г. (Левада-Центр) показал: лозунг "Россия для русских" поддерживали 46 - 54% респондентов [20, с.
141]. Если сопоставить эти данные, то можно заключить, что русские в республиках, находясь в более
сложных условиях, оставались менее ориентированными на какие-то преимущества и замкнутость. Речь,
конечно, не идет о русских в Северо-Кавказских республиках, где в силу известных событий уровень
толерантности и агрессии заметно отличался. Но в средней России, Сибири русские, живущие среди других
народов, повседневно на своем опыте понимают значимость толерантных отношений. Примечательно, что
готовность к этнической мобилизации с жесткими средствами у русских в республиках была значительно
реже, чем в некоторых, условно говоря, "русских" средах. Так, в Татарстане подобную готовность
высказывали в 1994 г. 9% русских, в конце 90-х гг. - 22% (приблизившись к таким показателям у татар). В
Саха (Якутии) такая готовность русского населения в тот же период выросла с 8% до 27%, практически
сравнявшись с готовность у якутов; такой она оставалась и в 2007 г. В Москве - готовность к жесткой
мобилизации проявляли 35% респондентов.
Вместе с тем, по результатам исследований в республиках, положительные установки на деловые контакты
у русских в 1990-е и 2000-е гг. колебались в пределах 70 - 80% опрошенных и в 2000-х гг. они несколько
усилились [25, с. 88 - 89]. Полученные нами сведения почти не отличались от данных Левада-Центра по
стране в целом (70 - 72%). А в районах с доминирующим русским населением установки на повседневное
деловое общение были в тенденции чуть заметнее. В Москве 84% респондентов готовы были принять
людей другой национальности как коллег по работе; в Саратове, Екатеринбурге, Томске - близкие
показатели [25, с. 212]. Очевидно, русские в своей этнической среде реже могли проводить сопоставления,
чувствовать конкуренцию. Их установки реже, чем у этнофоров в республиках, проходили испытание на
толерантность.
Отметим, что в республиках солидаристические установки у русских в известной мере были как бы
"оборонительными", ответными. Например, в Татарстане они усилились и сближались с такими же
установками татар, у которых они не уменьшались, а в Саха (Якутии) несколько уменьшились к середине
первого десятилетия 2000-х гг., ибо и у якутов они стали заметно меньше.
С чем связаны невысокие солидаристические этнические установки русских в сравнении с титульными
национальностями? Нередко объяснение этому явлению усматривают в более высокой значимости для
русских общегосударственных интересов, что, очевидно, имеет основания. Но необходимо учитывать
следующее обстоятельство. По данным ВЦИОМ, в 1989 г. в ответах на вопрос, "что связывается в первую
очередь у Вас с мыслью о вашем народе", ответ "государство, в котором я живу", шел на втором месте из
14 предложенных вариантов. Однако к концу 1999 г. значение государства для этнической идентичности
заметно снизилось
стр. 56 [6, с 144]. И в республиках, в частности в Саха (Якутии), "единое государство" на первые места в рейтинге
объединяющих факторов по этносоциальному признаку тоже не выходило, уступая таким "интеграторам",
как "язык", "родная земля", "культура". А вот как консолидирующий фактор гражданской идентичности у
русских "единое государство" действительно занимало ведущее место, и на вопрос, "что объединяет Вас с
другими гражданами России", они чаще всего (33%) называли именно государство.
Постепенно и в республиках, и в "русских" регионах для русских гражданская идентичность стала иметь
большее значение, чем этническая. Так, с гражданами России в Саха (Якутии) в 2007 г. идентифицировали
себя 97,4% респондентов-русских, а с людьми своей национальности - 88%. Ощущали близость с
гражданами России "в значительной степени" 82,6%; близость в той же степени по этническому признаку
чувствовали 57,3%. Живя в республиках, русские чувствовали себя, например, якутянами, татарстанцами и
т.д., но общероссийская идентичность совершенно очевидно росла и стала превалировать.
Подводя итоги, отметим: этническая идентичность у русских оказалась устойчивой, она не потеряла
значения даже в условиях активной критики прошлого и перенесения ответственности за дела советского
режима на русских. Она росла и в 1990-е г. даже превзошла уровень государственно-гражданской
идентичности, которая переживала кризис. Восстановление последней произошло у русских исторически
достаточно быстро - к концу 1990-х гг. В 2000-е гг. стало меняться соотношение общероссийской
(гражданской) и этнической идентичностей. Опросы по проекту "Будущее России..." показали: во второй
половине первого десятилетия 2000-х гг. в районах с доминирующим русским населением этническая
идентичность уже не превалировала. Как правило, у русских она совмещалась с государственно-
гражданской идентичностью, но не заменялась ею. И в республиках наблюдалась та же тенденция.
Отличие в идентичностях у русских в республиках было в том, что этническая идентичность у них была
более акцентированной (ответы "никогда не забываю, что я русский", встречались чаще). Но ориентация на
этническую солидарность (выбор ответа "человеку важно чувствовать себя частью своей национальности")
у русских уступала аналогичной у титульных национальностей. Как видно из результатов анализа, у
русских в республиках она корреспондировала с ростом этнической солидарности титульных
национальностей, что имело особые стимуляторы. Имеется в виду, прежде всего, активность этнических
элит ряда республик, которые сумели, можно сказать, вовремя, дистанцироваться от радикальных групп и
остаться достаточно авторитетными в глазах масс. (Об этом, во всяком случае, свидетельствует опыт
Татарстана, Саха (Якутии)). В этом было одно из отличий их от русской элиты. Последняя в глазах и
русских, и представителей других национальностей олицетворялась главным образом элитой Центра. Она
боялась или была неспособна взять на себя очищенные от шовинизма и этницизма идеи
нациестроительства. А когда начинала использовать их, то они были очень похожи на великодержавные.
Без ясных идеологических ориентиров гражданской направленности этническое и гражданское
самосознание русских оставалось противоречивым, вариативным по регионам с разным этнокультурным
составом населения и уровнем конфликтности.
Этническая идентичность русских в результате особенностей исторического развития, в том числе
советского периода, мало связана, как показали материалы исследований, с культурными маркерами и
больше базируется на государственности, зависит от политического контекста, доверия к власти. При
идеологической нечеткости отношения к прошлому и проектов на будущее, в том числе в сфере
этнонациональной политики, массовое сознание русских может еще долго оставаться не
консолидированным на позитивных ценностях, а чаще опираться на оборонительные, защитные
настроения.
стр. 57 СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Русские. Этносоциологические очерки. Гл. VI / Отв. ред. Ю. В. Арутюнян. М., 1992; Национальное
самосознание и национализм в Российской Федерации начала 90-х гг. / Отв. ред. Л. М. Дробижева. М.,
1994; Гудков Л. Негативная идентичность. Статьи 1997 - 2002. М., 2004; Данилова Е. Н. Через призму
социальных идентификаций // Россия реформирующаяся. Ежегодник 2004 / Отв. ред. Л. М. Дробижева, М.,
2005; Российская идентичность в условиях трансформаций / Отв. ред. М. К. Горшков, Н. Е. Тихонова. М.,
2005; Национально-гражданская идентичность и толерантность. Опыт России и Украины в период
трансформаций / Отв. ред. Л. М. Дробижева, Е. И. Головаха. Киев, 2007; Гражданские, этнические и
религиозные идентичности в современной России / Отв. ред. В. С. Магун. М., 2006; Российская
идентичность в социологическом измерении / Отв. ред. М. К. Горшков. М., 2008; Дробижева Л. М.
Национально-гражданская и этническая идентичность: проблемы позитивной совместимости // Россия
реформирующаяся. Ежегодник. Вып. 7. / Отв. ред. М. К. Горшков. М., 2008; Арутюнян Ю. В. Об этнических
компонентах российской идентичности // Социол. исслед. 2009. N 5.
2. Руководитель проектов Л. М. Дробижева; участники проектов, разрабатывавшие проблемы
идентичности, Рыжова С. В., Солдатова Г. Г. Объем выборочной совокупности по республикам составлял
1002 - 1260 чел. Выборка рассчитана М. С. Косолаповым. Величина погрешности не превышала 5%.
3. Руководитель Л. М. Дробижева. Объем выборочной совокупности в Москве 1126 чел., Саха (Якутии)
1128 чел.
4. Объем выборочной совокупности по территориям 600 - 732 чел. Ресурсная группа Института социологии
РАН - Дробижева Л. М., Черныш М. Ф., Чирикова А. Е.
5. Так, в исследовании "Будущее России ..." анализировались ответы на вопрос, ощущает ли респондент
близость с перечисленными общностями "в значительной степени" - "небольшой степени" - "не ощущает
близости", что позволило в известной мере нивелировать ситуационный фактор.
6. Гудков Л. Д. Негативная идентичность М., 2004. С. 142.
7. Данилова Е. Н. Через призму социальных идентификаций // Россия реформирующаяся. Ежегодник 2004.
М., 2004. С. 240 - 241.
8. Дробижева Л. М. Социальные проблемы межнациональных отношений. М. 2003. С. 341 - 344.
9. Гудков Л. Д. Русское национальное сознание: потенциал и типы консолидации // Куда идет Россия? М.,
1994. С. 176.
10. Суверенитет и этническое самосознание: идеология и практика. М., 1995. С. 273, 281.
11. Российская идентичность в центре и регионах. М., 2009. С. 237 - 242. Выборка для Саха (Якутии) в 2007
г. составляла 1520 человек.
12. Общественное мнение 2006. М., 2006. С. 17 - 20.
13. Подсчитано с помощью поисковой функции в программе Microsoft World (Ctrl+F).
14. Абельс Х. Интеракция, идентичность, презентация. Введение в интерактивную социологию. Пер. с нем.
Головина Н. Л. и Козловского В. В. СПб: Изд-во "Алетейя", 2000. С. 26 - 27.
15. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис, М. 1996; его же Детство и общество. СПб., 1996.
16. Общественное мнение 2006. М., 2006. С. 161; Общественное мнение 2008. М., 2008. С. 124. 17. Социальное неравенство этнических групп / Отв. ред. Л . М . Дробижева . М ., 2002. С . 61 - 191;
Общественное мнение 2005. М ., 2005. С . 131 - 135.
18. Pettigrew T.F., Meertins R.W. Subtle and Blatant Prejudice in Western Europe // European Journal of Social
Psychology. 1995. Vol. 25. P. 57 - 75.
19. Проект ESS- Россия . Опрос в 150 населенных пунктах во всех округах РФ, 2400 единиц наблюдения. -
http://www.European socialsurvey.org.
20. Общественное мнение 2008. М., 2008. С. 135, 140.
21. Гудков Л., Дубинин Б. Своеобразие русского национализма // Pro et contra N 2 (29), 2005.
22. Исследование поддержано Ино-Центром. Ресурсная группа Института социологии - Дробижева Л. М.,
Черныш М. Ф., Чирикова А. Е.
23. Современные этносоциологические исследования в республике Татарстан. Казань, 2008.
24. Социальное неравенство этнических групп / Отв. ред. Дробижева Л. М. М., 2002. С. 241. Анализ
выполнен Рыжовой С. В.
25. Российская идентичность в Москве и регионах / Отв. ред. Л. М. Дробижева. М.: ИС РАН, 2009. С. 213.
26. Общественное мнение 2008. М., 2008. С. 141.
стр. 58
10-09-2015, 17:11