Равенство возможностей... Казалось бы, в этом плане должно господствовать полное равенство. Формально так оно и есть. Возможности действительно могутбыть равными - как предложение, открывающийся горизонт, видимая перспектива. Речь идет, разумеется, о нормальном, прогрессивно и демократически,развивающемся обществе.
Итак, допустим, возможности, открывающиеся перед людьми, предоставляемые им обществом и в целом жизненной ситуацией, - равные. Но, как мы уже успелиубедиться, люди-то неравные. Равенство, приложенное к неравенству, оказывается в конечном счете тоже неравенством.
Для равных в принципе субъектов желательны и справедливы равные возможности роста, жизненного продвижения. А для неравных? Надо полагать, неравные, точнее,разные, разнообразные. Не равные, а именно разнообразные возможности, чтобы каждый мог выбрать свою, ту, которая ему под силу, которой он в состоянииреально овладеть.
Возможности среды или ситуации, в которой находится человек, необходимо соотнести (должны быть соотнесены) с его внутренними, собственнымивозможностями. Наибольший эффект достигается при возникновении своего рода резонанса между этими двумя видами возможностей. То есть когда внешние,ситуационные возможности находят отклик, подтверждение в возможностях внутренних, резервно-личностных, и наоборот. Без этого перевод возможности вдействительность осуществляет только случай, счастливое стечение обстоятельств.
Равенство возможностей как сущностной элемент справедливости предполагает определенное равенство (корреляцию, симметрию, взаимоиндуцирование)возможностей личности и общества (социальной среды). Кроме того, равенство возможностей реализуемо в той мере, в какой реализуема сама возможностьравенства. Реализуема же она далеко не автоматически, не без трудностей и ограничений. В числе последних фигурируют и рассмотренные выше природно-генетическоеи социально-стартовое неравенства. Естественно, равенство (и разнообразие) возможностей этими препятствиями и ограничениями не перечеркивается, норастягивается в своем фактическом осуществлении на целую "предысторию" - до подлинной истории, до смены "царстванеобходимости" "царством свободы".
Перейдем теперь к анализу третьего элементаархетипа равенства (его социального слоя), лежащего в основе справедливости, - к анализу равенстварезультатов. Равенство результатов как бы завершает весь комплекс справедливости, обнажая всю его структуру. Это равенство несет здесь главнуюпроблемно-смысловую нагрузку. Одновременно в нем аккумулируется содержательное богатство двух других элементов: равенства исходных социальных условий иравенства возможностей.
Равенство результатов обычно выражается краткими формулами: каждому - одно и то же; каждому - по заслугам его; каждому - потруду; каждому- по рангу и вытекающим из него правам (привилегиям); каждому - то, что положено по закону; каждому - по потребностям. Формул, как видим,много. И фиксируется в них многое: опыт истории, некоторые тенденции современного общественного развития, сложная внутренняя дифференциациясоциального бытия людей, надежды на будущее и т. п. Скажем, "каждому - одно и то же" - это формула человеческой размерности родоплеменного ивообще традиционного общества. Формула "каждому - по его рангу" действенна в сословно иерархизированном обществе, например средневековом."Каждому - по потребностям" - данная установка, формула мечты адресует нас, будем надеяться, к очень отдаленному будущему. Длясовременных же демократических, рыночно организованных обществ наиболее подходит формула "каждому - по заслугам". Рассмотрим ее подробнее,тем более что она далеко не однозначна.
Самое сложное здесь, как ни странно, заслуги - как их определить? Интересно. что в английском языке слово "заслуга" обозначается как de[ert, ностоит изменить ударение (_esert), как "заслуга" мгновенно превращается в пустыню. В этом превращении видится мне какой-то символическийсмысл: не тот акцент, выделение не того элемента и... рушится вся концепция справедливости, ориентированная на воздаяние по заслугам.
Заслуги - сложносоставное формирование. Довольно трудно выделить здесьименно личный момент, личный вклад (а только по нему и справедливо воздавать):личные и безличные (те же природные задатки, попавшие в богатую, социально развитую микросреду, и т. д.) элементы сплетены в них воедино. С практическойточки зрения, их дифференциация представляет собой неразрешимую задачу. Но работать над этой проблемой все-таки нужно. Неразрешимость не значитбесполезность. Для нравственного благополучия человека очень важно знать и чувствовать, что такая задача существует, что ею в обществе все-такизанимаются, что к ее решению люди непременно когда-нибудь придут.
Впрочем, некоторые видят здесь выход в обращении к принципу "по количеству и качеству труда" или просто "по труду". На первыйвзгляд, тут все вроде бы ясно, определенно и прозрачно. Но в действительности определить ("вычислить") количественные и особенно качественныепараметры индивидуальных трудовых усилий человека не так-то просто. Прежде всего в сфере услуг, да и в любой другой сфере деятельности. Труд нынчестановится все более и более кооперированным, универсально-интегрированным, в прямом смысле общественным. Добавьте сюда экологический фактор. Он оченьнеоднозначно влияет на качество труда, вступая подчас в противоречие с его количественными характеристиками. Остается надежда на рынок, спрос-предложение.Рынок - действительно надежный, веками отработанный механизм эффективного и рачительного хозяйствования. Но в плане справедливости он слишком жесток,безличен и меркантильно-прагматичен. Рынок знает один принцип: "Меньше затраты - больше результаты". Рыночная конкуренция выделяет и поощряетсильнейшего. А справедливость требует учитывать интересы и слабейшего (в том числе инвалидов и сирот). Не случайно поэтому социальная ориентация рыночнойэкономики приобретает такое большое значение в современном мире.
Уточним соотношение двух обозначенных выше формулировок: "каждому - по количеству и качеству труда" и "каждому - по труду". Их нередкоотождествляют, и возражать против этого не стоит. Но следует задуматься над буквальным, первым и прямым смыслом выражения "по труду". Безусловно.труд характеризуется и количеством, и качеством. Но и в количестве, и в качестве задействованы факторы, самим индивидом как субъектом не созданные, акак бы положенные судьбою (физической и социальной "породистостью"). И если труд трактовать как трудовые усилия человека, расходование егофизической и интеллектуальной энергии, то понятно, что "по труду" может быть одинаковым даже при разном количестве и качестве труда. У каждогочеловека свои, индивидуально-разные силы, но напрягаться, быть задействованными они могут одинаково, в равной степени или мере. Но может быть и наоборот: одинтрудится, что называется, с полной отдачей, другой - с прохладцей, но количество и качество труда у обоих может оказаться одинаковым. Как тогда бытьс оценкой? Как кому воздавать? Ясно, что проблема здесь не только и не столько в напряжении всех или не всех (и в разной степени) сил человека, сколько в ихналичии, в том, откуда они, где их корни. Если даже все эти силы являются благоприобретенными, что сомнительно, то и тогда они корнями своими уходят вприродно-генетическую почву, неподвластную сознанию и (в меньшей степени) воле человека. Как абсолютный слух у музыкантов, например. Его нельзя сделать, ондается или не дается от природы (судьбы, Бога). И получается, что, взяв на вооружение принцип "по труду", придется, необходимо будет воздаватьпоровну в общем-то неравным людям. Академику и дворнику - при условии, разумеется, что оба в одинаковой мере стараются раскрыть, привести в действиесвой внутренний потенциал. Потенциал разный, но каждым из них он создавался (такое вполне вероятно) одинаково активно и целеустремленно.
Правда, можно возразить, что каждый человек по-своему гениален. Возможно, это так. Но никто еще не встречал, скажем, гения и щвейцара в одном лице. Генийв силу обстоятельств может даже подрабатывать щвейцарством, но не наоборот: швейцар именно как швейцар на гения "не потянет", для гениальностиего профессия слишком узка.
Вознаграждение по труду - вполне реальный принцип, но не для нашего времени. При современном уровне общественного развития он неизбежно ведет к эгалитаризму ,примитивной уравнительности, убивающей всякую инициативу, стремление к высокопроизводительному и качественному труду. Но в далеком-далеком будущем,когда развитие производства и вообще всего общества приведет к тому, что сам по себе труд станет внутренней , органической потребностью человека в упражнениисвоих интеллектуальных и физических сил, "по труду", мне кажется, превратится из утопии, т. е. абстрактной пока возможности, в действительность.Вместе с тем заработает в полную меру, "выйдет на поверхность" и равенство как архетип справедливости. Иначе говоря, справедливость будетвыступать в качестве социального (значит, детерминируемого обществом, а не природой) равенства.
Конечно, указанное будущее не придет само собой - его нужно активно и целенаправленно приближать, используя конкретные обстоятельства и реальныевозможности настоящего. Какие же это обстоятельства и возможности? В общем, макроскопическом плане - те, которые создаются диалектикой минимума(минимальный прожиточный минимум) и максимума (высокие и сверхвысокие доходы) общественной жизни. Речь, понятно, идет о современных развитых обществах, гдеминимум общественной жизни представлен удовлетворением жизненно важных потребностей человека. Эти потребности называются иногда неотчуждаемыми естественнымиправами человека. Обобщенно их можно свести к праву человека - любого человека - на приличную (естественно, по минимуму), не оскорбляющую его достоинствожизнь. Справедливость требует, чтобы данные потребности так или иначе удовлетворялись. Многие удовлетворяют их сами, собственными трудовыми и инымиусилиями. Но некоторые, а их тоже немало, нуждаются в помощи и заботе со стороны общества. Чтобы обеспечить минимум (людей на черте и за чертойбедности) общество берет средства у максимума, то есть у тех, кто имеет достаточно высокие доходы. Действуют налоговая система и другие меры посоциальной защите населения.
Ведет ли обрисованная выше ситуация к социальному иждивенчеству, уравнительности и подобным факторам застойного вырождения общества? Нет, неведет. Дело в том, что между минимумом и максимумом общественной жизни находится зона мощного исторического динамизма в виде социальной стратификации людей. Как известно, стабильность и развитие общества обеспечиваются в основном "серединой", средними слоями. Они служат также притягательной силой,силой перспективы для тех, кто на грани или черте бедности.
Такая ситуация не ведет к застою и потому, что минимум и максимум находятся вочень подвижном, истинно диалектическом равновесии: растет богатство общества, увеличивается максимум, а вместе с ним и содержательное наполнение минимума.Конечно, здесь бывают и противоречия, конфликты. Но в демократическом обществе их так или иначе разрешают. Иногда страдает максимум, в отдельных случаяхприходится поступиться в чем-то и минимуму. Демократия создает нормальные условия для согласования и взаимной корректировки интересов этих двух крайнихпозиций. В перспективе, в тенденции во всяком случае это действительно так. Демократическое общество поощряет индивидуальные усилия, не строитискусственных преград на пути мобильной дифференциации доходов и жизненных стандартов своих членов. Оно справедливо по отношению не только к удачливым,баловням судьбы, но и к аутсайдерам, к тем, кто по каким-то причинам оказался на самой низкой ступени социальной лестницы.
Как видим, здесь нет справедливости равенства, но есть, если можно так выразиться, равенство справедливости, т. е. право каждого на соответствующее,пропорциональное, а значит, в чем-то и справедливое отношение к себе, к своим достоинствам и недостаткам со стороны общества. Равенство справедливости неудовлетворяет, конечно, всем требованиям справедливости как социально-нравственного абсолюта. Но по-другому с абсолютами и не бывает.Приближение к ним может быть только конкретно-историческим, с неизбежными ограничениями и издержками. Главное - сохраняется ориентация на этот абсолюткак на идеал.
Идеал справедливости играет ничем не заменимую роль в общественной жизни людей. Он помогает налаживать гуманное, нравственно ответственное общение междулюдьми. Без справедливости того или иного рода человеческие связи, человеческие отношения просто распались бы или так никогда и не вышли бы из состояния дикости,зоологического индивидуализма.
В данной связи примечательна этимология слова "справедливость". Исконно-корневое значение "справедливости" на санскрите можнотрактовать как "соединение", "связывание", направленное на обеспечение безопасности и благосостояния людей. Латинское ius, от которогообразовано слово justice или justitia, семантически расшифровывается как объединение или сплочение людей посредством соответствующего (в соответствии сзаконом, должного, адекватного) отношения друг к другу. В английском языке один из этимологических корней слова just (более древняя форма joust), входящего вjustice ("справедливость") тоже означает "интегрироваться" или "соединяться".
Без справедливости действительно не бывает эффективного объединения людей, то есть мира и согласия в обществе. Не пламенеет без нее человеческаясолидарность, дружба, любовь. Справедливость можно рассматривать как своего рода массовое (в масштабе и контексте масс) измерение или преломление любви.Массовое и в то же время более конкретное, индивидуально более понятное, чем, скажем, довольно абстрактное "Возлюби ближнего твоего, как самогосебя". "Будь справедлив к ближнему своему" - языку жизни, практики эта "заповедь" гораздо ближе и понятнее, нежели "Возлюби..."
В отличие от любви, всецело идущей как бы изнутри индивидуального субъекта, справедливость имеет более широкий, общественный горизонт, включающий признаниеизначальной ценности всех и каждого. Здесь нет и не должно быть любимых и нелюбимых. Справедливым надо быть даже по отношению к преступнику. И еслилюбовь утверждает неповторимость существования другого, то справедливость ищет форму и меру совмещения индивидуально неповторимого существования людей. Это -базовое условие для раскрытия индивидуальной неповторимости человека. Исторически оно определилось в качестве фундаментальной ценности человеческого бытия. Вформе данной ценности равенство внедряется и реализуется в условиях природного и социального неравенства людей.
26. Смысл жизни - в чем он?
Смысл жизни - только человеческий феномен. Никто из живых существ, кроме человека, не задумывался над смыслом бытия, не поднималсявыше своих физических возможностей. Проблема смысла жизни реальна лишь там, где ставится вопрос о целом, целостности жизни, о взаимосвязи ее начала и конца ипотому - о том, что после жизни. Как проблема, феномен смысла жизни существует лишь для того, кто задался целью понять до конца свое поведение, свою линиюжизни. Иными словами, "зачем" жизни (а это и есть смысл бытия) появляется лишь тогда, когда человек начинает сопрягать ее "откуда" и"куда". Смысл жизни - это не только ее понимание, но и самооправдание: "голое существование" не самодостаточно, человека ононе удовлетворяет. Под смыслом жизни "скрывается" убеждение, что жизнь достойна того, чтобы ее прожить. И совершенно прав здесь А. Камю: "Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, - значит ответить на фундаментальный вопрос философии. Все остальное - имеет ли мир три измерения,руководствуется ли разум девятью или двенадцатью категориями - второстепенно". Сама постановка этого вопроса свидетельствует о том, чтоон рождается из сомнения в существовании такого смысла. Все другие, частные наши сомнения восходят в конечном счете к этому фундаментальному сомнению.Смысл жизни выступает в качестве самого глубокого или главного мотива нашего существования. Смысл жизни не есть чисто "знаниевое" образование. Егонельзя просто знать, а тем более доказать. Совершенно справедливо Ф.М. Достоевский назвал вопрос "для чего жить?" тайной бытия человеческого.Познавательно-доказательным представлением смысла жизни философия, естественно, не занимается. Не занимается она и умозрительным конструированием смысловжизни. Философия просто обнажает саму проблему смысла жизни и ту гамму возможностей ее решения, которая открывается перед человеком в том или иномжизненном контексте. Но даже в этой перспективе она говорит не столько о "что-смысле", сколько о "как-смысле" - как можно было быпоступать, вести себя, как выстраивать свою жизненную стратегию. Человек - субъект жизни, а значит и ее смысла. В смысле жизни концентрированно выражается самчеловек, его природа. Человеческая природа, по общему признанию, бивалентна. Традиционно ее изображают в виде оппозиции души и тела, разума и чувств,идеального и материального. В зависимости от того, чему отдается предпочтение, что акцентируется в этой природе, понимается и определяется смысл жизни. Онищется или в опыте чувств или в опыте разума.
26.1. Гедонистический смысл жизни
Смысл жизни, выводимый из опыта чувств, ассоциируется обычно с теми удовольствиями, которые они, т.е. чувства, нам доставляют или поставляют. Онпоэтому называется гедонистическим (гр. hedone - наслаждение). Как концепция гедонистический смысл жизни уходит своими корнями в древнегреческую культуру.Впервые он был развернуто представлен философской школой киренаиков, основанной Аристиппом из города Кирены. Киренаики видели в чувственном наслаждении цель исмысл своей жизни. Оговорки насчет разумности наслаждений, благоразумности в удовольствиях мало что меняли в их общей жизненной установке. Непосредственное физическое наслаждение, учили киренаики, -единственное и подлинное благо в жизни человека. Жизнь есть совокупность моментов настоящего, каждый из которых должен быть наполнен как можно более сильными острым удовольствием. Будущего в этом смысле нет.
Для умножения и интенсификации удовольствий хороши все средства и пути. Ничто иное, как удовольствие, является критерием добра изла. Можно манипулировать всем и вся, лишь бы это приносило наслаждение. Богатство, власть, слава и т.п. - все подчинено наслаждению, его достижению ипродлению. Наслаждение, удовольствие - главный мотив всех человеческих поступков и деяний.
Смысложизненная доктрина киренаиков по-своему преломилась в учении Эпикура. Как и Аристипп, Эпикур считал наслаждение единственным благом, началом и концомсчастливой жизни. Между ними есть, однако, и различия. Если наслаждение у Аристиппа ценно само по себе, уже одним своим наличием или присутствием, то уЭпикура оно идет как бы со знаком минус - как отсутствие страдания. Лучше сразу избежать страдания, чем искать удовольствия, если оно имеет своим следствиемстрадание. "Предел величины удовольствия, - отмечал Эпикур, - есть устранение всякого страдания, а где есть удовольствие, там, пока оно есть, нетстрадания или печали, или нет и того и другого".
Благоразумие, только намеченное в школе киренаиков, получает у Эпикура дальнейшее, приоритетное развитие. В благоразумии видел он корень всех другихдобродетелей. Нельзя жить приятно, не живя разумно, избегая рассудительного самообладания. Можно, полагал Эпикур, пойти и на страдание, если только за нимпоследует для нас еще большее удовольствие. Высшей формой счастья, идеалом жизни, по Эпикуру, является атараксия - блаженное состояние свободы от телесныхстраданий и душевных тревог, от болезней тела и страхов (перед смертью и вообще всем непонятным) души. Гедонистическая концепция смысла жизни имеет многонедостатков или уязвимых точек.
10-09-2015, 15:53