Контрольная работа
Плотин и Неоплатонизм
Проверил Горбунов И.В.
Исполнитель Орлов К.Д..
СОДЕРЖАНИЕ
I... Введение. 3
II.. Биография Плотина. 3
III.Исходные понятия. 3
IV.Учение о знании. 3
V.. Генезис мира. 3
VI. Материя. 3
VII.Душа человека. 3
VIII. Вывод……………………………………………………………13
IX. Список используемой литературы…………………………….14
I. Введение
Последней крупной и по-своему эпохальной философской системой западной античности является неоплатонизм. Философия неоплатонизма возникает в III в. н. э. и развивается вплоть до начала VII в. Неоплатонизм связан, прежде всего, с именами Плотина, Порфирия, Прокла и Ямвлиха. Характерно, что возврат к идеям Платона и потребность в их переосмыслении возникают в период, когда античный способ философствования подходит к концу, постепенно уступая новому и радикально отличному от него, философствованию, отправляющемуся от христианского Откровения. Неоплатонизм возникает на фоне широкого распространения эклектических учений, пытающихся сочетать в себе несоединимые элементы древних философских систем.
Подобно тому, как стоицизм был характерен для теоретического мировоззрения Ранней Римской империи, так для Поздней Римской империи характерен неоплатонизм. Точнее, неоплатонизм возникает не во времена Поздней Римской империи, а немного раньше, в промежутке между Ранней и Поздней империями, в смутное время, когда Ранняя Римская империя почти что перестала существовать, а Поздняя Римская Империя еще не возникла. Иначе говоря, он возникает в вакууме между империями. Этот вакуум продолжался полвека: с 235 г., с года, когда был убит солдатами последний представитель династии Северов и до 284 г., когда власть в восстановившейся десятью годами ранее Римской империи жестко взял в свои руки Диоклетиан, введший новую форму высшего правления по типу восточных деспотий, доминат.
II. Биография Плотина
Плотин — последний великий оригинальный философ античного идеализма. В сравнении с ним даже Прокл, завершающий развитие школы неоплатонизма, — скорее искусный виртуозный систематизатор, комментатор, аналитик, чем самобытный творец.
Плотин — больше религиозный мистик, теософ, чем философ или ученый. В широком смысле слова он — уже явление декаданса, а не расцвета, несмотря на все его огромное дарование и усилия привести к синтезу результаты развития античной философии, протекавшего в системах Платона, Аристотеля и стоиков. Плотин родился в Ликополе, в Нижнем Египте. Молодые свои годы он в Александрии. Здесь он получил основательное образование у философа Аммония Саккаса, учеником которого был Ориген, один из учителей христианской церкви. Аммоний Саккас пытался согласовать учения Платона и Аристотеля.
Плотин участвовал в неудачном персидском походе римского императора Гордиана, вернулся в Аитиохию, а после 244 г. поселился в Риме. Здесь вокруг него сложился кружок последователей из различных слоев общества.
После долгих лет устного преподавания, будучи уже немолодым. Плотин начал записывать изложение своей философской системы. Сочинения Плотина были отредактированы, сгруппированы и изданы Порфирием. Он разделил их на шесть отделов по девять частей в каждом. От греческого слова «девятка», «эннеада», произошло название этого собрания — «Эннеады».
III. Исходные понятия
Главная задача философии Плотина — последовательно вывести из божественного единства — как из последнего основания всякого бытия — градацию всего остального, существующего в мире, и указать путь, обратно ведущий к исходному единству. Задача эта — не научная и не философская, а религиозная, теософская. Но средством, ведущим к этой цели, для Плотина были философия и диалектика. Подняться до понятия о едином, признать единое, безусловно, самостоятельным началом, усмотреть в нем основание, из которого должно истекать все, может только гений, и притом гений в исключительном состояний духа. Обыкновенного человека необходимо довести до этой цели более естественным, не столь исключительным или чрезвычайным путем.
Обычные люди, погруженные в течение всей жизни в чувственное, а также люди, ненадолго возвышающиеся над ним, но затем обращающиеся к обычной практической жизни, идут по пути, противному их истинной природе, и чем дальше они отходят от нее, тем труднее им возвратиться.
Для возведения всего к начальному единству Плотин подробно рассматривает вопрос о душе. Душа не есть и не может быть функцией телесного организма: она — бытие само в себе, цельное, как цельно и тело. Душа не есть и гармония тела, как полагают, иные пифагорейцы: душа управляет телом, борется со страстями, с желаниями тела, а гармония не может с этим бороться.
Душа не есть и энтелехия[1] тела, потому что энтелехия так относится к телу, как, например, форма статуи к меди, из которой отлита статуя и которая составляет возможность для этой формы. Но форма статуи оказывается такой же отделимой по частям, как и материя, которая служит ее возможностью. Не то по отношению к душе: отделение телесных органов не сопровождается убылью для души, и это доказывает, что душа не есть форма.
Во всех вещах чувственного мира, всюду — одушевление. Оно не зависит от вещества и предполагает отличное от вещества начало — душу. К этому же, одушевляющему началу мы приходим, рассматривая существующую в чувственном мире красоту. Чувственный мир прекрасен, он — художественное произведение. Но красота, утверждает Плотин, не может быть свойством чувственного бытия. Для вещества, получающего известную форму, кроме его формы должен существовать деятель, осуществляющий форму и соединяющий форму и вещество, — сами по себе внешние друг другу. Деятель этот — душа мира. Таким образом, от вещей чувственного мира мы поднялись до души, все оживляющей.
Плотин доказывает, что душа не тождественна красоте: Душа — одна для всего мира, а в мире рядом с прекрасными душами существуют и безобразные. Поэтому, следуя началу красоты, мировая душа следует не тому, что есть она сама, а тому, что существует для нее как ее прототип. Мы познаем этот прототип по аналогии: как сама мировая Душа деятельна по отношению к иному бытию, получающему от нее форму, так и собственная форма души предполагает деятеля, от которого душа получает свою форму. То, что дает душе форму – Ум. Ум первое души, он существует сам по себе.
Однако и Ум не есть последнее высшее начало в порядке восхождения к первичному, к превысшему. Ум существует в себе. Но все, существующее в себе, имеет своим предикатом[2] Единое. Без единства нет определенности, а без определенности нет и бытия. Если мы хотим мыслить предмет как определенное бытие, то мы должны мыслить его как единое.
Так как все, согласно Плотину, созидается душой, то ею созидается и единство, однако лишь в известном смысле. Единство — только предикат души, а так как решительно все имеет своим предикатом единство, то душа не может быть тождественной единству.
С другой стороны, в душе существует также и множество: множество сил, способностей и стремлений. Таким образом, и с этой точки зрения душа не тождественна единству и не является его источником.
Плотин доказывает, что душа не является источником единства Ума: 1) Ум — не самодовлеющее начало: к Уму мы возвысились от красоты, а красота зависит от блага; 2) Ум содержит в себе множество — множество идей; 3) даже рассматриваемый сам по себе, в качестве только Ума, он предполагает двойственность: мыслимого и мышления, предмета и интеллектуальной деятельности. Будучи высшим, он имеет своим предметом то, что выше его самого.
По Плотину, первоначально Единое должно быть совершенно простым и безусловным. Все непростое состоит из простого, следовательно, от него зависит и потому не может быть первоначалом. Безусловная простота Единого не есть математическая точка: такая точка — результат абстракции от величины, существует только в другом и, следовательно, также не есть единое. Безусловно, простое Единое не есть и общее понятие: общее понятие есть предикат, а простое единое должно быть субъектом. Единое не может быть ограниченным бытием. Но, будучи неограниченным, оно не есть неограниченная величина, так как величина — всегда многое и никогда не есть безусловно простое. Единое не может быть ограничено не только ничем другим, но и самим собой, так как иначе оно было бы двойственным: ограничивающим и ограниченным. Единое должно быть самодовлеющим. Все многое не есть самодовлеющее, состоит из единиц, и в кем каждая часть нуждается в целом. Единое первее всего, замкнуто в самом себе, самодовлеет.
Самодовление — чисто отрицательное определение и означает только независимость первого бытия. Но и с понятием самодовления устанавливается, что единое — благо, и это имеет значение положительного определения. Однако самодовление оказывается благом лишь в известном смысле и только для другого бытия. Все остальное бытие, стремящееся к первоединому, причастно благу, лишь поскольку причастно к единству.
В качестве блага Единое не есть деятельность, так . как не имеет цели внешней по отношению к себе. В качестве самодовлеющего Единое не имеет нужды и в мышлении: ведь мышление есть процесс познания и предполагает незнание, а это есть некоторый недостаток. Но самодовлеющее не есть и незнание, ибо незнание всегда предполагает внешнее бытие, по отношению к которому оно есть незнание. Но вне первоначала нет ничего.
Самодовлеющее первоначало не есть и мысль, обращенная на самое себя. В такой мысли всегда налицо два элемента: мыслимое и мыслящее, но первое начало просто.
В итоге все предикаты первоединого оказались чисто отрицательными. Остается мыслимой еще одна возможность: не будет ли первоединое положительным в качестве условия всего существующего? Но это невозможно, так как, согласно Плотину, не Единое становится в отношение условия или причины ко всему остальному, а, напротив, все остальное становится в отношение к нему как к Единому.
IV. Учение о знании
По Плотину существуют два способа познания: 1) чувство и 2) ум. Из них чувство не может быть средством познания первоначала. Но категории и общие понятия ума не имеют отношения к Единому, ибо единое выше всякого определения.
Из всех категорий высшая — категория бытия. Но и она неприложима к Единому. Категория бытия разделяет сущее и единое: Единое становится здесь предикатом сущего. В свою очередь, сущее — то, что имеет вид, форму. Однако к первоначалу неприложимы ни вид, ни форма: первоначало не может иметь никакого масленого образа. Остальных категории связаны с категорией бытия и так же, как и она, не могут быть приложимы к Единому.
Каждый предмет — Единое, следовательно, каждый предмет есть душа. Он даже больше душа, чем протяжение, следовательно, причастен, безусловно, простому. Поэтому душа может возвыситься до первоединого. Однако возможно это не при помощи чувства, или мысли, или слова, а только при помощи особой сосредоточенности на познаваемом предмете. Эта сосредоточенность — созерцание, отрешающееся от всего, что не есть единое, и сосредоточивающееся на безусловно простом. Постижение есть непосредственное слияние с Единым, при котором Душа и Единое совпадают.
V. Генезис мира
Плотин пытается разъяснить, как и в каком порядке все существующее происходит из Единого. Учение это вполне мистично и идеалистично. Чувственный мир существует вечно.
Сначала объясняется «происхождение» второго начала. Оно происходит не посредством движения, оно происходит с необходимостью, но не из какой-либо потребности первоединого, а только из полноты его бытия. При этом первоединое не испытывает никакого изменения, умаления, разделения, а второе начало не отделяется от первого.
Единое, преисполненное бытия, как бы переливается через собственный край и, переступая свою границу, порождает другое бытие. При этом Единое остается единым, остается полнотой бытия и после происхождения второго начала.
Начавшееся таким способом происхождение подчинено определенному закону, согласно которому все происшедшее всегда ниже производящего. В отличие от первоединого, все остальное существует лишь в той мере, в какой связано с Единым, оно взирает на него и получает от него жизнь.
Первое, что происходит из Единого, есть Ум. В Уме следует различать, по Плотину, три момента: 1) понятие вещества; 2) мыслимое бытие; 3) само мышление.
В качестве мира идей Ум есть многое, состоит из видов и форм. Но так как вид нельзя представить иначе, как вид чего-нибудь, то в мире идей должно существовать и «вещество». Так как чувственный мир предполагает существование не только видов, но и вещества, то и по этому основанию идеальные типы чувственного мира, пребывающие в Уме, должны иметь также и «вещество». Но это «вещество» — не материя чувственного мира. «Вещество», образующее момент Ума, есть форма, определенная от вечности, и вечно остается таким. Вещество чувственного мира — мертвая материя. И хотя материя эта также определена формой, но не так, чтобы полученные при этом формы предметов оставались вечно существующими. «Вещество» Ума, или идеального мира, есть бытие, сущее: за ним пребывает Единое, которое уже не есть сущее. Напротив, материя чувственного мира не есть бытие: за ним пребывает бытие, и он — отражение бытия, следовательно, материя чувственного мира есть только призрак.
«Вещество» идеального мира (Ума) отличается от материи чувственного мира и по «происхождению». «Вещество» идеального мира есть «вещество», рожденное и существующее от вечности. Материя чувственного мира есть материя, вечно рождающаяся, вечно происходящая.
Второй после «вещества» момент Ума есть мыслимое бытие, или существование. Необходимость этого момента следует из природы Ума. Ум не может быть обращен к низшему, так как он первее низшего Он может быть обращен только на самого себя и на высшее. Но так как созерцающее есть истинная мысль, то и созерцаемое должно быть истинно существующим или даже высшим. чем существующее.
Третий момент Ума — мышление. В качестве ума Ум необходимо есть мышление.
Этим трем моментам в понятии Ума соответствуют три момента в его образовании. Для материи (вещества) ее основанием будет иное по отношению к единому. Так как Единое — безусловно единое, то все, кроме одного, есть иное, или «инаковость». В противоположность Единому иное есть множественность. Сама по себе «инаковость» — нечто безусловно неопределенное, и только обращаясь к Единому, она впервые получает определение и впервые становится бытием.
В то время как обращение «инаковости» на Единое впервые порождает определенность и вместе с определенностью бытие, обращение «инаковости» на себя порождает мышление. Однако обращение «инаковости» на Единое и на себя не следует понимать как два различных во времени процесса. Это один и тот же акт, и только анализ выделяет в нем его различные моменты. Мысль может быть обращена, согласно Плотину, только на самое себя, только к своему исходному началу. Но так как это начало получается от Единого, то мысль, обращенная на себя, необходимо будет обращена и на единое.
Множество возникает в силу закона, согласно которому производимое всегда ниже производящего По отношению к Единому низшим является многое. Единое есть всюду и вместе с тем нигде. Поскольку оно всюду, оно позволяет возникнуть многому, поскольку оно нигде, оно не есть та множественность, которая впервые должна произойти из самого единого.
Так как Ум — высшее совершенство после Единого, то Уму принадлежит и высшее единство. В нем не могут происходить никакие логические действия. Мышление Ума не может протекать в форме силлогизмов. Как чистая мысль. Ум может созерцать только истинное. Он не подвержен никаким ошибкам, и о нем нельзя заключать по аналогии с нашим человеческим умом.
Вместе с бытием в Уме появляется возможность категорий. Как сущее. Ум подлежит всем категориям. Он подлежит категории движения, так как Ум есть мышление, и подлежит категории покоя, так как его мышление утверждается в понятиях, которые всегда остаются неизменными. Ум есть иное, так как в нем имеется многое, и он есть тождество, так как во всем своем содержании он остается тем же самым. Поскольку в Уме заключаются все эти категории, к Уму применима категория количества. Поскольку же в Уме различаются его идеи. Ум подлежит категории качества.
Ум производит множество идей, или «умов». Все категории Ума приложимы также и к идеям, сущность идей та же, что и сущность Ума.
Подробности отношения между Умом и идеями у Плотина неясны Ум определяется как сила, составляющая основу идей, а идеи — как энергия. Но вместе с тем Ум определяется как целое, а идеи — как части целого, и отношение между Умом и идеями разъясняется как отношение между родом и видами рода.
У Плотина идеи и Ум — действующая причина по отношению ко всему остальному.
Третьим после Единого и Ума оказывается Душа. Она так относится к Уму, как Ум к единому. В то время как Ум есть обращение на самого себя, то Душа есть обращение во вне. В то время как Единое и Ум остаются, безусловно, неподвижными, Душа обладает движением.
С одной стороны, Душа обращена к высшему началу, созерцает высшее начало и действует по закону этого высшего начала, с другой, она частично погружается в порядок мировой жизни, является бессознательным активным началом, осуществляет первообразец на материи, находясь на грани божественного Единого и естественного множественного. Душа в силу природной необходимости соприкасается с обоими, но и погружаясь в чувственный мир, она остается вечным и божественным началом, созерцающим высшее. Душа находится посредине между безусловной неделимостью истинно-сущего и безусловной делимостью чувственного бытия.
10-09-2015, 23:44