Философско-антропологическая мысль в России XIX века

связь этих идей осуществляется отвлеченным мышлением.Как констатирует Соловьев, нельзя сказать, например, просто илибезусловно: "воля есть", "мысль есть", "бытие есть", потому чтоволя, мысль, бытие суть лишь постольку, поскольку есть волящий,мыслящий, сущий. На третьем этапе своего творчества Соловьев возвращается накруг метафизики, пересматривает юношескую философию, обращается ктеме любви. Это обращение к "смыслу любви" в 1893г. не было слу-чайным. Ряд его предшествовавших и последующих статей объединяетзамысел "третьего отделения" соловьевской философии - теургии.Преображение человечества в красоте, рождение в красоте должнобыть достигнуто любовью, - таков пафос статей этого периода. Од-нако уже сказанное здесь провоцирует несколько существенных воп-росов: как понимается любовь и что означает рождение? есть ли лю-бовь бытийственная реальность, некое онтологическое начало, илиэто - психологическое чувство, влечение отдельного эмпирическивзятого человека? о какой любви философ ведет речь? - ведь гре-ческая философия завещала нам четыре основных понятия, которыепередают различные состояния любви, свидетельствуют о разных ти-пах любви в зависимости от качеств ее объектов. Соловьев недвус-мысленно останавливает свой взор на эросе, половой любви в на-чальном значении безумной страсти двух влюбленных, считая этотвид любви сильнее и действеннее всех других видов: "Любовь какэротический пафос - в высшем и низшем направлении, все равно - непохожа на любовь к Богу, на человеколюбие, на любовь к родителями друзьям, - это есть непременно любовь к телесности, и спрашива-ется только - для чего? К чему, собственно, стремится любовь от-носительно телесности: к тому ли, чтобы повторялись в ней безконца одни и те же стихийные факты возникновения и исчезания, од-на и та же адская победа безобразия, смерти и тления; - или к то-му, чтобы сообщить телесному действительную жизнь в красоте,бессмертии и нетлении?". В "Смысле любви" этот тезис заявлен ещечетче: "Признавая вполне великую важность и высокое достоинстводругих родов любви, которыми ложный спиритуализм и импотентныйморализм хотели бы заменить любовь половую, мы видим, однако, чтотолько эта последняя удовлетворяет двум основным требованиям, безкоторых невозможно решительное упразднение самости в половом жиз-ненном общении с другим". Ощущение мистической причастности единству мира, любви какбытийственной реальности, "возведение божественного в человеке кбожественному во всем" сооответствует духу трактатов Соловьева пофилософии любви. Любовь в человеке, как и красота в природе, неесть в собственном смысле лишь красота природы или любовь челове-ка. Это нечто привходящее, онтологически сущее, в полной мере отсамой природы и человека не зависящее, объемлющее его. Соловьеввсе время выражает эту интуицию, дерзновенно пытаясь выйти запределы отдельной человеческой души, где любовь представляетсякак один из аффектов, и посмотреть в лицо той любви, о которойсказано: "Бог есть Любовь". Что касается так называемого основного вопроса философии, тоСоловьев отвергает натурализм - материализм, указывая при этом натри важных момента познания. Во-первых, материализм сводится вконце концов к эмпиризму. Во-вторых, материализм, особенно в сво-ей диалектической форме, должен допустить, что в основе эмпирикиданных отношений лежат законы, которые являются необходимыми самипо себе или онтологически априорными отношениями и связями.В-третьих, из этого следует, что также и диалектический материа-лизм переходит уже от эмпиризма к умозрительной философии, потомучто он не может не признать существования и наличности необходи-мых и всеобщих онтологических законов и закономерностей. По Со-ловьеву рационалистический идеализм приходит в конце концов к аб-солютной логике Гегеля, по которой все существующее является ре-зультатом саморазвития чистого понятия бытия, равного понятиюничто. Суммируя данные утверждения он устанавливает то, что каса-ется его собственных воззрений на основной вопрос философии:"Большая посылка рационалистического идеализма утверждает, чтоистинно-сущее находится в познающем субъекте, в нашем разуме, ичто способ познания его есть чистое рациональное мышление илипостроение общих понятий. Между тем при последовательном развитииэтих начал эмпиризм приходит к отрицанию внешнего мира, природы ивнешнего опыта как способа познания истинно-сущего, а рационализмприходит к отрицанию познающего его субъекта и чистого мышлениякак способа познания сущего. Таким образом, отвергая начала обоихэтих направлений или типов философии, мы не нуждаемся ни в какихвнешних для них аргументах: они сами себя опровергают, как толькоприходят к своим последним логическим заключениям, а вместе с ни-ми падает и вся отвлеченная школьная философия, которой они сутьдва необходимые полюса. Итак, должно или отказаться вообще от ис-тинного познания и стать на точку зрения безусловного скептициз-ма, или же должно признать, что искомое философии не заключаетсяни в реальном бытии внешнего мира, ни в идеальном бытии нашегоразума, что оно не познается ни путем эмпирии, ни путем чисто-ра-ционального мышления. Другими словами, должно признать, что ис-тинно-сущее имеет собственную абсолютную действительность, совер-шенно независимую от реальности внешнего вещественного мира, также как и от нашего мышления, а, напротив, сообщающую этому мируего реальность, а нашему мышлению - его идеальное содержание". Умственное созерцание идей на основании их материальной свя-зи с явлениями всегда предполагает чувственное восприятие этихявлений - ни то, ни другое не существует в отдельности. Это ут-верждение имеет некоторое сходство со схоластическим, провозгла-шающим, что познание осуществляется как познающим, так и познава-емым. Кроме того Вл. Соловьев призает еще и другое характерноедля Фомы Аквинского и схоластического мышления положение, касаю-щееся субъекта познания, а именно, что познание есть в познающемпо образцу познающего. Это значит, что чувственный опыт не можетизвещать нас о сущности познаваемого предмета, "не может отвечатьна вопрос: что есть этот предмет?". Другими словами Соловьев раз-личает здесь между отвлеченным и воображающим или созерцающиммышлением, значит, он отличает от отвлеченного мышления так назы-ваемое им воображение или умственное созерцание. Как бы то ни бы-ло, в обоих случаях необходимо предположить определенное взаимо-отношение и взаимодействие между познаваемым и познающим субъек-том и при том такое, в котором познающий субъект воспринимаетсобственный характер, сущность или идею познаваемого. Что же ка-сается основополагающего мистического элемента теории познанияСоловьева, то, очевидно, его можно сравнить с той метафизическойсвязью, о которой уже шла речь выше. Благодаря выявленной метафизической связи, отдельный человектвердо уверен, то есть нечто, кроме одних субъективных состоянийего сознания, а именно некоторый самостоятельный предмет. Этойуверенности субъекта познания соответствует в предмете глубочай-шее внутреннее определение его как самостоятельного, действитель-но сущего. И в силу этого определения предмета он признается какнечто остающееся в себе. По дальнейшему изложению в докторскойдиссертации Вл. Соловьева, это бытие в себе самостоятельногопредмета познания "не может быть дано ни в каких относительныхсостояниях познающего - ощущениях или мыслях, а может быть дос-тупно субъекту только в том его внутреннем единстве с предметом,в силу которого он есть в предмете и предмет есть в нем, связь,которая сама по себе лежит глубже нашего природного сознания, нои в нем находит себе некоторое выражение, именно в акте непос-редственной уверенности, предшествующей всякому ощущению и всякойрефлексии. На этой онтологической основе становится возможным во-ображать в себе или созерцать идею предмета, отвечающую на воп-рос, что есть этот предмет. "Это существенное воображение предме-та в субъекте основывается на взаимодействии между умопостигаемоюсущностью субъекта... и таковою же умопостигаемою сущностью...предмета, выражением чего служит некоторый постоянный образ пред-мета в нашем умственном существе первее всякого умственного впе-чатления и связанного с ним материального познания. В действи-тельное же познание этот образ переходит только под условием ощу-щений, которые его вызывают к проявлению в нашем природном созна-нии". Наконец, образ предмета, присущий уму познающего субъекта,воплощается или осуществляется в данных его опыта, в его ощущени-ях соответственно их относительным качествам, сообщая предметномуобразу феноменальное бытие или обнаруживая этот образ актуально вприродной сфере. Согласно Соловьеву, без такого воплощения илиосуществления идеи в ощущениях, она сама не имела бы никакойдействительности в природном сознании человека, оставаясь исклю-чительно в глубине метафизического бытия. "Итак, если истина поз-нания определяется истиною предмета, истина же предмета состоит,во-первых, в его действительности и, во-вторых, в его универсаль-ности, то. рассматривая познание с этой первой точки зрения, тоесть со стороны действительности его предмета, мы нашли, что какпредмет в своей настоящей и полной действительности определяется,во-первых, как безусловно-сущий; во-вторых, как некоторая неиз-менная и единая сущность или идея и, наконец, в-третьих, как не-которое актуальное бытие или явление, так соответственно и дейс-твительное познание предмета определяется, во-первых, как вера вбезусловное существование предмета, во-вторых, как умственное со-зерцание или воображение его сущности или идеи, и наконец,в-третьих, как творческое воплощение или реализация этой идеи вактуальных ощущениях или эмпирических данных нашего природногочувственного сознания. Первое сообщает нам, что предмет есть,второе извещает нас, что он есть, третье показывает, как он явля-ется". Таким образом, внутренняя (мистическая) связь субъекта совсем существующим выражается в тройственном существенном акте ве-ры, воображения и творчества, тогда как внешнее (эмпирическое)отношение субъекта к познаваемому выражается в его чувственномопыте. Другими словами, мистический или божественный элемент какзнание о существе вещей осуществляется в природном элементе внеш-него опыта как знания о явлениях, посредством рационального мыш-ления, как знания общих возможных отношений между предметами. Вэтой связи Соловьев задает себе вопрос, следует ли отсюда, чтонужно - это было бы, пожалуй, лучше всего, - просто вернуться на-зад и восстановить сочинение Фомы Аквинского под названием "Summatheologica" или же учение греческих отцов церкви как нормальную иокончательную систему истинного знания, согласно уважительномууказанию некоторых русских писателей. Но на поставленный самомусебе вопрос Соловьев отвечает, что раз дано мышление и опыт, разпознающий субъект относится ко всему не только мистически, нотакже рационально и эмпирически, абсолютная истина должна прояв-ляться и в этих отношениях. "Следовательно задача не в то, чтобывосстановить традиционную теологию в ее исключительном значении,а напротив, чтобы... ввести религиозную истину в форму свобод-но-разумного мышления и реализовать ее в данных опытной науки,поставить теологию во внутреннюю связь с философией и наукой, итаким образом организовать всю область истинного знания в полнуюсистему свободной и научной теософии". Однако "для истинной орга-низации знания необходима организация действительности. А это ужеесть задача не познания, как мысли воспринимающей, а мысли сози-дающей или творчества". В учении В.С.Соловьева идея единства человечества имеет глу-боко религиозный смысл: она содержит в себе идеал целостной жизнив его христианском понимании, - как жизни во Христе. Здесь Со-ловьев продолжает традицию славянофилов и резко критикует атеис-тический нигилизм, столь влиятельный во второй половине прошлоговека и подготовивший идейно русскую революцию. Но при этом и со-ловьевская концепция единства человечества не лишена утопизма.Здесь его творчество несет в себе печать эпохи. "Учение Соловь-ева, - пишет автор одного из лучших исследований о СоловьевеЕ.Н.Трубецкой, - зародилось в насыщенной утопиями духовной атмос-фере второй половины прошлого столетия... утопия социального ре-форматорства, утопия национального мессианства, утопия посюсто-роннего преображения вселенной..." Вера в прогресс составляет предпосылку учения Вл. Соловьевао человечестве как едином организме. Что же такое человечество вего понятии? В своей ранней работе "Философские начала цельногознания" Соловьев рассматривает человечество как единое существо -субъект исторического развития. "Субъектом развития являетсяздесь человечество как действительный, хотя и собирательный орга-низм. Обыкновенно, когда говорят о человечестве как о едином су-ществе или организме, то видят в этом едва ли более, чем метафоруили же простой абстракт; значение действительного единичного су-щества или индивида приписывается только каждому отдельному чело-веку. Но это совершенно неосновательно. Дело в том, что всякоесущество и всякий организм имеет необходимо собирательный харак-тер, и разница только в степени; безусловно же простого организ-ма, очевидно, быть не может... Как собирательный характер челове-ческого организма не препятствует человеку быть действительныминдивидуальным существом, так и собирательный характер всего че-ловечества не препятствует ему быть столь же действительным инди-видуальным существом. И в этом смысле мы признаем человечествокак настоящий органический субъект исторического развития". В ос-нове такого подхода лежит убеждение философа в реальности всеоб-щего. Как и в немецком идеализме, общекосмический процесс перехо-дит у Соловьева в исторический: "Космический процесс оканчиваетсярождением натурального человека, а за ним следует историческийпроцесс, подготовляющий рождение человека духовного". С той женеобходимостью, с какой природно-космический процесс рождает фи-зического человека, исторический процесс рождает физического че-ловека, исторический процесс должен завершиться становлением че-ловека духовного; так преломляется у русского философа идея прог-ресса в ее фихтеански-гегельянском варианте. Свободное решение,свободный выбор и деятельность отдельного индивида здесь, в сущ-ности, большой роли не играют. Исторический процесс сам по себе,с внутренней непреложностью, ведет к торжеству добра. В одной из самых поздних своих работ, в докладе, прочитанномна собрании Петербургского философского общества по поводу сто-летнего юбилея Огюста Конта (1898), Вл. Соловьев специально обра-щается к теме человечества. Однако тезис о неделимости челове-чества требует признать, что отдельно взятый человек не есть неч-то субстанциальное, есть не действительность, а только возмож-ность, которая для своего превращения в действительность требуетдругого - государства, нации и т.д. С точки зрения Сольвьева, этодругое, высшее, не может быть единством государственным или наци-ональным, ибо "нация в своей наличной эмпирической действитель-ности есть нечто само по себе условное"; "она хотя всегда могу-щественнее и физически долговечнее отдельного лица, но не всегдадостойнее его по внутреннему существу, в смысле духовном...". Для обоснования тезиса о человечестве как едином живом орга-низме, как о подлинной субстанции, Соловьеву нужно опровергнутьдостаточно устойчивое представление о том, что такой субстанциейявляется отдельный человек, личность, наделенная разумом и сво-бодной волей, способная различать добро и зло и нести ответствен-ность за свои поступки и выбор. Касаясь вопроса об абсолютности человечества, Соловьев заме-чает: "Основатель "позитивной религии" понимал под человечествомсущество, становящееся абсолютным через всеобщий прогресс. Идействительно, человечество есть такое существо. Но Канту, как имногим другим мыслителям, не было ясно, что становящееся во вре-мени абсолютное предполагает абсолютное вечносущее... Истинноечеловечество, как всемирная форма соединения материальной природыс Божеством... есть по необходимости Бого-человечество и Бого-ма-терия...". Желая показать, как единичный человек, будучи абстракцией,относится к человечеству, как подлинно реальному бытию, Соловьевпроводит интересную аналогию. "Никто не отрицает действительностиэлементарных терминов геометрии - точки, линии, поверхностной фи-гуры, объема, ...т.е. геометрического тела... Но в каком же смыс-ле мы приписываем действительность этим геометрическим стихиям?При сколько-нибудь отчетливом мышлении ясно, что они существуютне в отдельности своей, а единственно лишь в определенных отноше-ниях друг к другу, что их действительность исчерпывается... этоюотносительностью, что они собственно и представляют только зак-репленные мыслию простые отношения, отвлеченные от более сложныхфактов". Смысл аналогии между человеческим индивидом и геометри-ческим объектом русский философ раскрывает следующим образом:"Нельзя даже представить себе отдельно существующую геометричес-кую точку, ибо, будучи по определению лишена всякой протяженнос-ти, равняясь нулю пространства, она не имеет в себе ничего тако-го, что бы обособляло ее или отделяло от окружающей среды...Итак, точки, или элементы нулевого измерения, существуют не самипо себе или отдельно взятые, а только в линиях и через линии". Хотя аналогия между точкой и живым организмом, а тем болеенаделенным разумом и самосознанием существом сама по себе доволь-но рискованна, однако известное основание для такой аналогииесть: как точка в геометрии, так и человек есть нечто неделимое.Тут кроется очень непростая проблема - не только проблема единич-ного и общего, но и проблема целого и части. В.С.Соловьев со всейрешительностью утверждает: "Целое первее своих частей и предпола-гается ими". И в такой общей форме с этим трудно не согласиться.В самом деле, любой живой организм - как простейший, так и самыйсложный, - первее своих органов и не составлялся из них чисто ме-ханически, как куча кирпича из отдельных кирпичей. Но рассуждениеСоловьева, конкретизирующее этот бесспорный тезис, далеко не такбесспорно: "Это великая истина, очевидная в геометрии, сохраняетсвою силу и в социологии. Соответствие здесь полное. Социологи-ческая точка - единичное лицо, линия - семейство, площадь - на-род, трехмерная фигура или геометрическое тело - раса, но вполнедействительное, физическое тело - только человечество. Нельзя от-рицать действительность отдельных частей, но лишь в связи с ихцелым, - отдельно взятые они лишь абстракции". Спору нет, человеквсегда живет в обществе, способ его физического существования,характер удовлетворения потребностей, формы общежития и особен-ности духовного мира формируется совместной деятельностью и обще-нием людей. "Тело не слагается из точек, линий, фигур,а уже пред-лагается ими, - пишет Соловьев, - человечество не слагается излиц, семей, народов, а предполагается ими". Философ видит в человечестве в буквальном смысле индивидуум,субстанцию, единое живое существо, более того - личность, точнее,высшую из личностей, или Сверх-Личность. "Ясно, что речь идет нео понятии, а о существе, совершенно действенном, и если не совсемличном, в смысле эмпирической человеческой особы, то еще менеебезличном. Чтобы сказать одним словом, это существо - сверхлич-ное, а лучше сказать это двумя словами: Великое Существо не естьолицетворенный принцип, а Принципиальное Лицо, или Лицо-Принцип,не олицетворенная идея, а Лицо-Идея". В своем учении о человечестве как едином индивидууме В.С.Со-ловьев возвращается к своему раннему увлечению - пантеистическомуучению Спинозы, которое стоит у истоков его философии всеединс-тва". Единая, вечная и бессмертная субстанция - это, по Соловь-еву, не человек, а человечество. Русский философ оказался перед дилеммой, которую хорошосформулировал английский религиозный писатель К.С.Льюис: "Есличеловек живет только семьдесят лет, тогда государство, или нация,или цивилизация, которые могут просуществовать тысячу лет, - бе-зусловно представляют большую ценность, чем индивидуум. Но еслиправо христианство, то индивидуум - не только, а несравненно важ-нее, потому что он, человек, вечен, и жизнь государства или циви-лизации - лишь мгновенье по


11-09-2015, 00:10