Арабские страны относились к палестинцам не как к людям и представителям своего народа, а лишь как к оружию, с помощью которого можно нанести удар по Израилю. Эта позиция разделялась и представителем Управления ООН по делам беженцев в Иордании Ральфом Галлоуэем, который заявил: «Очевидно, что арабские государства не хотят разрешить проблему беженцев. Они стремятся сохранить ее, как открытую рану, в качестве вызова ООН и оружия против Израиля. Арабским лидерам наплевать, выживут палестинцы или умрут»[8] .
В результате Шестидневной войны израильский контроль был установлен над всей бывшей подмандатной Палестиной, над территориями, на которых проживало значительное число беженцев Войны за независимость. К ним относились Иудея и Самария, оккупированные Иорданией в 1948 г., и полоса Газы, находившаяся под контролем Египта. Шестидневная война и ее последствия придали проблеме беженцев новое измерение, создали новые проблемы.
После Шестидневной войны большое число палестинцев оказалось на территориях, контролируемых Израилем. Этот факт вынуждал израильскую администрацию на деле доказать эффективность мер решения проблемы, которые она предлагала применить ранее. Политика израильского руководства по отношению к арабским беженцам, проживающим на контролируемых территориях, была довольно успешной, при этом их положение значительно улучшилось по сравнению с положением палестинцев, проживающих в арабских странах, к тому же число их конфликтов с местной администрацией было гораздо меньшим, чем с руководством арабских стран.
После 1967 г. все чаще начинают говорить не о палестинских беженцах, а о палестинском народе, переходя от требований осуществить их возвращение в Израиль к требованиям создания Палестинского государства.
Проблема беженцев обсуждалась не только в ООН, но и в рамках многосторонних переговоров при посредничестве США между представителями Израиля и арабских государств, а впоследствии и самих палестинцев. Так, вопрос статуса беженцев поднимался на международных конференциях: в 1949 г. в Лозанне, в 1950 г. в Женеве, в 1951 г. в Париже. Обсуждение вопроса возобновилось двадцать лет спустя – в декабре 1973 г. на конференции в Женеве после Войны Судного дня, в ходе израильско-египетских переговоров в сентябре 1978 г. и на Мадридской конференции в октябре-ноябре 1991 г. Если первые три конференции были направлены на достижение некоторого прогресса в решении вопроса о беженцах, то упоминание этой темы на конференциях и переговорах 70-х – 90-х годов имело преимущественно формальное значение, и ни одна из сторон не рассчитывала всерьез на изменение статус-кво. Перелом наступил в ходе переговоров в Кэмп-Дэвиде в июле 2000 г. и в Табе в январе 2001 г., когда правительство Эхуда Барака выразило готовность пойти на беспрецедентные уступки израильской стороны по вопросу о праве палестинских беженцев и их потомков на возвращение. Показательно, что арабские представители отклонили все израильские предложения по этому вопросу – как полвека назад, так и в ходе недавних переговоров.
Принято считать, что конференция в Кэмп-Дэвиде не удалась из-за отсутствия согласия по разделу Иерусалима, но на самом деле по поводу Иерусалима стороны добились определенного прогресса. В своей статье «Проблема беженцев на мирных конференциях, 1949–2000 гг.» Шелли Фрид утверждает, что сосредоточение на вопросе Иерусалима было необходимо, «чтобы избежать заключения, что они не могут достичь прогресса в решении проблемы беженцев»[9] .
После неудачи в Кэмп-Дэвиде дополнительная конференция между двумя сторонами без посредничества США состоялась в Табе в январе 2001 г. Основной темой, которая обсуждалась на этой встрече, было декларируемое палестинцами «право на возвращение». Работа подкомитета, возглавляемого Йоси Бейлиным, представляющим Израиль, и Набилем Шаатом от палестинцев, однако, тоже не привела к подписанию соглашения.
На переговорах в Табе был достигнут некоторый прогресс относительно будущего беженцев. Палестинцы показали определенную гибкость в решении проблемы, что могло бы открыть горизонты для серьезных переговоров, которые не подвергались бы влиянию предвыборных интересов представителей обеих сторон. Согласно разным отчетам, в Табе удалось найти такую формулировку, которая позволяла палестинцам не отказываться от права на возвращение вместе с соглашением, что на практике решением станет расселение беженцев не в Израиле. Однако общий провал переговоров в Табе не позволил этому плану пройти проверку.
Палестинские беженцы представляют собой уникальный политический и социальный феномен. Проблема давно вышла за рамки обустройства и расселения людей, лишенных своих домов в ходе военных действий, и затрагивает большую этническую общность, чьи члены являются потомками беженцев, целый народ, не имеющий государства.
Основным препятствием на пути к урегулированию конфликта стало так называемое «право беженцев на возвращение». Если изначально речь велась о «миллионе» палестинцев, то за прошедшие пятьдесят лет их число значительно увеличилось. Очевидно, что сейчас невозможно «возвращение» на территорию Израиля 4 млн. человек, которые к тому же не имеют о нем исторической памяти. Для третьего поколения беженцев, родившихся в лагерях Газы и Восточного берега, Израиль не является родиной. Израилю одному уже не справиться с этой проблемой, а перед мировым сообществом сейчас стоит вопрос статуса целого народа.
Для специалистов, занимающихся проблемами Ближнего Востока, не является секретом тот факт, что вода, а не только нефть является одной из скрытых движущих сил бесконечных конфликтов в регионе. Именно распределение воды, а не земли можно назвать одной из наиболее вероятных причин следующей войны. Предполагается, что к 2025 году приблизительно 2/3 населения мира – около 5,5 миллиардов человек – будет жить в районах, сталкивающихся с нехваткой воды.
Лидеры ближневосточных стран единодушно признают, что проблема водоснабжения по своему воздействию на современное и перспективное развитие региона приобретает приоритетное значение и становится по ряду позиций важнее, чем нефть. По расчетам специалистов, к 2030 году лишь 5 из 19 государств региона будут способны удовлетворять свои потребности в воде. В свете нерешенности арабо-израильского конфликта вопрос о распределении водных ресурсов приобретает одно из ключевых значений1 .
Говоря о водных ресурсах, нельзя забывать об одном из самых главных факторов, влияющих на динамику их спроса и предложения, а именно – о росте населения. Следует отметить, что вопрос водообеспечения занимал одно из главных мест в стратегических планах сионистского движения практически с самого начала его зарождения. Еще в 1919 году один из лидеров сионизма Хаим Вейцман в письме английскому премьер-министру Ллойд-Джорджу писал: «Снабжение Палестины водой должно происходить со склонов горы Хермон, из верховьев р. Иордан и реки Литани в Ливане…» В том же 1919 году в послании английским лейбористам Д.Бен-Гурион подчеркнул: «Требуется, чтобы источники воды, на которых зиждется будущее страны, не оказались вне границ еврейского национального очага. Мы настаиваем, чтобы Эрец-Исраэль включал южный берег Литани и Хауранский район. Страна остро нуждается в основных реках этой земли – Ярмуке, Литани и Иордане». Из приведенных высказываний видно, что вопрос водных ресурсов касался не только экономического будущего государства, но и представлялся одним из аспектов национальной безопасности.
Подробное изучение проблемы водных ресурсов в ракурсе ближневосточного конфликта дает основания утверждать, что политика израильского правительства в ходе арабо-израильских войн была направлена на получение доступа к воде, который ранее имели арабские государства. Так, в результате войны 1948г., «шестидневной войны» 1967г., октябрьской войны 1973г. и израильской агрессии против Ливана в 1982г. Израиль получил контроль над значительной частью водных ресурсов реки Иордан, а также над ее подземными и грунтовыми водами. Необходимо отметить, что на оккупированной территории все водные ресурсы были взяты под полный государственный контроль израильских властей и стали рассматриваться в качестве объектов государственной собственности. В результате потребление воды арабским населением резко сократилось. Кроме того, цены на воду, установленные израильскими властями, возросли в 4 раза1 . На сирийско-израильском направлении главным стратегическим объектом являются Голанские высоты. С главной высоты Голан горы Хермон берут свое начало основные северные притоки р. Иордан: реки Баниас, Дан и Хасбани. Хотя площадь Голан и составляет всего 1% территории Сирии, на них приходится 14% контролируемых сирийских запасов воды. В результате оккупации Израилем в 1967 г. части Голанских высот ситуация с водопользованием резко изменилась. Начатая израильскими властями активная поселенческая политика привела к возникновению на Голанах израильских поселений, жителей которых было необходимо обеспечить доступом к воде. В результате с первых дней оккупации Израиль установил жесткий контроль над распределением воды. Для арабских жителей Голан был введен запрет на посадку различных видов фруктовых деревьев, их вынудили уничтожить значительное число резервуаров (из существовавших ранее 400 на сегодняшний день сохранилось всего 3–4), они оказались практически полностью отрезаны от крупнейшего естественного водоема Голан – оз. Рам. Нехватка воды привела к тому, что арабское население Голанских высот столкнулось с серьезными ирригационными и санитарными проблемами. Ситуация оказалась настолько бедственной, что многие жители арабских деревень были вынуждены покинуть эту территорию (за 20 лет оккупации число арабских жителей сократилось в 10 раз: со 100 до 10 тыс. человек).
На ливано-израильском направлении жизненно важным водным ресурсом является река Литани. Именно она стала мотивом для израильского вторжения в Ливан в марте 1978 года («Операция Литани») и в июне 1982 г. («Мир Галилее»).
Перечисленные факты свидетельствуют о том, что одной из целей Израиля в его войнах с арабами являлось обеспечение страны водными ресурсами, и эта цель была достигнута. Приблизительно 67% водных ресурсов Израиля поступает с оккупированных с 1967 по 1982 г. арабских земель. Из них 43% приходится на Южный Ливан, 35% – на Западный берег реки Иордан и оставшиеся 22% – на Голанские высоты.
Оккупация Израилем части арабских территорий привела к появлению огромного ряда экономических и политических проблем. Вопрос справедливого перераспределения водных ресурсов в регионе является при этом составной частью любой проблемы, существующей между Израилем и арабскими странами.
«Водный вопрос» на палестино-израильском направлении привел к принятию сторонами ряда соглашений: Декларации о принципах организации временного самоуправления («Осло 1»), подписанной 13 сентября 1993 г., Каирского соглашения («Газа-Иерихон») от 4 мая 1994 г. и Табского соглашения («Осло 2») от 28 сентября 1995 г. В результате было создано палестинское ведомство по водоснабжению, достигнута договоренность по совместному управлению процессом водопользования. По Каирскому соглашению, управление водным хозяйством в секторе Газа и Иерихоне было передано под юрисдикцию Палестинской Национальной Администрации. Тем не менее, далеко не все вопросы, связанные с водопользованием, были решены посредством подписания вышеперечисленных договоров. Предполагалось, что подписание Соглашения об окончательном статусе станет заключительным этапом в области распределения водных ресурсов между Израилем и палестинцами. Однако свертывание Мадридского процесса и новая волна напряженности на палестино-израильском направлении свели на нет достигнутые ранее договоренности, поставили под сомнение эффективность любых попыток мирного урегулирования.
Проблема водных ресурсов в регионе остается камнем преткновения в отношениях между Израилем и арабскими государствами.
По сравнению с другими аспектами арабо-израильских территориальных споров проблема Иерусалима значительно более интернационализирована прежде всего в плане вовлеченности в ситуацию Организации Объединенных Наций. Если формально следовать букве Резолюций 181 и 303 Генеральной Ассамблеи ООН, Иерусалим является территорией, которая должна находиться под управлением институтов ООН. Следовательно, ООН несет (или должна нести) особую ответственность за этот город. Иерусалим является территорией, отчужденной Израилем именно у ООН, и это обстоятельство делает данную организацию не просто наблюдателем и медиатором, а непосредственным участником конфликта. За период с 1947 г. по настоящее время ООН приняла множество документов, создавших вокруг Иерусалима сложное и противоречивое правовое поле, на которое должны ориентироваться составители миротворческих планов и которое – прямо или косвенно – оказывает большое влияние на позицию как Израиля, так и палестинцев.
Принятая 29 ноября 1947 г. Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН № 181 рекомендовала выделить Иерусалим и его окрестности в особую единицу – corpus separatum, находящуюся под управлением институтов ООН. На протяжении всего периода британского мандата в западном христианском мире было очевидным желание сохранить Иерусалим за собой. Это объяснялось, во-первых, восприятием Иерусалима как религиозно-исторической вотчины христианского мира. Во-вторых, опасением, что в случае перехода Иерусалима под контроль какой-либо из ближневосточных стран верующим христианам будет затруднен доступ к святым местам в городе. Выделение Иерусалима в самостоятельную единицу под международным контролем воспринималось как наилучшее решение вопроса после ухода англичан. Кроме того, принцип corpus separatum поддерживался Ватиканом, и великие державы, особенно США, были вынуждены считаться с религиозными чувствами своих собственных католиков, а также с позицией католических государств, в которых они хотели сохранить политическое влияние.
Советская позиция по Палестине заключалась, прежде всего, в требовании скорейшего ухода англичан и передаче решения судьбы Палестины в руки ООН, что должно было стать началом советской экспансии в регионе. Параллельно Москва пыталась противодействовать стремительному росту американского влияния. Будущее Иерусалима интересовало советское руководство лишь в этом контексте.
На Западе религиозная составляющая в подходах к проблеме Иерусалима была наиболее ярко выражена в позиции католических государств. Исторически сложилось, что католики составляли меньшинство среди христианских жителей Иерусалима. В этой ситуации главным козырем Ватикана было наличие в ООН широкой фракции католических стран. 15 апреля 1949 г. папа Пий XII выпустил энциклику о Палестине, в которой каждому католику предписывалось предпринять все усилия для интернационализации Иерусалима.
Прагматические политические интересы США в Иерусалиме складывались из следующих соображений:
1. Желание сохранить Иерусалим в качестве обособленной единицы, находящейся под контролем ООН. Поскольку США были в ООН влиятельнейшей силой, это позволяло бы усиливать американские позиции в городе.
2. Постепенное осознание того, что сохранение Иерусалима под контролем ООН потребует вмешательства военных миротворческих сил и серьезных финансовых вливаний. При этом у США не было желания брать на себя ответственность ни за первое, ни за второе1 .
3. Стремление не допустить советского влияния в Иерусалиме.
Члены ООН, принявшие идею территориальной интернационализации, практически не пытались осуществить ее. Еще 16 февраля 1948 г. Комиссия ООН по Палестине сообщила Совету Безопасности, что не сможет выполнить свои обязанности после окончания британского мандата без помощи военной силы. ООН несла всю полноту ответственности за предотвращение военных действий в Иерусалиме, однако ни до, ни после упомянутого заявления ООН не приняла сколько-нибудь серьезных мер по защите города. ООН самоустранилась от решения вопроса о реализации принципа corpus separatum, о защите населения Иерусалима и святых мест.
До сих пор принят лишь один документ, где затрагивается проблема Иерусалима – план «Дорожная карта»2 . В тексте говорится, что на третьем этапе, который называется «Достижение соглашения об окончательном урегулировании и завершение палестино-израильского конфликта», будет созвана Вторая международная конференция. Ее цели – «утверждение договоренности о создании палестинского государства во временных границах и официальное начало процесса при активной, последовательной и оперативной поддержке «квартета», что приведет к достижению в 2005 г. соглашения об окончательном урегулировании, включая вопросы о границах, Иерусалиме, беженцах и поселениях, а также скорейшее достижение всеобъемлющего урегулирования с Сирией и Ливаном». Такая формулировка выглядит очень расплывчатой. С одной стороны, как следует из названия третьего этапа, решение вопроса об Иерусалиме рассматривается как элемент урегулирования двустороннего палестино-израильского конфликта. С другой стороны, вопрос об Иерусалиме увязывается с международной конференцией и даже с достижением израильско-сирийского и израильско-ливанского урегулирования. Конечно, сейчас уже очевидно, что ничего подобного в 2005 г. не произошло, но «Дорожная карта» по-прежнему формально рассматривается «квартетом», включая ООН, как главный на сегодняшний день план урегулирования, пусть даже с изменившимися сроками.
Глава 2. Миротворческий процесс по ближневосточному урегулированию в XXI столетии.
2.1. «ДОРОЖНАЯ КАРТА» В ОЦЕНКАХ УЧАСТНИКОВ ПРОЦЕССА.
24 июня 2002 г. президент США Джордж Буш выступил с речью, которая положила начало внедрения нового плана по урегулированию ближневосточного кризиса, основанного на части принципов, действенность и необходимость которых была подтверждена многолетней практикой. К примеру, новый план опирается на резолюции Совета Безопасности ООН 242 и 338, принятые в процессе мирного урегулирования. Их суть заключается в следующих требованиях: 1) прекращение огня, 2) недопустимость приобретения территорий путем войны, 3) подтверждение необходимости вывода израильских войск с оккупированных территорий, 4) справедливое решение проблемы беженцев, 5) необходимость прекращения всех претензий или состояния войны и уважение и признание территориальной целостности, политической независимости каждого государства в районе Ближнего Востока и права жить в мире, в безопасных и признанных границах, не подвергаясь угрозам силой или ее применению.
Основные пункты плана:
1) этот план предполагает «международный контроль» за его
9-09-2015, 01:47