шиитские исламисты, представляющие религиозное меньшинство Восточной провинции. Их радикализм в 90-е годы был нейтрализован обещанием Фахда предоставить возможность легализовать религиозную деятельность.
Существует в королевстве и левая оппозиция в лице Народно-демократической партии, Партии социалистического действия и Компартии Саудовской Аравии. Однако после воссоединения Йемена и распада СССР их активность резко снизилась.
В отличие от Саудовской Аравии, в современном социально-политическом развитии которой преобладает тенденция постепенного и осторожного преобразования абсолютистской власти королевской семьи в направлении “конституализации”, в Кувейте, как уже отмечалось в первой главе данного исследования, еще в начале 60-х годов был образован полномочный парламент и принята Конституция, согласно которой законодательная власть принадлежит эмиру (глава государства) и Национальному собранию (однопалатный парламент), исполнительная - эмиру и совету министров. В условиях Кувейта, где партии запрещены, интересы различных социальных групп и слоев выражают и отстаивают общественно-политические организации, которым принадлежит важная роль в социально-политической жизни страны.
В 1962 г. был принят закон “об организациях и клубах общественной пользы”, который затем не подвергался никаким изменениям, несмотря на требования прогрессивных сил. Любое объединение, будь то общественное, просветительское, религиозное и даже спортивное, создается в соответствии с положениями данного законодательного акта. В число “организаций и клубов общественной пользы” были включены и союзы профессионального типа, такие, как ассоциации юристов, экономистов, журналистов, учителей. Их деятельность способствует формированию новых политических взглядов, разработке идей, касающихся основных проблем будущего развития эмирата. Искусственно объединяя в одном ряду профессиональные союзы, чисто просветительские и общественно-политические организации, кувейтские власти стремились ограничить сферу их деятельности. Правящие круги страны рассматривают эти общества как своеобразные просветительские кружки, задача которых состоит в пропаганде новых идей, которые должны, однако, гармонически сочетаться с традиционными устоями общества. Они действуют под контролем правительства, выделяющего дотации на их содержание и имеющего, таким образом, возможность оказывать на эти организации прямое давление. Закон 1962 г. запрещает “организациям и клубам общественной пользы” вмешиваться в политическую жизнь, разжигать религиозную вражду, общинные и классовые разногласия.
Члены существующих в стране обществ и ассоциаций принадлежат главным образом к образованной части населения. Это выпускники местных и иностранных учебных заведений, в своей деятельности они не редко выходят за рамки, разрешенные законом. В публичных выступлениях их членов зачастую звучит не забота о сохранении и укреплении традиционных культурных и идеологических ценностей, а требование радикального изменения существующих порядков. Для этого используются печатные органы этих организаций, телевизионные и радиопрограммы.
Анализируя влияние кризиса в Персидском заливе на социально-политическую жизнь Кувейта в 90-е годы, необходимо несколько вернуться назад и вспомнить, что взаимоотношения между правящей династией ас-Сабахов и Национальным собранием в 70-80-е годы складывались весьма не просто, несмотря на определенную заторможенность общественных процессов в эмирате в указанный период. Это подтверждается роспуском парламента в 1976 г. и 1986 г. Ниже мы попытаемся выявить причины, приведенные к столь радикальным решениям главы государства.
Избирательная кампания 1975 г. в Национальное собрание четвертого созыва проводилась патриотическими силами Кувейта под лозунгом “Да - полной национализации нефти, да - ограничению добычи и установлению цен на нефть в соответствии с международной экономической конъюнктурой”.
В преддверии выборов было опубликовано совместное заявление прогрессивных общественно-политических организаций - Всеобщего союза трудящихся Кувейта, представителей клуба “Аль-Истикляль”, Социально-культурного женского общества, ассоциации социологов, общества выпускников высших учебных заведений, в котором была подчеркнута насущная необходимость сделать все для того, чтобы дать “кандидатам патриотических сил возможность стать депутатами Национального собрания”.
Во время предвыборной кампании нашли проявления принципиально новые тенденции. Даже в среде сил, придерживавшихся традиционалистской ориентации, стали возникать группировки, стремившиеся к модернизации политической структуры.
Молодежь ряда племен выступала в ходе подготовки выборов с отдельным списком программных установок, отражающих стремление всех национально-патриотических сил к подлинной политической и экономической независимости и демократизации социально-политической жизни.
В результате выборов 1975 г. состав Национального собрания был обновлен наполовину. Демократическая оппозиция пользовалась довольно большим влиянием. Парламент с февраля 1975 г. по август 1976 г. отклонил ряд законопроектов, одобренных правительством. Он стремился не допустить принятия решений, направленных против национально-патриотических сил в арабском мире и за его пределами. Деятельность правящих кругов, направленная на то, чтобы полностью подчинить парламент своему влиянию, потерпела крах. Это обстоятельство, по нашему мнению, явилось главной причиной его роспуска в августе 1976 г. Декретом эмира было распущено Национальное собрание и отменено действие ряда статей конституции, в том числе и той, которая устанавливала двухмесячный срок для избрания нового парламента.
Кувейт вновь вернулся к парламентской системе в феврале 1981 г. в связи с тем, что власти сочли целесообразным для стабилизации внутриполитической обстановки пойти на удовлетворение требования широких слоев общества о возобновлении деятельности - парламента.
Однако уже в июле 1986 г. декретом эмира Национальное собрание было распущено, приостановлено действие ряда статей конституции и введена предварительная цензура печати. В обращении главы государства к кувейтскому народу после опубликования указанного документа подчеркивалось, что эта мера была необходима, так как “демократия в стране стала подвергаться опасности. Под угрозой находятся наши исконные социальные и нравственные ценности, нарушается традиционное единство кувейтского общества.
На самом деле представляется, что истинные причины второго в течение десятилетия роспуска парламента кроются в недовольстве правящей элиты укреплением влияния оппозиции в Национальном собрании. Выборы, проходившие в феврале 1985 г., продемонстрировали возросшую политическую зрелость Кувейтского общества, постепенный отход от ранее монолитных религиозных и родо-племенных блоков. Значительная часть вновь избранных депутатов являлись представителями нового поколения кувейтцев, получивших университетское образование, стремившихся к тому, чтобы парламенту принадлежала активная роль в делах государства. Депутаты парламента заявляли о том, что они хотят “провести реформу государственных институтов, восстановить общественную мораль, искоренить коррупцию, стать “контролером” правительства”20 .
Демократический блок и умеренные исламисты активно сотрудничали в рамках парламентской оппозиции. Воспользовавшись правом, предоставленным им конституцией, обращаться с запросами к членам правительства, они повели кампанию против министра юстиции и министра нефти (оба - представители семейства ас-Сабах). В результате министр юстиции вынужден был подать в отставку, так как вскрылась его неблаговидная роль в крахе компании “Сук аль-Манах”, являвшейся по существу неофициальной фондовой биржей. Парламентская оппозиция выступила также против решения правительства повысить плату за электроэнергию, отменив субсидии.
После окончания ирано-иракской войны в 1988 г. многие кувейтцы ожидали возврата к парламентской жизни. Эмир, отвыкший отчитываться перед Национальным собранием, заметно ослабил свою власть, отказывалась уступить этому требованию. Так, в 1990 г., когда руководители кувейтской оппозиции организовали демонстрации в поддержку восстановления парламента и конституционного правления, правящая элита прибегла к помощи полиции, разогнавшей участников акции протеста21 . Именно в этот период Ирак и вторгся в Кувейт.
Тем не менее в Лондоне, где нашли приют основные лидеры прежней парламентской оппозиции (Ахмед аль-Хатаб, Джаим аль-Рубаи), 2 августа 1990 г. было опубликовано их заявление, в котором безоговорочно - осуздалась иракская агрессия и подчеркивалась преданность конституции 1962 г., провозглашающей Кувейт конституционной монархии под правлением династии Сабахов. Примирение между правящим семейством и оппозицией на базе борьбы против иракской оккупации и возврата после освобождения страны к парламентской демократии подтвердил Кувейтский народный конгресс, проходивший 13-15 октября 1990 г. в Джидде.
Возвратившись на родину после ее освобождения, шейх Джабер ас-Сабах под давлением кувейтской общественности, а также с учетом позиции западных союзников по войне в Персидском заливе, обещал восстановить распущенный им в 1986 г. парламент. И сдержал обещание в октябре 1992 г. состоялись выборы в Национальное собрание. Они принесли убедительную победу оппозиции, завоевавшей 32 из 50 парламентских мест. Кувейтцы не захотели видеть в парламенте министров прежнего правительства, которых они считали ответственными за захват страны Ираком, обвиняли в экономических неурядицах. Три исламские течения (суннитское исламское конституционное движение “Братья-мусульмане”, выступающее за введение в Кувейте шариата; более радикальные Исламское народное движение и Исламское конституционное движение) провели в Национальное собрание по три кандидата. Группировки либерального толка получили 13 мест (Демократический форум, Конституционный блок и группа экс-парламентариев), независимые кандидаты, примыкающие в большинстве своем к исламистам, - 10. Кандидаты, выражающие позицию правительства, завоевали лишь 18 мест, обнаружив, что в эмирате прошли те времена, когда лишь принадлежность к древнему роду гарантировала кресло в парламенте.
Последствия кризиса в Персидском заливе продолжали оказывать заметное влияние на социально-политическую жизнь Кувейта после выборов 1992 г. в виде того, что можно назвать плюрализмом мнений, четко прослеживались разнонаправленные интересы, в Национальном собрании сталкивались разные мнения. Парламенту удалось в определенной степени контролировать деятельность правительства, что, безусловно, способствовало стабилизации политической и экономической ситуации в стране. В то же время осуществление контроля оказалось делом непростым, поскольку портфели четырех основных министров - иностранных дел, обороны, внутренних дел и информации - по-прежнему находились в руках членов семьи ас-Сабахов, а главой правительства оставался шейх Саад аль-Абдалла ас-Сабах, являвшийся премьер-министром с 1978 г.
В октябре 1996 г. в Кувейте состоялись новые парламентские выборы, восьмые по счету. Они пока не повлекли за собой серьезных изменений в системе власти и в характере политических отношений в обществе. Хотя национальное собрание было обновлено на треть, приход новых лиц пока не повлек за собой решительных реформ. Ведь избиратели руководствовались социальными приоритетами и в меньшей степени соображениями политического порядка. Их выбор обусловливался желанием перемен, но без нарушения стабильности, и во многом племенными симпатиями, что редко подвигает на реформы. К тому же оппозиция в Кувейте достаточно разрозненна. Исключение составляют лишь исламисты, действующие в рамках организованных структур.
Тем не менее число сторонников оппозиции растет, поскольку теперь ей в парламенте принадлежит почти половина мест из пятидесяти, тогда как в 1992 г. она имела только десять.
Появление на политической сцене Кувейта различных действующих лиц, ранее не помышлявших о вхождении во власть, усложнило внутренние социально-политические процессы. Новые лица вступили в сложные отношения между собой и властью, которые накладываются на привычную политическую схему, где ведущая роль отводилась традиционным структурам. Надо полагать, что они и сейчас управляют всеми процессами, не афишируя свою деятельность. В то же время весомая заявка исламистов открывает перед исполнительной властью неожиданные перспективы, при которых неизменная кувейтская стабильность может столкнуться с испытаниями на прочность.
Государственное развитие Бахрейна, как и Кувейта, после провозглашения независимости пошло по пути оформления монархии конституционного типа со значительными ограничениями юридических полномочий исполнительной власти в пользу института парламентского представительства. Однако опыт буржуазной парламентской демократии в условиях правления династического семейства Аль Халифа просуществовал в этой стране менее двух лет (1973-1975 гг.).
Радикализация настроений избирателей, проявившаяся в период выборов в национальное собрание 1973 г. в требовании проведения политических реформ на всех уровнях государственного правления, а также охватившие Бахрейн в 1973 и 1974 гг. забастовки работников в различных сферах административно-экономической области, за легализацию в стране профсоюзных организаций, показали правящей верхушке, что парламент несет в себе опасность разрушения традиционной социально-политической структуры общества и нарушения тщательно поддерживаемого внутриполитического баланса. В результате были приняты чрезвычайные меры: декретом эмира Бахрейна от 23 августа 1975 г. было распущено Национальное собрание без указания конкретных сроков возобновления его деятельности и приостановлено действие конституции. Тем не менее социально-политическое течение в пользу более гибких форм и методов правления продолжало крепнуть в бахрейнском обществе в последующий период. Особенно громко оно заявило о себе в период кризиса в - Персидском заливе.
Разгром Ирака и освобождение Кувейта принесли ожидания, что в странах Залива, в том числе и в Бахрейне, может установиться более справедливый и демократический порядок. Лидерами, представляющими все слои бахрейнского общества, была подготовлена петиция, призывающая эмира возобновить действие конституции и работу Национального собрания, ее подписали 300 видных деятелей страны. Однако правящие круги Бахрейна, напуганные кризисом, проигнорировали обращение. Вместо этого в декабре 1992 г. декретом эмира был учрежден Консультативный совет (Маджлис аш-Шура) в составе 30 человек. В сентябре 1996 г. в структуру Совета были внесены изменения. Так, число членов - увеличено с 30 до 40. Кроме того, были несколько расширены его полномочия. Прежде в задачу Совета входила выработка рекомендаций по законопроектам, разрабатывавшимся кабинетом министров, до того, как они передавались на утверждение эмиру. Теперь Маджлис аш-Шура может обсуждать не только те проблемы, которые ставит перед ним правительство. Более того, он имеет право запрашивать совет министров по тем или иным вопросам. В то же время рекомендации Консультативного совета по-прежнему не носят обязательного характера, а все его члены назначаются эмиром. Таким образом, этот невыборный орган не обладает властными полномочиями и не имеет конституционной базы.
Эти решения эмира, на которые он вынужден был пойти в условиях нарастания движения за демократизацию политической жизни в стране, не прекращающегося уже более 20 лет, ни в коей мере не могут удовлетворить оппозиционные силы Бахрейна. Дело в том, что после роспуска в 1975 г. Национального собрания и приостановки действия конституции правящее семейство Аль Халифа, по существу, установило диктаторский режим, проводящий политику террора по отношению к широким слоям местного населения. В стране практически отсутствует контроль за деятельностью эмира и его правительства, власть которых поддерживается с помощью армии и служб безопасности. Деятельность политических партий и организаций запрещена. Имеющиеся профессиональные общества и общественно-спортивные клубы не имеют права проявлять политическую активность. Единственное исключение сделано для Ассоциации бахрейнских адвокатов, которая доказала, что профессиональные функции юристов требуют в некоторых случаях определенных политических действий, таких, например, как интерпретация законодательства или участие в политических судебных разбирательствах.
Для социально-политической обстановки в Бахрейне в 90-е годы были характерны постоянна конфронтация между правящим режимом и оппозиционными силами, периодические народные волнения, которые жестоко подавлялись полицией и силами безопасности. В указанный период в стране отмечались многочисленные нарушения гражданских прав населения: несанкционированные аресты, депортация из страны, убийства недовольных и инакомыслящих.
В конституции Бахрейна говорится, что “ни одно лицо не может быть арестовано, задержано, заключено под стражу, подвергнуто обыску или изгнанию… кроме, как в соответствии с положениями законодательства и под контролем судебных властей”26 . На практике, однако, в случаях, касающихся ареста, содержания под стражей или высылке из страны, применяется Государственный акт о безопасности от 1974 г. Согласно этому документу любое лицо может содержаться под стражей вплоть до трех лет без суда за участие в деятельности или за выступление с заявлениями, которые рассматриваются как угроза широко трактуемой национальной гармонии и безопасности.
Несмотря на то, что конституция предоставляет право “на выражение и распространение мнений”, в действительности бахрейнцы не свободны в выражении оппозиции к правительству в публичных выступлениях и в печати. Критика в СМИ членов правящего семейства и его политики строго запрещена. То же самое касается и свободы собраний. В стране не разрешается проводить политические демонстрации и митинги. Любые несанкционированные собрания с участием более пяти человек запрещены Государственным актом о безопасности. Служба безопасности Бахрейна контролирует религиозные сборы, которые могут принять политическую направленность, и часто их разгоняет.
Анализ внутриполитической обстановки в Бахрейне в 90-е годы свидетельствует о том, что требование демократических реформ приняло в стране массовый характер. Участники многочисленных митингов и демонстраций призывали к реставрации деятельности Национального собрания путем проведения свободных выборов, освобождению политических заключенных, осуждали методы правления клана Аль Халифа, богатство которого увеличивалось по мере разрастания этого семейства. “Вы не можете получить разрешение на любой проект без предоставления процента от прибыли семейству Аль Халифа”, - констатирует Абдул Латиф Аль-Махмуд, популярный суннитский религиозный деятель, чей паспорт и университетский пост были отобраны в 1991 г. после его выступления в защиту демократии.
Размах недовольства в бахрейнском обществе, с одной стороны, и несостоятельность попыток правящего режима удержать ситуацию военно-полицейскими средствами, с другой, вызывают на передний план необходимость диалога между правительством и оппозицией, поиска путей демократизации общественно-политической жизни в стране.
Влияние кризиса в Персидском заливе на социально-политические процессы в 90-е годы в трех других аравийских монархиях - Омане, ОАЭ и Катаре - было менее значительным.
Непосредственным откликом правящих кругов Омана на развернувшиеся повсеместно на Аравийском полуострове требования демократизации общественной жизни явилось преобразование в 1991 г. существовавшего с 1981 г. совещательного органа - Государственного консультативного совета в Совет “Шура”, который имеет право рекомендовать пересматривать действующие законы, относящиеся к социально-экономической сфере.80 членов “Шуры" назначаются султаном из кандидатов, предлагаемых наиболее влиятельными подданными от каждого губернаторства.
Важнейшим политическим событием султаната стало принятие в 1996 г. Основного закона (Конституции), который предусматривает в дальнейшем реорганизацию Совета “Шура" в представительный консультативный орган Совет Омана. Новый Совет, согласно конституции, будет состоять из двух палат: Консультативного совета и Государственного совета.
9-09-2015, 02:01