Помимо этих партий и объединений, в оппозиции правительству находились «Объединенное национальное движение» (ОНД – политическая партия мухаджиров, т.е. переселенцев из Индии; действует в основном в Синде) и партия «Пакистанское движение за справедливость», во главе ее стоит Имран Хан – выдающийся в прошлом спортсмен, капитан сборной Пакистана по хоккею на траве, неоднократно завоевывавший звание чемпиона мира; кстати, в период примерно равного противостояния в 90-е годы ПМЛ и ПНП партия Имран Хана рассматривалась как «третья сила», способная разрушить двухпартийную систему в Пакистане (этого, однако, не произошло).
Оппозиционные партии не признают легитимность нахождения Мушаррафа на посту президента страны, законность референдума 30 апреля 2002 г., а также принятых им поправок к Конституции, особенно касающихся создания Совета национальной безопасности. Все эти партии, включая исламистские, выступают против «диктатуры», за установление в стране «полной демократии». Риторика ММА носила антиамериканский и откровенно проталибский характер.
Проправительственные силы представляла прежде всего большая часть Пакистанской мусульманской лиги, которая взяла себе имя основателя Пакистана «Каид-и Азама» М.А.Джинны и стала называться ПМЛ(К). Правительство внешне старалось дистанцироваться от этой партии, однако активное протежирование ее было абсолютно очевидно. Власти, используя «административный ресурс», добились включения в эту партию большинства членов прежней ПМЛ, руководимой Н.Шарифом, а также многих деятелей из ПНП. Поддержку ПМЛ(К) оказал «Национальный альянс», состоящий из небольших партий «малых провинций» (Синда, Белуджистана, Северо-западной пограничной провинции; белуджскую «Народную партию» возглавляет бывший президент Пакистана Ф. Легхари). ПМЛ(К) поддержал также ряд других партий.
Правительственный стан признает законным избрание П.Мушаррафа президентом на пятилетний срок посредством референдума, считает, что объявленные главой правительства поправки к Конституции являются интегральной частью Основного закона страны и не нуждаются в одобрении парламентом. Они могут быть изменены или вовсе отменены, если оппозиция в соответствии с Конституцией соберет для этой цели две трети голосов членов парламента (в настоящее время это представляется невозможным).
Еще один момент, который хочется отметить, – это отсутствие на выборах главных харизматических фигур Пакистана – Б.Бхутто и Н.Шарифа, которым не было позволено вернуться в страну. Таким образом, лидеры трех основных партий страны – ПНП, ПМЛ(Н) и ОНД (лидер этой партии Алтаф Хусейн уже 10 лет пребывает в эмиграции в Лондоне) руководили предвыборной кампанией из «прекрасного далека» (Б.Бхутто и Алтаф Хусейн из Лондона, а Н.Шариф из Саудовской Аравии).
Сторонники правительства основной упор делали на плохом управлении и коррупции правительств Н.Шарифа и Б.Бхутто, ввергнувших страну в пучину экономического кризиса. Этому было противопоставлено улучшение экономики страны при Мушаррафе, увеличение темпов роста, сокращение безработицы. Важную роль сыграло снятие санкций, введенных ведущими западными странами после ядерных испытаний в 1988 г., и свержения законного правительства в октябре 1999 г. Снятие санкций и возобновление экономической помощи Пакистану следует рассматривать как своеобразную плату за его участие в антитеррористической коалиции.
В соответствии с планом «перехода к демократии» всеобщие выборы состоялись 10 октября 2002 г. Из более чем 70 млн. человек электората в них приняли участие 42% избирателей (цифра, более или менее обычная для Пакистана); явка в сельских районах была гораздо выше, нежели в крупных городах, местами превышая 50%17 .
По числу поданных голосов на первое место вышла ПНП – 25%; но в Национальном собрании она получила только 23% депутатских мест из общих 272. Тогда как ПМЛ(К), собрав 24,8% голосов, получила 28% общего количества парламентских мест (в этом нашли проявление «чудеса» мажоритарной системы голосования). Еще больше они сказались при распределении мест между ПМЛ(Н) и ММА. Первая получила 11,2% голосов (исламский блок чуть меньше – 11,1%), но ПМЛ(Н) завоевала всего 5% депутатских мест, а ММА – 19%, т.е. почти в четыре раза больше18 .
Здесь следует обратить внимание на то, что претендующая на роль правящей партии ПМЛ(К), хотя и заняла первое место по числу депутатских мандатов, но в абсолютном отношении их было слишком мало, чтобы занять прочные лидирующие позиции. Еще раз следует отметить успех исламистских партий. Главное здесь, конечно, в том духе, который охватил страну после «измены братьям по вере» и вступления в союз с Америкой. Немаловажную роль сыграл тот факт, что исламистские партии выступили единым блоком – в таком случае мажоритарная система выборов приносит наибольшие выгоды. В какой-то степени сыграло свою роль и снижение возрастного ценза: легко поддающаяся радикалистским лозунгам молодежь в основном пошла за исламистами.
Одновременно с парламентскими проводились и выборы в провинциальные законодательные собрания. В самой крупной провинции Пенджаб (более 50% населения страны) уверенную победу одержала ПМЛ(К), завоевавшая почти половину мест в Законодательном собрании. За ней следуют ПНМ, ПМЛ(Н) и ММА. В Синде на первом месте оказалась ПНП; ОДН и Национальный альянс оттеснили соответственно на четвертое и пятое места ПМЛ(К) и ММА. В Белуджистане лидером является ММА, хотя блок завоевал четверть кандидатских мест; далее расположились ПМЛ(К) и Национальный альянс. За счет примкнувших независимых ПМЛ(К) вышла здесь на первое место. Большого успеха добился ММА в Северо-западной пограничной провинции – из 99 мест в провинциальном собрании он завоевал 48. Далее, с большим отрывом расположились ПНП, Народная национальная партия и фракция ПНП, возглавляемая А.А.Х.Шерпао. ПМЛ(К) добилась всего 6 мест19 .
После проведения прямых выборов в Национальное собрание избирательная кампания на этом не кончилась. Начался дележ зарезервированных 60 женских мест и десяти мест для немусульман, а также борьба за независимых кандидатов, коих набралось около 30 человек. Почти все эти места достались лидирующим партиям, и в первую очередь ПМЛ(К). Позиции партии еще более укрепились: ее фракция в Национальном собрании увеличилась с 76 до 118 депутатов, а ПНП – с 62 до 81. Третий лидер – исламистский блок – получил 60 мест. ПМЛ(Н) провела в парламент 20 депутатов, ОНД – 17, Национальный альянс – 16. В высший законодательный орган страны попали представители еще 10 политических партий, набравших от 5 до 1 депутата.
Но и после всех этих операций ПМЛ(К) не имела возможности сформировать собственное правительство. Начался довольно долгий период поисков союзников. Планировались различные коалиции, порой самые удивительные, например, с ММА или с ПНП. И что интересно, на задний план отступали принципиальные разногласия предвыборного периода относительно референдума, законности президентской власти П.Мушаррафа, введенные им поправки и т.д. Главное, вокруг чего велись споры и торговля, – это о главе правительства. Каждая партия хотела, чтобы ее представитель занял пост премьер-министра.
В конечном счете, ПМЛ(К) удалось создать коалицию, в которую, кроме нее, вступили Народный альянс, ОНД, несколько фракций ПМЛ, группа депутатов-членов ПНП, депутаты от Полосы племен. Коалиция насчитывает 172 депутата, т.е. немногим более половины депутатского корпуса. 16 ноября П.Мушарраф был приведен к присяге в качестве президента страны на последующие пять лет. Затем правящей коалиции удалось провести на важный пост спикера своего представителя Чоудри Амир Хусейна, а 21 ноября кандидат коалиции Мир Зафарулла Хан Джамали, политик из Белуджистана, стал премьер-министром Пакистана (повторилась история с избранием главой правительства при М.Зия-уль-Хаке малоизвестного на федеральном уровне политического деятеля). Важные посты министров обороны и внутренних дел заняли диссиденты из ПНП. Министрами иностранных дел, юстиции и по правам человека, торговли, образования и др. стали представители ПМЛ(К). ОНД от участия в правительстве отказалось, но потребовало помощи в борьбе с отделившейся еще в 1992 г. группой своих членов. Правительство активизировало против них военно-полицейские акции по вытеснению из городов, главным образом из Карачи; одновременно решение проблемы рассматривается в плане эмиграции раскольников из Пакистана.
Так завершился четвертый военный режим в Пакистане.
Готовясь к восстановлению конституционно-парламентских институтов и разделу своей власти с представительными органами, П.Мушарраф заявлял, что главное уже сделано, страна идет в правильном направлении, а ему остается лишь следить, чтобы правительство следовало этому курсу, и играть в бейсбол. Последнее, на мой взгляд, может остаться лишь пожеланием. Уже начало действия «пакистанской демократии» показало ее неподготовленность, острые внутренние противоречия, слабость и т.д. Если при военных властях план «Путь к демократии» выполнялся четко и в установленные сроки, то уже начало «демократического процесса» затянуло его осуществление больше, чем на месяц (после всеобщих выборов в октябре и в течение ноября не были созданы правительства провинций, не избран Сенат, не состоялась объединенная сессия двух палат парламента, на которой должен был выступить президент и т.д.).
Но главное, конечно, не в этих организационных неурядицах, хотя под ними скрыты причины глубинного характера. Главное, на мой взгляд, в том, что страна за минувшие годы не продвинулась в деле приобретения норм, опыта и традиций демократии. В плане способностей и возможностей развития демократического процесса Пакистан находится в самой начальной его стадии.
В более практическом плане опасность будет исходить от обычной для Пакистана политической нестабильности. Уже после выборов 10 октября 2002 г. обстановка была столь неустойчивой, что были предложения провести новые всеобщие выборы. Созданная правительственная коалиция слаба и шатка. Такой ее элемент, как ОНД, имеет привычку вскоре покидать коалицию. Можно представить, что при нынешнем незначительном большинстве правящей коалиции уход 17 депутатов может поставить ее на грань катастрофы.
Как показывает опыт последнего периода правления Зия-уль-Хака, практически неизбежны расхождения между президентом и премьер-министром (несмотря на кажущуюся несоизмеримость двух фигур). Во-первых, глава правительства и его окружение по ряду проблем могут расходиться с президентом. Во-вторых, премьер для увеличения собственного политического веса будет стремиться к определенной самостоятельности, даже оппозиционности главе государства. Подобное развитие событий 14 лет назад привело к конфликту между двумя высшими государственными руководителями.
Наконец, надо иметь в виду исламский фактор, который играет в современном Пакистане очень большую роль. Причем значение его не уменьшается. А в ближайшем будущем, по-видимому, будет увеличиваться – если жесткие военные условия не смогли остановить исламистский напор, то гражданскому правительству это удастся еще меньше. Тяжелое экономическое положение страны, напряженность с Индией все больше будут толкать Исламабад к США, другим странам Запада, что будет вызывать ярость исламистов, усиливать их борьбу в массах.
В целом послевоенный период в Пакистане представляется крайне сложным и нестабильным. Острые политические кризисы будут сотрясать страну. Неизбежны досрочные роспуски представительных органов и досрочные их выборы. Такая ситуация вновь может привести армию к власти, к появлению в Пакистане очередного, пятого военного режима. Вряд ли в такой обстановке генералу-президенту удастся вдоволь поиграть в любимый им бейсбол.
пакистан исламизация общество демократический
Список источников и литературы
1. Ганковский Ю.В., Гордон-Полонская Л.Р. История Пакистана. – М., 1961, с. 84–91.
2. Итоги развития и перспективы Исламской Республики Пакистан // Мусульманские страны у границ СНГ. – М., ИВ РАН-Крафт, 2001, с. 29–45.
3. Dawn. Karachi, 01.05.2002.
4. «The News», 27.10.2002.
9-09-2015, 02:31