Социальная психология - прошлое, настоящее и будущее

Оглавление

Введение 3

Глава 1. Дискуссия о предмете социальной психологии в 20-е годы. 6

Глава 2.Современные представ­ления о предмете соци­альной психологии. 14

Глава 3.Задачи социальной психологии и проблемы общества. 22

Заключение 28

Библиографический список использованной литературы 29

Введение.

Само сочетание слов «социальная психология» указывает на специфическое место, которое занимает эта дисциплина в системе научного зна­ния. Возникнув на стыке наук — психологии и социологии, социальная психология до сих пор сохраняет свой особый статус. Это приводит к тому, что каждая из «родительских» дисциплин довольно охотно включает ее в себя в качестве составной части. Такая неоднозначность положения научной дисциплины имеет много различных причин. Главной из них является объективное существование такого класса фактов общественной жизни, которые сами; по себе могут быть исследованы лишь при помощи объединенных усилий двух наук: психологии и социологии. С одной стороны, любое общественное явление имеет свой «психологический» ас­пект, поскольку общественные закономерности проявляются не иначе как через деятельность людей, а люди действуют, будучи наделенными сознанием и волей. С другой стороны, в ситуациях совместной деятельности людей возникают совершенно особые типы связей между ними, связей общения и взаимодействия, и анализ их невозможен вне системы психологического знания.

Другой причиной двойственного положения социальной пси­хологии является сама история становления этой дисциплины, которая вызревала в недрах одновременно и психологического, и социологического знания и в полном смысле слова родилась «на перекрестке» этих двух наук. Все это создает немалые трудности как в определении предмета социальной психологии, так и в вы­явлении круга ее проблем.

Вместе с тем потребности практики общественного развития диктуют необходимость исследования таких пограничных про­блем, и вряд ли можно «ожидать» окончательного решения во­проса о предмете социальной психологии для их решения. За­просы на социально-психологические исследования в условиях современного этапа развития общества поступают буквально из всех сфер общественной жизни, особенно в связи с тем, что в каждой из них сегодня происходят радикальные изменения. Та­кие запросы следуют из области промышленного производства, различных сфер воспитания, системы массовой информации, об­ласти демографической политики, борьбы с антиобщественным поведением, спорта, сферы обслуживания и т.д. Можно утверж­дать, что практические запросы опережают развитие теоретичес­кого знания в социальной психологии.

Все это, несомненно, стимулирует интенсивное развитие со­циальной психологии на современном этапе. Необходимость этого усугубляется еще двумя обстоятельствами. Во-первых, тем, что в истории существования советской социальной психологии как самостоятельной науки был довольно длительный перерыв и но­вый этап бурного оживления социально-психологических иссле­дований начался лишь в конце 50-х — начале 60-х годов. Во-вторых, тем, что социальная психология по своему существу яв­ляется наукой, стоящей весьма близко к острым социальным и политическим проблемам, а потому принципиально возможно использование ее результатов различными общественными сила­ми. Социальная психология на Западе имеет весьма солидную историю, которая также убедительно подтверждает эту истину.

Таким образом, для социальной психологии, как, может быть, ни для какой другой науки, актуально одновременное решение двух задач: и выработки практических рекомендаций, получен­ных в ходе прикладных исследований, столь необходимых прак­тике, и «достраивание» своего собственного здания как целост­ной системы научного знания с уточнением своего предмета, раз­работкой специальных теорий и специальной методологии ис­следований.

Приступая к решению этих задач, естественно, необходимо, пока не прибегая к точным дефинициям, очертить круг проблем социальной психологии, чтобы более строго определить задачи, которые могут быть решены средствами этой дисциплины. Мы исходим при этом из принятия той точки зрения, что, несмотря на пограничный характер, социальная психология является частью психологии (хотя существуют и другие точки зрения, напри­мер, отнесение социальной психологии к социологии). Следова­тельно, определение круга ее проблем будет означать выделение из психологической проблематики тех вопросов, которые отно­сятся к компетенции именно социальной психологии. Поскольку психологическая наука в нашей стране в определении своего пред­мета исходит из принципа деятельности, можно условно обозна­чить специфику социальной психологии как изучение закономер­ностей поведения и деятельности людей, обусловленных включением их в социальные группы, а также психологических характеристик самих этих групп.

К такому пониманию своего предмета социальная психология пришла не сразу, и поэтому для уяснения вопроса полезно про­анализировать содержание тех дискуссий, которые имели место в ее истории.

Глава 1. Дискуссия о предмете социальной психологии в 20-е годы.

В истории советской социальной психологии можно выделить два эта­па этой дискуссии: 20-е гг. и конец 50-х — начало 60-х гг. Оба эти этапа имеют не только исторический интерес, но и помогают более глу­боко понять место социальной психологии в системе научного знания и способствуют выработке более точного определения ее предмета.

В 20-е гг., т.е. в первые годы Советской власти, дискуссия о предмете социальной психологии была стимулирована двумя об­стоятельствами. С одной стороны, сама жизнь в условиях послере­волюционного общества выдвинула задачу разработки социально-психологической проблематики. С другой стороны, идейная борь­ба тех лет неизбежно захватила и область социально-психологи­ческого знания. Как известно, эта идейная борьба развернулась в те годы между материалистической и идеалистической психоло­гией, когда вся психология как наука переживала период острой ломки своих философских, методологических оснований. Для судь­бы социальной психологии особое значение имела точка зрения Г.И. Челпанова, который, защищая позиции идеалистической пси­хологии, предложил разделить психологию на две части: социаль­ную и собственно психологию. Социальная психология, по его мнению, должна разрабатываться в рамках марксизма, а собствен­но психология должна остаться эмпирической наукой, не зависи­мой от мировоззрения вообще и от марксизма в частности.[1] Такая точка зрения формально была за признание права социальной психологии на существование, однако ценой отлучения от марксистских философских основ другой части психо­логии.[2]

Позиция Г.И. Челпанова оказалась неприемлемой для тех пси­хологов, которые принимали идею перестройки философских ос­нований всей психологии, включения ее в систему марксистского знания.[3] Возражения Челпанову при­няли различные формы.

Прежде всего была высказана идея о том, что, поскольку, будучи интерпретирована с точки зрения марксистской философии, вся психология становится социальной, нет необходимости выделять еще какую-то специальную социальную психологию: про­сто единая психология должна быть подразделена на психологию индивида и психологию коллектива. Эта точка зрения получила свое отражение в работах В.А. Артемова.[4] Другой подход был предложен с точки зрения получившей в те годы по­пулярность реактологии. Здесь, также вопреки Челпанову, пред­лагалось сохранение единства психологии, но в данном случае путем распространения на поведение человека в коллективе ме­тода реактологии. Конкретно это означало, что коллектив пони­мался лишь как единая реакция его членов на единый раздражи­тель, а задачей социальной психологии было измерение скорос­ти, силы и динамизма этих коллективных реакций. Методология реактологии была развита К.Н. Корниловым, соответственно ему же принадлежит и реактологический подход к социальной психо­логии.[5]

Своеобразное опровержение точки зрения Челпанова было •редложено и видным психологом П. П. Блонским, который одним из первых поставил вопрос о необходимости анализа роли социальной среды при характеристике психики человека. Для него «социальность» рассматривалась как особая деятельность людей, связанная с другими людьми. Под такое понимание социальности подходила и «деятельность» животных. Поэтому предложение Блонского заключалось в том, чтобы включить психологию как биологическую науку в круг социальных проблем. Противоречие между социальной и какой-либо другой психологией здесь также снима­лось.[6]

Еще одно возражение Челпанову исходило от выдающегося советского физиолога В.М. Бехтерева. Как известно, Бехтерев вы­ступал с предложением создать особую науку — рефлексологию. Определенную отрасль ее он предложил использовать для реше­ния социально-психологических проблем. Эту отрасль Бехтерев назвал «коллективной рефлексологией» и считал, что ее предмет — это поведение коллективов, поведение личности в коллективе, условия возникновения социальных объединений, особенности их деятельности, взаимоотношения их членов. Для Бехтерева такое понимание коллективной рефлексологии представлялось преодо­лением субъективистской социальной психологии. Это преодоле­ние он видел в том, что все проблемы коллективов толковались как соотношение внешних влияний с двигательными и мимико-соматическими реакциями их членов. Социально-психологичес­кий подход должен был быть обеспечен соединением принципов рефлексологии (механизмы объединения людей в коллективы) и социологии (особенности коллективов и их отношения с условия­ми жизни и классовой борьбы в обществе). В конечном итоге пред­мет коллективной рефлексологии определялся следующим обра­зом: «изучение возникновения, развития и деятельности собраний и сборищ, проявляющих свою соборную соотносительную дея­тельность как целое, благодаря взаимному общению друг с другом входящих в них индивидов».[7]

Хотя в таком подходе и содержалась полезная идея, утверж­дающая, что коллектив есть нечто целое, в котором возникают новые качества и свойства, возможные лишь при взаимодейст­вии людей, общая методологическая платформа оказывалась весь­ма уязвимой. Вопреки замыслу, эти особые качества и свойства интерпретировались как развивающиеся по тем же законам, что и качества индивидов. Это было данью механицизму, который пронизывал всю систему рефлексологии: хотя личность и объяв­лялась продуктом общества, но при конкретном ее рассмотрении в основу были положены ее биологические особенности и, преж­де всего социальные инстинкты. Более того, при анализе социаль­ных связей личности для их объяснения по существу допускались законы неорганического мира (закон тяготения, закон сохранения энергии), хотя сама идея такой редукции и подверглась критике. Поэтому, несмотря на отдельные, имеющие большое значение для развития социальной психологии находки, в целом рефлексологи­ческая концепция Бехтерева не стала основой подлинно научной социальной психологии.

Особенно радикальными оказались те предложения, которые были высказаны относительно перестройки социальной психоло­гии в связи с дискуссией, развернувшейся в те годы по поводу понимания идеологии. М.А. Рейснер, например, предлагал постро­ить марксистскую социальную психологию путем прямого соотне­сения с историческим материализмом ряда психологических и физиологических теорий. Но, поскольку сама психология должна строиться на учении об условных рефлексах, в социально-психо­логической сфере допускалось прямое отождествление условных рефлексов, например, с надстройкой, а безусловных — с системой производственных отношений. В конечном счете социальная пси­хология объявлялась наукой о социальных раздражителях разных видов и типов.[8]

Таким образом, несмотря на субъективное желание многих психологов создать марксистскую социальную психологию, такая задача в 20-е гг. не была выполнена. Хотя отпор точке зрения Челпанова и был сделан достаточно решительно, ключевые мето­дологические проблемы психологии не были решены. Стремясь противостоять идеалистическому подходу, исследователи сплошь и рядом оказывались в плену позитивистской философии, кон­кретным и специфическим проявлением которой явился механи­цизм. Кроме того, не было четкости и относительно предмета со­циальной психологии: по существу были смешаны две проблемы, или два различных понимания предмета социальной психологии. С одной стороны, социальная психология отождествлялась с уче­нием о социальной детерминации психических процессов; с дру­гой стороны, предполагалось исследование особого класса явле­ний, порождаемых совместной деятельностью людей и прежде всего явлений, связанных с коллективом. Те, которые принимали пер­вую трактовку (и только ее), справедливо утверждали, что резуль­татом перестройки всей психологии на марксистской материалис­тической основе должно быть превращение всей психологии в со­циальную. Тогда никакая особая социальная психология не требу­ется. Это решение хорошо согласовывалось и с критикой позиции Челпанова. Те же, кто видели вторую задачу социальной психоло­гии — исследование поведения личности в коллективе и самих коллективов, — не смогли предложить адекватное решение про­блем, используя в качестве методологических основ марксистскую философию.

Результатом этой борьбы мнений явился тот факт, что лишь первая из обозначенных трактовок предмета социальной психоло­гии получила права гражданства — как учение о социальной де­терминации психики. Поскольку в этом понимании никакого само­стоятельного статуса для социальной психологии не предполага­лось, попытки построения ее как особой дисциплины (или хотя бы как особой части психологической науки) прекратились на до­вольно длительный срок. Социология же в эти годы вообще оказа­лась под ударом, поэтому о существовании социальной психоло­гии в ее рамках вопрос вообще не поднимался. Более того, тот факт, что социальная психология в то же время продолжала разви­ваться на Западе, притом в рамках немарксистской традиции, при­вел некоторых психологов к отождествлению социальной психологии вообще лишь с ее «буржуазным» вариантом, исключив саму возможность существования социальной психологии в нашей стра­не. Само понятие «социальная психология» стало интерпретиро­ваться как синоним реакционной дисциплины, как атрибут лишь буржуазного мировоззрения.

Именно в этом смысле и говорят о наступившем на длитель­ный период «перерыве» в развитии социальной психологии. Од­нако термин этот может быть употреблен лишь в относительном значении. Действительно, имел место перерыв в самостоятель­ном существовании социальной психологии в нашей стране, что не исключало реального существования отдельных исследований, являющихся по своему предмету строго социально-психологичес­кими. Эти исследования были продиктованы потребностями об­щественной практики, прежде всего педагогической. Так, изучение вопросов коллектива было сконцентрировано в сфере педагоги­ческой науки, где работы А.С. Макаренко, А.С. Залужного имели отнюдь не только чисто педагогическое значение. Точно так же ряд проблем социальной психологии продолжал разрабатываться в рамках философии, в частности проблемы общественной психо­логии классов и групп. Здесь становление марксистской традиции в социально-психологическом знании осуществлялось с меньши­ми трудностями, поскольку философия в целом была рассмотрена как составная часть марксизма. Особо следует сказать и о том, как развивалась социально-психологическая мысль в рамках психоло­гической науки. Важнейшую роль здесь сыграли исследования Л.С. Выготского. Можно выделить два круга вопросов в работах Выготского, которые имеют непосредственное отношение к раз­витию социальной психологии.

С одной стороны, это учение Выготского о высших психичес­ких функциях, которое в значительной степени решало задачу вы­явления социальной детерминации психики (т.е., выражаясь язы­ком дискуссии 20-х гг., «делало всю психологию социальной»). Доказав, что высшие психические функции (произвольное запо­минание, активное внимание, отвлеченное мышление, волевое дей­ствие) нельзя понять как непосредственные функции мозга, Л.С. Выготский пришел к выводу, что для понимания сущности этих функций необходимо выйти за пределы организма и искать корни их в общественных условиях жизни. Усвоение обществен­ного опыта изменяет не только содержание психической жизни, но и создает новые формы психических процессов, которые прини­мают вид высших психических функций, отличающих человека от животных. Таким образом, конкретные формы общественно-ис­торической деятельности становятся решающими для научного понимания формирования психических процессов, естественные законы работы мозга приобретают новые свойства, включаясь в систему общественно-исторических отношений. Начав с идеи об историческом происхождении высших психических функций, Вы­готский развил далее мысль о культурно-исторической детерми­нации самого процесса развития всех психических процессов. Две известные гипотезы Выготского (об опосредованном характере психических функций человека и о происхождении внутренних психических процессов их деятельности, первоначально «интерп­сихической»)[9] позволяли сделать вывод, что главный механизм развития психики — это механизм усвое­ния социально-исторических форм деятельности. Такая трактовка проблем общей психологии давала солидную основу для решения собственно социально-психологических проблем.

С другой стороны, в работах Л.С. Выготского решались и в более непосредственной форме социально-психологические во­просы, в частности высказывалось специфическое понимание пред­мета социальной психологии. Оно исходило из критики того по­нимания, которое было свойственно В. Вундту, развивавшему концепцию «психологии народов». Социальная психология, или «психология народов», как ее понимал Вундт, рассматривала в качестве своего предмета язык, мифы, обычаи, искусство, рели­гию, которые Выготский назвал «сгустками идеологии», «крис­таллами».[10] По его мнению, задача психо­лога заключается не в том, чтобы изучать эти «кристаллы», а в том, чтобы изучить сам «раствор». Но «раствор» нельзя изучить так, как предлагает Бехтерев, т.е. вывести коллективную психику из индивидуальной. Выготский не соглашается с той точкой зре­ния, что дело социальной психологии — изучение психики соби­рательной личности. Психика отдельного лица тоже социальна, поэтому она и составляет предмет социальной психологии. В этом смысле социальная психология отличается от коллективной пси­хологии: «предмет социальной психологии — психика отдельного человека, а коллективной — личная психология в условиях кол­лективного проявления (например, войска, церкви)».[11]

На первый взгляд кажется, что эта позиция сильно отличается от современного взгляда на социальную психологию, как она была нами условно определена. Но в действительности отличие здесь чисто терминологическое: Выготский сравнивает не «общую» и «социальную» психологию (как это обычно делается теперь), а «со­циальную» и «коллективную». Но легко видеть, что «социальная» психология для него — это та самая общая психология, которая усвоила идею культурно-исторической детерминации психики (в терминологии 20-х гг. — это такая общая психология, которая «вся стала социальной»). Термином же «коллективная психология» Вы­готский обозначает тот самый второй аспект понимания социаль­ной психологии, который не сумели увидеть многие другие психо­логи 20-х гг. или относительно которой они не сумели найти под­линно научной методологии исследования.

Поэтому можно по праву утверждать, что идеи Выготского, высказанные им в 20-е гг. и позже, в 30-е гг. явились необходимой предпосылкой, сформировавшейся внутри психологической нау­ки, для того чтобы впоследствии наиболее точно определить пред­мет социальной психологии.

Глава 2. Современные представ­ления о предмете соци­альной психологии.

В конце 50-х — начале 60-х гг. развер­нулся второй этап дискуссии о предме­те социальной психологии. Два обсто­ятельства способствовали новому об­суждению этой проблемы.

Во-первых, все расширяющиеся запросы практики. Решение основных экономических, социальных и политических проблем позволило более пристально анализировать психологическую сто­рону различных проявлений общественной жизни. Активное об­ратное воздействие на ход объективных процессов должно быть особенно детально исследовано в современных условиях, когда психологический, «человеческий» фактор приобретает столь зна­чительную роль. Механизмы конкретного взаимодействия обще­ства и личности в этих условиях должны быть исследованы не только на социологическом, но и на социально-психологическом уровне.

Во-вторых, к моменту, когда все эти проблемы с особой остро­той были поставлены жизнью, произошли серьезные изменения и в области самой психологической науки. Советская психология, осуществляя свою


9-09-2015, 16:15