Психология осмотра места происшествия

В подвале жилого дома обнаружен труп мужчины. Помещение подвала, где лежал труп, было невелико по размерам. В центре его находилась большая лужа крови. Тело лежало в углу под небольшим окном, на вид молодому человеку было 20-22 года. В области лица и головы имелось до двадцати колотых и резаных ран, изо рта торчала суконная кепка, играю­щая роль кляпа. Смерть неизвестного, по мнению судебного медика, наступила за 14-15 ча­сов до осмотра, т. е. предыдущей ночью. В карманах одежды убитого документов не оказалось. Осмотром окна подвала было установлено, что стекла выбиты, а два прута ре­шетки сломаны, причем по следам излома можно было судить, что образовались они дав­но. На подоконнике были обнаружены помарки, похожие на кровь. Дверь из комнаты подвала выходила в коридор, откуда в первый этаж дома вела лестница. На первом этаже размещалось женское общежитие. У входа с улицы на первый этаж, через который можно было попасть в подвал, был пост комендантской охраны, функционировавший круглые сутки. Вахтер, находившийся на посту, утверждал, что никто в общежитие или в подвал не проходил.

Из совокупности всех приведенных данных можно было сделать вывод, что убийцы проникли в подвал дома через окно, причем убитый пришел вместе с ними. По-видимому, это был их знакомый, ибо трудно представить, чтобы преступ­ники могли насильно затащить человека в окно через довольно узкое отверстие между уцелевшими прутьями.

В приведенном выше примере вывод следователя (сделанный при помощи вооб­ражения и мышления), что убитый был знакомым убийц, является первой ступень­кой к построению версии о преступлении. При помощи воображения была воссоз­дана картина преступления. Воображение помогает видеть пробелы в тех данных, на основе которых у следователя возникла та или иная картина преступления. Когда появляются новые данные, новые факты, новые доказательства, следователь вставляет их в ту картину преступления, которую он создал в своем воображе­нии на основе уже имеющихся. Он как бы «примеряет» эти новые данные, В ре­зультате такой «примерки» подтверждается или отбрасывается предположение и выдвигается новое.

Игнорирование процесса воображения ведет к следственным ошибкам.

Так, например, по обвинению в убийстве К. был арестован ни в чем не повинный его сосед. Если бы следователь представил себе несоответствие обстановки убийства (ноч­ная темнота) с утверждением свидетельницы К., что она опознала в убийце соседа, не пострадал бы невинный человек.

По делу об убийстве О. ее сын-убийца заявил, что ночью бандиты проникли в комнату, размуровав окна кладовой. Сам он, услышав шум, спрятался в простенок между сунду­ком и кроватью и, улучив минуту, выбежал на улицу. Убийцы бросили ему вслед топор, который ударил его по ноге.

Следователь поверил этому заявлению и повел следствие неправильно. Был обвинен и осужден некий Д., бывший сожитель О., на которого указал ее сын. В данном случае следователь пошел на поводу у убийцы, так как не представил себе ясно, как бы отрази­лись на месте происшествия те действия, о которых тот рассказывал. Если бы О. прятал­ся в узком (25 см) простенке, пыль и паутина, обнаруженные при осмотре места происшествия, были бы стерты. Если бы бандиты бросили топор в него, то на месте падения на земле осталась бы вмятина, которой при осмотре не оказалось.

В зависимости от характера и содержания деятельности различают следующие виды воображения: художественное, научное, техническое и т. п. Учитывая своеоб­разие следственной работы, можно говорить и о следственном воображении.

Следственное воображение имеет свои особенности.

Заставляя «работать» свое воссоздающее воображение, следователь должен ста­раться по оставленным на месте происшествия следам потерпевшего и преступни­ка с максимальной полнотой «увидеть» картину преступления. Эту воображаемую ситуацию следователь сопоставляет с реальной обстановкой места происшествия и отмечает при этом либо возникающие в результате такого противопоставления противоречия, либо возможные пути отыскания недостающих дополнительных следов, которые должны завершить воссозданную им в воображении ситуацию.

Обнаружение этих новых следов свидетельствует о пра­вильности построенной гипотезы и расширяет возможнос­ти для дальнейших предположений и поисков.

Например, осматривая обнаруженный на лесной поляне, в 250 м от автострады труп молодой женщины, следователь обратил внимание на следующие противоречивые факты. По­вреждения на трупе и его поза, казалось, свидетельствовали о нападении и убийстве сексуального психопата. Однако обнару­женная под кустом одежда женщины, ее белье, чулки, пояс с ре­зинками были аккуратно сложены таким образом, как это могла сделать, добровольно раздеваясь, сама потерпевшая, имея намере­ние вновь их на себя надеть. Документов потерпевшей обнару­жено не было, однако весь внешний вид: прическа, макияж, ухо­женные пальцы рук и ног (свежие профессионально выполнен­ные маникюр и педикюр) свидетельствовали, что потерпевшая, очевидно, проживала в большом городе, расположенном в 120 км. от места обнаружения трупа. Эти противоречивые факты при­вели к гипотезе, что женщина приехала к месту своей гибели на автомашине с хорошо знакомым ей человеком, с которым она находилась в интимной близости и которому доверяла. Расши­рив круг поисков, следователь по другую сторону шоссе обнару­жил след автомобиля «Жигули». Оказалось, что владелец этой машины и убил женщину из корыстных побуждений, а затем инсценировал нападение на жертву сексуального маньяка.

Деятельность сверхсознания (творческой интуиции) про­является на первоначальных этапах творчества, которые не контролируются сознанием и волей. Неосознаваемость этих этапов представляет защиту рождающихся гипотез от консерватизма сознания, от чрезмерного давления ранее накопленного опыта. За сознанием остается функция отбора этих гипотез путем их логического анализа.

«На первой стадии рождения новой идеи, — пишет математик Ж. Адамар, — многие используют расплывчатые образы, а не мышление в словах и точных алгебраических знаках». С этим наблюдением согласен психолингвист Р. Якоб­сон: «...внутренняя мысль, особенно когда эта мысль творческая, охотно использу­ет другие системы знаков, более гибкие и менее стандартизированные, чем речь, и которые оставляют больше свободы, подвижности творческой мысли»² .

Выявление негативных обстоятельств, которые опровергают выдвинутую гипо­тезу, создает предпосылки активизации поисковой доминанты и построению кон­тура для новой гипотезы.

Актуальным для следователя является преодоление привычных стереотипов восприятия различных объектов, умение разглядеть за этими стереотипами носите­лей нужной информации (аккуратная стопка белья и одежды около растерзанного трупа женщины была воспринята следователем как сигнал о возможной инсцени­ровке убийства, якобы совершенного сексуальным маньяком).

В ходе проверки гипотезы может обнаружиться несостоятельность пер­воначальной версии. Это приводит к двум существенным с психологической точ­ки зрения последствиям. Прежде всего ведутся поиски недостающих данных. Бы­вают, однако, случаи, когда новой информации не поступает и вместе с тем есть основание думать, что решение задачи находится внутри данной совокупности фактов. В этих случаях созданную ранее систему обстоятельств необходимо «рассыпать», «расчленить» снова на отдельные элементы и еще раз пересмотреть каждый из этих элементов по другим, не отраженным ранее признакам и связям. В этом проявляется основное свойство мышления — открывать новые признаки объекта через включение его в новые связи.

В новых связях те же предметы выступают в новом качестве, на основе этого анализа возникает новая система обстоятельств, а вместе с нею и новые версии.

Проанализируем сказанное на следующем примере: Следователь осматривал полотно узкоколейной железной дороги — место происше­ствия. С одной стороны полотна был густой лес, с другой — болото. Ближайший населен­ный пункт находился в 4 км. Вдоль полотна железной дороги были разбросаны части человеческого тела и одежды со следами от колес поезда. Местные жители опознали в погибшем рабочего леспромхоза С.

Еще до приезда следователя оперативные работники, осмотрев место происшествия, пришли к выводу, что пьяный С. по собственной неосторожности попал под поезд. Присут­ствовавший врач местной больницы заявил, что останки С. можно предать земле, не про­изводя в дальнейшем вскрытия, поскольку труп расчленен на множество частей, а причи­на смерти не вызывает сомнения. Администрация леспромхоза настаивала на том, чтобы «поскорее закончить осмотр», поскольку стояла сильная жара и, кроме того, необходимо было открывать движение поездов на дороге. Следователь не видел оснований для окон­чания осмотра, поскольку было собрано слишком мало информации.

Он обратил внима­ние присутствующих на нечеткие следы человеческих ног, ведущие от болота на желез­нодорожную насыпь в трех метрах от того места, где были замечены первые капли крови. Оперативные работники заявили, что, очевидно, это и есть следы ног потерпевшего С., который в нетрезвом состоянии вышел из болота на железную дорогу. Вообразив эту картину и сопоставив ее с имеющимися данными, следователь отметил два противоре­чия: если С. находился в таком состоянии опьянения, что упал под поезд, он не мог бы пройти от поселка по лесу и болоту ночью. А если бы он даже и прошел этот путь, то на сапогах остались бы следы болотной грязи.

У следователя возникли две версии: первая, что С. сам прошел от поселка по шпалам около 1 км навстречу поезду и при загадочных обстоятельствах погиб под его колесами, и вторая, что тело С. кто-то принес и бросил под колеса поезда и этот человек оставил свои следы.

Следователь предложил проверить каждую версию. Стал тщательно осматривать час­ти тела С.; при этом, очищая марлевым тампоном машинную смазку, он обратил внима­ние на веретенообразное отверстие в грудной клетке. Осмотрев отверстие, врач предпо­ложил, что это — ножевое ранение.

Так возникла новая версия. Прошлой ночью кто-то ударом ножа в грудь убил С., вынес труп через лес и болото на железную дорогу и бросил его под колеса проходившего поезда. Убийца является местным жителем, потому что ночью смог найти дорогу через густой лес и труднопроходимое болото, к тому же он очень сильный человек, так как нес на себе труп С. (около 77 кг).

В ходе обсуждения этой версии участковый инспектор высказал предположение, что это убийство мог совершить лесник К., который относился к С. неприязненно, угрожал ему расправой. Кроме того, лесник был чрезвычайно сильным человеком. Нашлись также в поселке люди, которым К. хвастался, что он единственный, кто может выйти на желез­ную дорогу через болото, не завязнув в нем.

При обыске в доме К., в тайнике, был обнаружен нож со следами крови. К. сознался в убийстве С.

Для успешного осмотра места происшествия рекомендуется следующие три за­дачи решать именно в той последовательности, в которой они будут изложены.

• Задача первая — собрать всю информацию, которая может иметь отношение к расследуемому событию. На этом этапе не следует ограничиваться сбо­ром сведений только к одной версии.

• Задача вторая — проанализировать собранную информацию и на этой осно­ве попытаться создать версии, которые бы объясняли происшедшее собы­тие.

• Задача третья заключается в сопоставлении каждой выдвинутой версии ее всей обстановкой места происшествия. В ходе такого сопоставления

должны быть объективно отмечены все противоречия (негативные обстоятель­ства).

Если при решении второй задачи нет возможности выдвинуть хотя бы одну достаточно обоснованную версию, следует признать, что следователь поторопился и вернуться к решению первой задачи (сбору информации).

Если же при проверке каждой выдвинутой версии выявляются противоречия, необходимо вернуться вновь к решению сначала первой, а затем второй задачи.

Картина преступления (криминальная версия) порождает в голове следователя еще одну модель-план расследования, которая представляет собой также последо­вательность действий, связанных с поиском преступника.