Я, или Я-концепция определяется как "организованный, устойчивый концептуальный гештальт, составленный из восприятия характеристик Я ("меня") и восприятий взаимоотношений Я ("меня") с другими людьми и с различными аспектами жизни, наряду с ценностями, связанными с этими восприятиями» ( цит. по Паттерсон, Уоткинс, 2003, стр. 406). Важно, что это гештальт, принципиально доступный осознанию, хотя и не обязательно осознаваемый.
Таким образом, Я – это дифференцированная часть феноменального поля , или поля восприятия человека (определенного как всеобщность переживаемого), которая состоит из осознанного восприятия и ценностей Я. Я-концепция означает представления человека о том, что он собой представляет. Я-концепция отражает те характеристики, которые человек воспринимает как часть себя.
Я-концепция включает не только наше восприятие того, какие мы есть, но также и то, какими, как мы полагаем, мы должны быть и хотели бы быть. Этот последний компонент Я называется идеальное Я . По Роджерсу, идеальное Я отражает те атрибуты, которые человек хотел бы иметь, но пока не имеет. Это Я, которое человек больше всего ценит и к которому стремится.
2.2.2. Развитие Я-концепции и ее искажения
Роджерс не создавал специальную схему критических стадий, через которые проходят люди в процессе формирования Я-концепции. Он сосредоточивался на том, как оценка индивидуума другими людьми, особенно в период младенчества и раннего детства, способствует развитию позитивного или негативного образа себя.
Изначально новорожденный воспринимает все переживания нерасчлененно, будь то ощущения тела или внешние стимулы, такие как движение игрушек, подвешенных над кроваткой. Младенец не сознает себя как отдельное сущее, поэтому он не делает различий между тем, что есть "мое" и что – "не мое". Следовательно, для новорожденного Я является фикцией (не существует); присутствует только целостное, всеохватывающее и недифференцированное феноменальное поле. Тем не менее, вследствие общей тенденции к дифференциации, которая является частью процесса актуализации, ребенок постепенно начинает отличать себя от остального мира. Этот процесс дифференциации феноменального поля в такое, которое признается и ощущается как отдельный объект, объясняет возникновение Я-концепции человека в теории Роджерса (Хьелл, Зиглер, 2007).
Роджерс выдвинул теорию, что когда Я только формируется, оно регулируется исключительно организмическим оценочным процессом. Иными словами, младенец оценивает каждое новое переживание с позиции того, способствует оно или препятствует его врожденной тенденции к актуализации. Младенец оценивает свои переживания в соответствии с тем, нравятся они ему или не нравятся, доставляют ему удовольствие или нет и так далее. Такое положение вещей сохраняется относительно недолго: структура Я впоследствии формируется через взаимодействие с окружением, в частности, со значимыми другими (например, родители, братья и сестры, другие родственники). Иначе говоря, по мере того, как ребенок становится социально восприимчивым и развиваются его когнитивные и перцептивные способности, его Я-концепция все больше дифференцируется и усложняется. Следовательно, в значительной степени содержание Я-концепции является продуктом процесса социализации. И отсюда вытекают условия, важные для развития Я-концепции.
Обозначим эти условия и то, как они влияют на развитие Я-концепции.
- Потребность в позитивном внимании.
С осознаванием Я развивается потребность в позитивном отношении со стороны других. Эта потребность, по Роджерсу, универсальна, всепроникающа и устойчива. Впервые она проявляется как потребность младенца в любви и заботе, а впоследствии она выражает себя в удовлетворении человека, когда его одобряют другие, и фрустрации, когда им недовольны. Интересным аспектом позитивного внимания является его двойная природа – если человек считает, что он удовлетворяет потребность позитивного внимания у других людей, то он непременно чувствует удовлетворение своей собственной потребности.
Удовлетворение потребности в позитивном внимание может быть более важно, чем собственный организмический оценочный процесс. Иными словами, поведение человека будет управляется не вероятностью того, что его переживания сохранят или интенсифицируют его Я-концепцию, а вероятностью получить позитивное внимание от значимых для него людей. Роджерс считает это состояние несоответствия "Я" и переживаемого опыта наиболее серьезным препятствием в развитии психологической зрелости.
- Потребность в позитивном внимании к себе (самоуважении).
Роджерс также предположил, что людям необходимо позитивно рассматривать себя. Потребность в позитивном внимании к себе – это приобретенная потребность, которая появляется при сравнении своих переживаний с удовлетворением или неудовлетворением потребности к позитивному вниманию. Иначе говоря, позитивное внимание к себе соотносится с удовлетворением при одобрении и неудовлетворением при неодобрении себя. Развитие позитивного внимания к себе гарантирует, что человек будет стремиться действовать так, чтобы и другие, и он сам одобрительно отзывались о его поступках. Следовательно, человек вряд ли поведет себя не в соответствии с Я-концепцией, так как это не будет удовлетворять потребность в позитивном внимании к себе.
- Условия ценности и безусловное позитивное внимание.
Самоуважение становится селективным, когда значимые другие разделяют самоощущения индивида на более или менее заслуживающие позитивного отношения. Например, чаще всего родители позитивно относятся к желаемому поведению ребенка. То есть если дети ведут себя желаемым образом, у них появляется опыт позитивного внимания, в противном случае он отсутствует. Таким образом, создается то, что Роджерс назвал обусловленное позитивное внимание , или условия ценности , которые уточняют обстоятельства, при которых человек будет переживать позитивное внимание.
Хотя очевидно, что никто не может полностью быть свободным от условий ценности, Роджерс полагал, что можно дать или получить позитивное внимание независимо от ценности конкретного поведения человека. Это означает, что человека принимают и уважают за то, какой он есть, без каких-либо "если", "и" или "но", то есть дают ему безусловное позитивное внимание.
Оценка своей ценности (самоуважение) зависит от выполнения требований, предъявляемых ему другими. Переживание безусловного позитивного отношения препятствует развитию условий ценности и ведет к безусловному самоуважению, к конгруэнтности потребностей в позитивном отношении и самоуважении с организмической оценкой. Это, в свою очередь, раскрывает естественную тенденцию к самоактуализации, присутствующую в каждом человеке, помогает человеку обрести способность к полноценному функционированию.
Обусловленное позитивное внимание со стороны других людей приводит к тому, что человек в одних отношениях чувствует свою ценность, а в других – нет. Потребность в самоуважении в таком случае ведет к селективному восприятию опыта с учетом условий ценности таким образом, что переживания, согласующиеся с присущими индивиду условиями ценности, воспринимаются и точно символизируются в сознании, в то время как переживания, противоречащие условиям ценности, воспринимаются искаженно или даже совсем не осознаются. Наличие самоощущений, не организованных в Я-структуру в символизированной форме, ведет к неконгруэнтности между Я и опытом , к ранимости и психологической дезадаптации.
Неконгруэнтность между Я и опытом ведет к неконгруэнтности в поведении, так что некоторые виды поведения согласуются с Я-концепцией и точно представляются в сознании, в то время как другие актуализируют переживания организма, не ассимилированные в Я-структуру, и, следовательно, не осознаются или подвергаются искажению, чтобы стать конгруэнтными Я.
- Переживание угрозы и процесс защиты.
В теории Роджерса угроза существует, когда люди осознают несоответствие между Я-концепцией (и связанными с ней условиями ценности) и каким-то аспектом наличного переживания, то есть ощущают переживание, неконгруэнтное Я-концепции. Если это переживание точно представлено в сознании, оно внесет разногласия и вызовет состояние тревоги. Процесс защиты предотвращает это, приводя общее восприятие переживание в соответвие с Я-структурой и условиями ценности. Иначе говоря, защита усиливает самоуважение человека и защищает его от надвигающейся опасности угрожающих переживаний.
Роджерс выделил два механизма патологической защиты: искажение восприятия и отрицание . Искажение представляет собой такую интеллектуальную переработку материала, которая делает его безопасным для Я-концепции. В этом случае переживание воспринимается сознанием, но его истинный смысл остается непонятым. В случае отрицания, менее часто встречаемой защитной реакции, человек сохраняет целостность структуры своего Я, полностью уходя от осознания угрожающих переживаний. Фактически отрицание встречается всякий раз, когда человек отказывается признаться себе, что переживание в принципе имело место.
2.2.3. Генезис психических расстройств
Согласно «теории Я» Роджерса, сформированная на основе «условий ценности» Я-концепция, в свою очередь, начинает выполнять роль защитного (и искажающего) фильтра, пропуская в сознание лишь те аспекты опыта, которые подтверждают эти «условия ценности» и поддерживают самоуважение человека.
Когда переживания совершенно не согласуются со структурой Я, или когда несогласующиеся переживания часто встречаются, человек испытывает сильную тревогу, которая может серьезно нарушить повседневный порядок. Человека в таком состоянии обычно называют "невротиком" (хотя сам Роджерс избегал использовать подобные диагностические ярлыки). В подобных случаях уровень внутреннего дискомфорта человека таков, что он, вероятно, нуждается в помощи психотерапевта. Тем не менее, защита невротика все же отчасти может предотвратить символизацию угрожающих переживаний в сознании. В результате структура Я невротика остается почти невредимой, однако такой человек не может сознательно оценить неустойчивость своего состояния; он очень уязвим в психологическом смысле.
По Роджерсу, если между Я и текущими переживаниями существует значительное несоответствие, то защита Я может стать неэффективной. В таком "беззащитном" состоянии несоответствующие переживания точно символизируются в сознании, и Я-концепция человека разрушается. Таким образом, личностные расстройства и психопатология появляются, когда Я не может защитить себя от натиска угрожающих переживаний. Людей с такими расстройствами обычно называют "психотиками". Их поведение для объективного наблюдателя кажется странным, нелогичным или "безумным". Роджерс полагал, что психотическое поведение часто соответствует отрицаемым аспектам переживания, а не Я-концепции. Например, человек, который строго контролирует агрессивные импульсы, отрицая, что они являются частью его образа себя, может вести себя явно угрожающе по отношению к тем, с кем сталкивается в реальности в психотическом состоянии. Иррациональное и саморазрушительное поведение часто связано с психозом.
Роджерс предположил, что личностные расстройства могут проявляться либо неожиданно, либо постепенно на протяжении большого периода времени. В любом случае, как только появляется серьезное несоответствие между Я и переживанием, защита человека перестает работать адекватно, и ранее целостная структура Я разрушается. Когда это происходит, человек становится крайне уязвимым для тревоги и угрозы и ведет себя непонятно не только для других, но и для самого себя. Фактически Роджерс считал расстройства поведения результатом несоответствия между Я и переживанием. Значительность несоответствия между сознаваемым Я и переживанием определяет тяжесть психологической дезадаптации.
Важно отметить, что неконгруэнтность между опытом организма и опытом Я составляют не только главный источник угрозы, но и мощный стимул «для самопознания, открытости постоянно меняющемуся опыту и изменению представления о себе в соответствии с актуальным жизненным опытом. <…> Психотерапия в этом смысле и призвана создавать условия, при которых подобное самодвижение, искусственно прерванное или заторможенное «условиями оценки», вновь стало доступным» (Соколова, 2002, стр. 235).
Глава 3. Человекоцентрированный подход в психотерапии
3.1. Условия терапевтического процесса
Как отмечают ряд авторов, «в любом виде психотерапии эксплицитно или имплицитно ставится вопрос о ресурсах изменения клиента» (Бурлачук, Кочарян, Жидко, 2007, стр. 373). В подходе Роджерса такой ресурс задается специфическими отношениями психотерапевта с клиентом. Он утверждал, что качество взаимоотношений между психотерапевтом и клиентом является единственным важным фактором, ответственным за успешное терапевтическое вмешательство. Специальные терапевтические методики являются вторичными по отношению к взаимоотношениям психотерапевт-клиент и эмоциональному климату, в котором проходит их общение.
Роджерс предположил, что для осуществления конструктивных личностных изменений необходимо и достаточно наличие шести терапевтических условий (Соколова, 2002, стр. 240). При соблюдении этих условий с известной мерой достоверности можно ожидать позитивных изменений клиента.
1. Два человека находятся в психологическом контакте.
Сущность этого утверждения раскрывается через несколько постулатов.
Во-первых, не изощренные техники, а сам терапевт, его «бытие-в-контакте» (Соколова, 2002, стр.240) служат ресурсом изменения человека. Это положение предъявляет к терапевту определенные требования («безусловное позитивное внимание», «эмпатия», «конгруэнтность»), которые мы рассмотрим ниже.
Во-вторых, психологический контакт предполагает также взаимность происходящих изменений в участниках, когда каждый из участников в полной мере стремится сам вступить во взаимодействие. Из этого следует, что нельзя помочь человеку, если он сам этого не желает.
В целом, это положение означает, что не может быть никакого существенного позитивного изменения личности вне взаимоотношений.
2. Один человек, клиент, находится в состоянии повышенной тревоги, ранимости и неконгруэнтности.
Как описывалось ранее, Роджерс объяснял личностные расстройства и психопатологию в терминах значительного несоответствия между действительным переживанием человека и его Я-концепцией.
3. Второй человек в психологическом контакте является конгруэнтным в отношениях.
Термин «конгруэнтность» введен Роджерсом для описания:
1) соответствия «идеального Я», «Я» и «опыта» в жизни человека;
2) динамического состояния психотерапевта, в котором различные элементы его внутреннего опыта адекватно, неискаженно и свободно проживаются, осознаются и выражаются в ходе работы с клиентом (Орлов, 2000, стр. 288).
Таким образом, Роджерс не считал, что психотерапевт обязательно должны быть «идеальной» личностью, полностью открытой для всех жизненных переживаний (хотя, безусловно, проживание конгруэнтности в первом смысле существенно влияет на конгруэнтность непосредственно в работе). Конгруэнтность психотерапевта означает, что он «может вступать в контакт с клиентом как целостная, свободная от защитной позиции по отношению к себе и другим личность; может быть честным с самим собой и клиентом, быть в определенной степени прозрачным, то есть иметь свободный доступ к своим чувствам и не пытаться маскировать его никаким «фасадом»; быть в принципе готовым открыть клиенту свой собственный внутренний мир, но, безусловно, в той мере, форме, в какой это уместно и полезно для текущего терапевтического процесса» (Соколова, 2002, стр. 241).
4. Психотерапевт испытывает безусловное позитивное отношение к клиенту.
Психотерапевт принимает любые переживания клиента и не дает им оценок, то есть воспринимает их без одобрения или порицания, то есть не предъявляет "условий ценности" по отношению к клиенту. Эта позиция означает проявление заботы о клиенте, но такой заботы, которая не является опекой или средством удовлетворения тех или иных потребностей самого терапевта. Это забота, сохраняющая за клиентом возможность оставаться автономным, отдельным человеком, не посягающая на его собственный опыт, его собственные переживания и чувства.
Как отмечает Орлов А.Б.: «Роджерс рассматривал данную терапевтическую установку не как некую абсолютную личностную диспозицию, существующую по принципу «все или ничего», но как континуум проявлений принятия от условного до безусловного. В этом смысле безусловное позитивное принятие как предельная, крайняя точка данного континуума есть не что иное, как теоретическая абстракция. Это означает, что в психотерапевтической реальности эффективный, действительной помогающий терапевт переживает состояние безусловного позитивного принятия лишь в отдельные моменты общения с клиентом» (Орлов, 2000, стр. 284).
В условиях безусловного позитивного отношения (в той степени, в какой его можно достичь в терапевтических отношениях) у клиента создается уверенность, что его полностью понимают и принимают. Такой терапевтический климат позволяет клиенту соприкоснуться со своим организмическим уровнем переживания, позволяет ему осознать это переживание, не чувствуя угрозу. Такие терапевтические условия позволяют клиенту еще более погрузиться в себя, выразить свои истинные чувства, не боясь упрека, и, в конечном итоге, интегрировать эти чувства с неизбежно измененной Я-концепцией.
5. Психотерапевт стремится к эмпатическому пониманию внутренней системы координат клиента и стремится передать это понимание клиенту.
Для характеристики эмпатического понимания, эмпатии, по Роджерсу, весьма существенны три особенности эмпатического процесса (Орлов, 2000, стр. 284). Во-первых, это сохранение в эмпатическом процессе собственной позиции эмпатирующего, сохранение психологической дистанции между ним и эмпатируемым или, другими словами, отсутствие в эмпатии отождествления между переживаниями эмпатируемого и эмпатирующего (то есть идентификации). Роджерс непрестанно подчеркивал терапевтическую ценность вхождения терапевта во внутренний мир клиента, «как если бы он был вашим собственным, но никогда не переходя условие "как если бы"» (цит. по Хьелл, Зиглер, 2007, стр. 566).
Во-вторых, в эмпатии содержится сопереживание (каким бы по своему знаку и содержанию не было переживание эмпатируемого), а не просто эмоционально положительного отношения (симпатии) эмпатирующего к эмпатируемому.
В-третьих, эмпатия – это динамический (процесс, действие), а не статичный (состояние, способность) феномен.
По поводу стремления к передаче терапевтом своего эмпатического понимания очень важно отметь, что это не должно трактоваться, как акцентирование коммуникативного (поведенческого) компонента эмпатии. Как справедливо отмечает Орлов А.Б., такой акцент «может приводить к выхолащиванию собственно эмоционального, первичного момента эмпатии, провоцируя при этом ощущения внутренней опустошенности и неконгруэнтности терапевта и в конечном итоге приводя к утрате им самим возможности эмпатического слышания» (Орлов, 2000, стр. 288). Он также отмечает, что «эмпатия с предельно редуцированным поведенческим компонентном может быть гораздо более эффективной, нежели эмпатия с выраженным “коммуникативым компонентом”» (Орлов, 2000, стр. 287). Стремление передать эмпатическое понимание заключено в самом проживании эмпатии, а не в ее «демонстрации».
6. Клиент переживает хотя бы в малой степени безусловное позитивного отношение и эмпатию психотерапевта
Чтобы быть переданным безусловное позитивное отношение должно существовать в контексте эмпатического понимания. Восприятие безусловного позитивного отношения психотерапевта является важным способов ослабления существующих условий ценности и усиления безусловного самоуважения клиента. За счет усиления безусловного позитивного отношения индивида к себе, человек становится менее восприимчивым к угрозам, менее склонным к защитной позиции, более конгруэнтным; усиливается его позитивное отношение к другим. Процесс организмическоого оценивания постепенно становится основой регуляции поведения, индивид приближается к полноценному функционированию. В этом собственно и заключается
9-09-2015, 19:16