После начала учебы в Гаме Питирим оставил прежнее ремесло и расстался с братом. Василий стал ходить по селам один, выпивал, по воспоминаниям старожилов, «немного умом тронулся», затем перебрался в Петербург, работал на фабрике, за связи с социалистами был выслан в административном порядке в Сибирь. Во время гражданской войны он был схвачен в прифронтовой зоне чекистами и расстрелян ими, как пишет сам Сорокин, «на всякий случай». Прокопий также погиб в 20-е годы в тюрьме. Судьба Питирима сложилась иначе.
Окончив Гамскую второклассную школу с отличными результатами, по протекции учителя Образцова осенью 1904 года он поступает на казенный кошт в Хреновскую церковно-учительскую школу в деревне Хреново, Костромской губернии. Немаловажную роль сыграл в его дальнейшей судьбе его учитель Образцов – ведь без его рекомендаций он должен был бы уехать учительствовать в одно из сел Яренского уезда «по распределению». Кроме того, видимо он и направил Сорокина именно в Хреновскую школу, которая открывала своим выпускникам дорогу в светские высшие учебные заведения, оценив его незаурядные способности к науке. Липский и Кротов подчеркивают следующее: «Таким образом, можно уверенно говорить, что уже по окончании Гамской школы П.А. Сорокин сознательно определил свои жизненные планы – получение гимназического, а затем и высшего образования для занятий наукой» [13] . Однако, я не думаю, что этот выбор пятнадцатилетнего юноши, даже такого одаренного и целеустремленного, каким был Питирим Сорокин, являлся абсолютно самостоятельным и сознательным его выбором. Безусловно, без подсказки и влияния Образцова здесь не обошлось.
Всеобщее брожение умов, характерное для социально-политической ситуации этих лет, охватило и школу, где учился Сорокин, разбив студентов на группы. В 1905 году он вступил в организацию социалистов-революционеров, созданную в 1901 – 1902 гг. на останках народнической идеологии. Учеба в Хреновской школе, новое окружение, новые знакомства, общение с представителями различных социальных слоев, с представителями различных политических течений, интенсивное чтение недоступных ранее книг, газет и журналов, не только расширили и углубили его кругозор, но также не могли не повлиять на мировоззрение и активность такой деятельной и страстной натуры. Как пишет сам Сорокин: «Все мое предшествующее мировоззрение и ценности были заменены на «научно-эволюционную теорию» и «естественно-научную философию». Былая лояльность к царскому режиму и «капиталистической» экономике сменилась республиканскими, демократическими и социалистическими взглядами, а политическая индиферентность открыла путь к революционному рвению».
Успевавшего успешно заниматься и учебой и нелегальной деятельностью Сорокина на рождество 1906 года арестовывает полиция и помещает в тюрьму в городе Кинишма. Впрочем, это время ( около 4-х месяцев) прошло без ущерба для интеллектуальных занятий Сорокина, более того, можно даже сказать, что «пошло на пользу», да и по свидетельству самого Сорокина, эти месяцы дали ему больше, чем пропущенный семестр в школе. Общение заключенных с внешним миром было вполне доступным: днем камеры в тюрьме не закрывались, политические свободно общались и дискутировали друг с другом, начальник тюрьмы позволял пользоваться своим кабинетным телефоном, охранники были не против выполнять миссию почтальонов, также здесь у Питирима Александровича было достаточно времени для тщательного знакомства с трудами классиков революционной и социально-философской мысли. «Кроме этого тюрьма обогатила его тремя вещами: устойчивым интересом к социальной проблематике, привычкой курить и замыслом первой книги «Преступление и кара, подвиг и награда» [14] .
В конце апреля 1907 года он был освобожден под гласный надзор полиции, некоторое время продолжает свою революционную активность, перейдя на нелегальное положение, но, осознав, что политика отвлекает от основной цели и препятствует дальнейшему образованию, Сорокин отправляется осенью 1907 года в Санкт-Петербург. Он покупает на имеющиеся деньги железнодорожную плацкарту до Рыбинска, после чего едет «зайцем». В Бетецке кондуктор выявляет безбилетника, но, к счастью, оставляет его в поезде, обязав до Петербурга чистить туалеты и следить за чистотой в вагоне. В первых числах октября Сорокин пребывает в Санкт-Петербург.
В Санкт-Петербурге Сорокин быстро нашел репетиторскую работу за стол и жилье. По протекции К.Ф. Жакова, философа и этнографа, первого из коми, удостоенного звания университетского профессора, Питирима бесплатно принимают в число слушателей вечерних Черняевских курсов. С января 1908 года их стал посещать и Н.Д. Кондратьев, также вышибленный за революционные шалости из Хреновской школы вслед Сорокину. Через своих земляков, многие из которых достигли известного положения в столице, Сорокин вошел в круг петербургской научной интеллигенции, а также свел первое знакомство с политиками, лидерами эсеров, социал-демократов и кадетов. Круг его знакомств значительно расширяется.
В феврале 1909 года Питирим уехал в Великий Устюг, где в доме отцовской сестры Анны и ее мужа Михаила Дранковского готовился к экзамену (экстерном за 8 лет обучения) в великоустюжской мужской гимназии. В мае он сдает все предметы на «отлично», получает аттестат, открывающий дорогу в университет; летом работает
Статистиком в экспедиции по изучению Печорского края и в сентябре 1909 года возвращается в Петербург. После некоторых колебаний Сорокин поступает в Психоневрологический институт – первое вольное научное и учебное заведение в России, основанное в 1907 году, президентом совета института которого являлся В.М. Бехтерев. Институт был намного демократичнее университета, в состав студентов входили в основном представители средних и низших слоев российского общества, к тому же здесь находилась единственная в стране и первая кафедра социологии, которую организовали при нем в 1908 году двое ученых с мировым именем – М.М. Ковалевский и Е.В. де Роберти. Вместе с Сорокиным в этот институт поступил и Н.Д. Кондратьев. Но, проучившись 1 год, для того, чтобы избежать призыва на военную службу, от которой освобождались только студенты государственных университетов, Сорокин и Кондратьев с одобрения М.М. Ковалевского, Е.В. де Роберти и В.М. Бехтерева, переводятся в Петербургский университет на юридический факультет. Интересные факты для представления облика Сорокина-студента приводят Липский и Кротов в своем очерке: «Особенностью сорокинского стиля занятий являлась нерегулярность посещения лекций. Он предпочитал самостоятельно изучать первоисточники и монографии профессоров, читавших курсы, чем слушать то же самое в аудиториях. Достигавшаяся этим экономия времени позволяла вникать в предмет глубже и шире предписанного программой. Так, например, 3 тома по теории права и морали профессора Л. Петрожицкого он проштудировал за несколько дней вместо годичного курса по шесть академических часов в неделю. Недостаток лекционного общения с преподавателями Сорокин возмещал на семинарах и в личных беседах сними, заслужив репутацию способного молодого учного. При переходе в университет это помогло ему получить стипендию, которой не только оплачивалась стоимость обучения, но и часть расходов на жизнь»[15] .
Будучи студентом университета Сорокин ведет активную научную и публикаторскую деятельность. В этот период он публикует более десятка серьезных научных работ, не считая рецензий, рефератов и обзоров публикаций в зарубежной периодике. В это время он сотрудничает с журналами «Вестник психологии», «Вестник знания», «Запросы жизни», «Заветы», «Новые идеи в социологии». Главное его достижение в этот период – пятисотстраничная монографическая работа (зима 1912 – 1913 года) «Преступление и кара, подвиг и награда», которая вышла в 1914 году, была отмечена многими положительными рецензиями ученых.
Несмотря на то, что огромное количество времени у него уходит на научную деятельность, он умудряется находить время для активной политической деятельности. В январе 1911 года Сорокину чудом удалось избежать ареста после студенческих беспорядков, вызванного смертью Льва Толстого в ноябре 1910 года. В этот год он уезжает по подложному паспорту за границу, будучи в Швейцарии, Италии и Австрии не теряет времени зря – знакомится с только что вышедшей «Социологией» Г. Зиммеля. Весной 1911 года он возвращается в Петербург, «по глупости» отказывается сдавать экзамены, что стоило ему годовой стипендии. Столичное отделение департамента полиции вело за ним скрытое наблюдение. В 1912 году в жандармской картотеке на него даже завели отдельную карточку.
В марте 1913 года Сорокин еще раз попал в тюрьму за антимонарший памфлет, написанный к 300-летию дома Романовых. А.Ю. Согомонов приводит интересные данные в связи с этим арестом.[16] Сорокину было позволено написать письмо М.М. Ковалевскому, однако это письмо было перехвачено и подшито к делу. В нем, в частности, он пишет: «Я сидел себе над книгами, читал много докладов в ряде научных кружков, писал статьи, написал за зиму книгу о карах и наградах, которую Вы знаете и… Право же при таких обстоятельствах, я думаю, мудрено еще заниматься политикой…»[17] . Автор письма, безусловно, слукавил, а Ковалевскому все же удалось узнать об этом происшествии и по его прошению 24 февраля 1913 года Сорокина освобождают из-под стражи.
В 1914 году Сорокин закончил университет с дипломом 1 степени и был оставлен для подготовки к профессорскому званию. Подготовка к профессорству заняла у Сорокина всего два года вместо положенных четырех. Кроме изучения огромного списка литературы, он по-прежнему много издавался, читал лекции по социологии в двух институтах, работал в созданном совместно с преподавателями кафедры социологии Психоневрологического института «Русском социологическом обществе памяти М.М. Ковалевского» (умершего 23 марта 1916 году) и даже успел написать научно-фантастическую повесть «Прачечная человеческих душ». В конце 1916 года он сдал магистерский экзамен и в начале 1917 года становится приват-доцентом Петроградского университета. Революция, правда, помешала защите магистерской диссертации, в основу которой он положил свою первую монографию. В годы первой мировой войны Сорокин много работал, продолжал активно публиковаться, читал многочисленные лекционные курсы по самым разным отраслям обществознания.
1917 год для Сорокина – это и начало его семейной жизни. Супругой ученого стала 26 мая 1917 года Елена Петровна Баратынская, выпускница Бестужевских курсов, дочь поместного дворянина Таврической губернии (1894 – 1975). Они познакомились на литературных вечерах в доме К.Ф. Жакова еще в 1912 году. Елена Петровна, ботаник-цитолог по образованию, получит впоследствии докторскую степень в США в университете Миннесоты (1925 г.), будет преподавать в ряде университетов и колледжей Америки. Об их семье можно сказать: « они жили долго и счастливо».
Крутые виражи его собственной биографии 1917 года красочно описаны им в «Листках из русского дневника» и включены позднее целиком в «Долгое путешествие». Из этих бурных событий следует отметить следующие: активное участие Сорокина в функционировании Государственной думы, Временного правительства, в подготовке Всероссийского крестьянского съезда, в редактировании эсеровских газет «Воля народа» и «Дело народа», в написании целого ряда социально-политических заметок и памфлетов. Будучи секретарем А.Ф. Керенского, П.А. Сорокин вскоре убедился, что страна приближается к пропасти, он был сторонником «жестких мер» и требовал от правительства их принятия. Большевистский переворот Сорокин воспринял как контрреволюцию, по его мнению, к власти пришли «преторианцы». 2 января 1918 года он арестован большевистским правительством.
« В 1918 году правители коммунистической России объявили на меня охоту. В конце концов я был брошен в тюрьму и приговорен к расстрелу. Ежедневно в течение шести недель я ожидал смерти и был свидетелем казни моих друзей и товарищей по заключению. В течение следующих четырех лет, пока я оставался в коммунистической России, мне довелось испытать многое, я был свидетелем беспредельного, душераздирающего ужаса царящей повсюду жестокости, и смерти и разрушения»[18] .
Едва освободившись от Петропавловской крепости, Сорокин ввязался в архангельскую «авантюру» (пытался организовать созыв нового Учредительного собрания, свергнуть власть большевиков Северного края). Он попал в великоустюжский ЧК, где и был приговорен к расстрелу, от которого его спасли энергичные усилия его друзей и статья Ленина «Ценные признания Питирима Сорокина», где в целом положительно оценивался факт «отречения» Сорокина от политической деятельности. В своем «отречении» (письмо, опубликованное в коммунистической газете «Правда» только при помощи его друзей) он отказывается от звания члена Учредительного собрания и объявляет о своем выходе из партии эсеров. Свое решение он объясняет так: «В силу чрезвычайной сложности современного внутреннего государственного положения, я затрудняюсь не только другим, но и самому себе указывать спасительные политические рецепты и брать на себя ответственность руководства и представительство народных масс»[19] .
1918 год оказался самым бурным в жизни П.А. Сорокина. В плане научном он был совершенно не плодотворным: не было даже ни одной рецензии.
В 1919 – 1920 гг. Сорокин, отказавшись от активной политической борьбы, возобновил научно-преподавательскую деятельность в Петроградском университете, Психоневрологическом, Социологическом и Сельскохозяйственном институтах, а также в институте «Народного хозяйства», кроме того, он читал лекции на всевозможных всеобучах, ликбезах и т.п. Словом, он активно сотрудничал с Наркоматом просвещения.Он пишет ряд научных работ, в том числе 2 массовых «популярных» учебника по праву и социологии и 2 тома «Системы социологии» (опубликованную в 1920 году издательством «Колос»). В 1920 году он становится руководителем кафедры социологии Университета и 31 января ему без защиты по совокупности работ присваивается звание профессора.
У Сорокина созревает план перспективных публикаций по наиболее актуальным темам того времени – война, голод, революция. Вместе с И.П. Павловым и В.М. Бехтеревым он приступает к изучению влияния массового голода на идеологию общества. В конце 1921 - начале 1922 года нарастает новая волна критики политических и научных взглядов Сорокина. К тому же постепенно атмосфера послевоенной либерализации заменяется все более заметным контролем «неугодных веяний» со стороны власти.
В апреле 1922 года П.А. Сорокин в публичном шестичасовом диспуте блестяще защищает докторскую
10-09-2015, 14:36