Согласно Лукману и Бергеру, роли — это типы деятелей в контексте объективированного запаса знания, общего для данной совокупности деятелей. Конструирование ролевых типологий трактуется ими в качестве коррелята институционализации поведения [1, с.122.]. Роли интерпретируются с точки зрения их функции: ими репрезентируются институты, или институциональная обусловленность индивидуального поведения, и именно роли позволяют институтам существовать в опыте индивидов. Таким образом, роли репрезентируют институциональный тип поведения в повседневности.
Вместе с тем, благодаря типологизации ролей и их исполнению осуществляется, согласно Лукману и Бергеру, интеграция институтов в осмысленный мир. Она достигается, в частности, благодаря выделению символических ролей, представляющих институциональный порядок во всей его целостности.
Необходимо подчеркнуть, что, в отличие от Парсонса, Лукман и Бергер не проводят различения между институциональным уровнем функционирования общества и уровнем элементарной интеракции. Именно этим, на наш взгляд, и обусловлено рассмотрение ролей только в качестве функционального опосредующего звена между макроскопическими смысловыми универсами («общим запасом знания») и субъективной реальностью. По сути дела, Лукман и Бергер не выходят в своем анализе за пределы рассмотрения общества в аспекте субъективно постигаемой реальности повседневности. Обращение к объективной стороне этой реальности — исследование институтов и легитимаций — нацелено сугубо на уяснение статуса и функции общего запаса знания для индивида.
Итак, согласно Лукману и Бергеру, общий запас знания предстает в субъективной реальности общества в виде «специфически ролевого знания». Роли — коррелят институционализированного типа поведения — опосредуют распределение общего запаса знания. Наряду с типологией действия институты содержат типологию специалистов, репрезентируемую ролями [1, с.128-129.].
Социальное распределение знания, представленное ролями, утверждается только благодаря легитимациям. Именно в них содержится разъяснения институтов, т.е. разъяснение когнитивного аспекта деятельности и типов деятелей, а также их нормативное обоснование. Потребность в легитимациях возникает, согласно Лукману и Бергеру, когда имеются сегментация институционального порядка (т.е. определенные типы индивидов совершают определенные действия) и социальное распределение знания (закрепление специфически ролевого знания за определенными типами деятелей). И, следовательно, в динамике институционализации легитимация выступает третьей обязательной составляющей.
Легитимация осуществляется в результате субъективной рефлексии, которая в силу своей связанности с социальными объективациями приводит к установлению связей между значимыми темами, укоренными в институтах. Взаимосвязь между институтами может быть установлена только рефлектирующим сознанием и объективирована только в виде легитимаций. В силу этого Лукман и Бергер называют легитимации смысловой объективацией «второго порядка». И в этом они следуют за А. Шюцем, согласно которому любые теории общества будут конструктом второго порядка относительно тех значений, которые уже объективированы и функционируют в обществе. Функциональное содержание легитимации заключается, таким образом, в придании общему запасу знания статуса знания, объективно доступного для всех и субъективно вероятного [1, с.151.].
Лукман и Бергер полагают, что сугубо аналитически можно выделить четыре уровня легитимации, которые на практике зачастую пересекаются: дотеоретические легитимации, теоретические в зачаточной форме, явные теории и символические универсумы. Первый уровень легитимации характеризуется тем, что институты функционируют как «массив знания рецептов», передаваемого по наследству. Дотеоретические легитимации составляют мотивационную динамику институционализированного поведения. Они аккумулированы в мифологиях, моральных принципах и предписаниях, в пословицах, поговорках, ценностях и верованиях. Этот уровень легитимаций является основой «самоочевидного знания», на которое опираются все последующие теории [1, с.109.].
В связи с рассмотрением предложенной авторами типологии легитимаций достойно внимания то, что они выстраивают определенную иерархию уровней легитимации. Так, второй уровень предполагает уже появление объяснительных схем относительно ряда объективных значений, здесь происходит закрепление когнитивной и нормативной интерпретаций действий. Третий уровень легитимаций содержит «явные теории» для объяснения институционального сектора в терминах дифференцированной системы знания. Такие легитимации создаются специальным персоналом, который передает их с помощью формализованных процедур посвящения. На этом уровне сфера легитимации достигает сравнительной автономности от легитимируемых институтов. И, наконец, четвертый уровень — символические универсумы — предполагает интеграцию всех секторов институционального порядка во всеобъемлющую систему отсчета [1, с.154.].
Разработанная Лукманом и Бергером аналитическая модель легитимаций дает возможность установить иерархию институционально зафиксированных значений в пределах конкретно взятой социокультурной модели общества. И только в этом своем операциональном смысле она и может быть, на наш взгляд, применима. Однако самим теоретикам соотнесение четырех выделенных уровней легитимации со стадиями исторического развития конкретного общества представляется «абсурдом» (Бергер и Лукман 1995, с. 157).
И в этой связи возникает вопрос, на который Лукман и Бергер не дают ответа, — каким образом возможно установление самих легитимаций, их институционализация? Тема легитимаций обсуждается этими теоретиками в связи с необходимостью ответа на вопрос о способах решения проблемы интеграции общества в целом — «…обеспечения интегративных значений, которые будут охватывать все общество и придавать всеохватывающий контекст объективного смысла фрагментарному социальному опыту и знанию индивида» [1, с.109.].
По мысли Лукмана и Бергера, объективация институционального порядка достигается посредством реификации — восприятия человеческих феноменов в качестве вещей. Таким образом, социальное закрепление легитимаций возможно в силу присущей индивидуальному сознанию «реификационной модальности», т.е. способности человека овеществлять (реифицировать) реальность.
Введение понятий «реификация» и «легитимация» в теоретический анализ проблемы социальной интеграции позволяет, на наш взгляд, ответить на вопрос, каким образом становится возможным на уровне индивидуального сознания восприятие социального мира как единого смыслового универсума, и соответственно — проанализировать механизмы интеграции общества и поддержания социального порядка. Однако нерешенными в рамках теории Лукмана и Бергера остаются вопросы о том, как процессуально, исторически устанавливается социальный порядок и каковы социальные механизмы институционализации общедоступного запаса знания. Реификационная модальность человеческого сознания и вычленение различных уровней легитимации являются, на наш взгляд, необходимыми предпосылками интеграции институционального мира, но еще не его институционализацией.
Вышеуказанное методологическое затруднение совершенно отчетливо проявляется при попытках использования предложенной Лукманом и Бергером схемы институциональной динамики применительно к конкретно-историческому материалу. В своем анализе институционализации они оставляют за рамками теоретизирования такой принципиальный аспект социального развития как процессуальность. Неустанно подчеркивая исторический характер общества, они по существу не затрагивают собственно исторический процесс формирования социального мира.
Подведем промежуточный итог рассмотрению концепции институционализации, содержащейся в теории общества Лукмана и Бергера. Как было показано в ходе анализа, в этой концепции воспроизводится парсоновская схема интерпретации институционализации в качестве трехстадиального динамического процесса. Подобно Парсонсу, Лукман и Бергер дают разъяснения относительно процессуальной составляющей институционализации. Их принципиальным нововведением следует признать внедрение в концепцию институционализации такого важного компонента, как механизмы интеграции институтов. В качестве таковых Лукман и Бергер указывают на легитимацию и ее фиксацию.
Принципиально значимым в контексте нашего исследования представляется их определение содержательной сути легитимаций. Согласно Лукману и Бергеру, легитимации содержат «теоретические» модели общества, форма закрепление которых зависит от «уровня» интерпретации. Это теоретическое положение приобретет, на наш взгляд, свою методологическую значимость при условии его применения к анализу обществ, религиозная традиция которых базируется на письменном источнике знания. Таким образом, по сравнению с парсоновскими разработками концепция Лукмана и Бергера отличается специфической трактовкой третьей стадии институционализации. В этой концепции институционализация в своем законченном виде предполагает закрепление, легитимацию определенной «модели общества», содержащей когнитивную и нормативную интерпретации сложившихся исторически, объективированных типов деятельности и ролевых типизаций. Однако проблема установления механизмов генерализации институтов и механизмов институционализации легитимаций остается у Лукмана и Бергера нерешенной.
Теоретико-методологический вклад Н. Лумана (1927-1998) в дискуссию о социологических основаниях общей теории институтов принято оценивать в германской академической традиции как «радикальную социологизацию» [19, p.340-341;20, p.80.] понятий «институт» и «институционализация». Следует всемерно подчеркнуть то обстоятельство, что Луман никогда не претендовал на создание теории институтов как таковой и вошел в теоретическую социологию XX в. прежде всего как автор системно-функциональной теории общества и неофункционального подхода к анализу социальных изменений. Ревизия социологического аспекта понятий «институт» и «институционализация» была предпринята Луманом в ранний период его научного творчества, когда он стремился заложить теоретико-понятийный фундамент своих концептуальных воззрений.
В германской социологии 60-70-х гг. любая попытка теоретико-методологического анализа общества предполагала рассмотрение понятия «институт», поскольку именно институты интерпретировались в качестве объективной данности функционирования общества. В противовес этому в американской социологии доминировала тенденция критики институционального анализа как неприспособленного к адекватному выявлению движущих сил социальных изменений. Американские теоретики считали необходимым отказаться от понятия «институт», так как в большинстве закрепившихся его трактовок преобладал статический взгляд на общество, акцентирующий устоявшуюся ценностно-нормативную («идеативную») регуляцию социальной реальности. В контексте такой критики особенно ожесточенной атаке и была подвергнута концепция институционализации, созданная классиком американской теоретической социологии Т. Парсонсом в рамках предложенной им структурно-функциональной теории общества[1] .
Приступая к теоретической ревизии понятия «институт», Луман оказался перед необходимостью учитывать специфику интеллектуальной ситуации в социологии по обе стороны Атлантики. Разрабатываемые им системно-функциональная теория общества и неофункциональный подход в значительной степени восходили к структурному функционализму Парсонса, идеи которого были оттеснены на периферию германского социологического дискурса.
В то же время теория Лумана генетически связана с базовыми идеями философии права Гегеля, гуссерлианской феноменологией, теорией институтов А. Гелена. Германская традиция истолкования понятия «институт» апеллировала к теории институтов, разработанной в 20-х гг. XX в. французским теоретиком права М. Орио, подчеркивавшим идеативную природу институтов. Одновременно с этим немецкие социологи считали необходимым учитывать и антропологическую природу институтов в том виде, как она представлена в теории культуры Б. Малиновского. Луман начал свою ревизию понятия «институт» с критики содержания этого понятия в социологии права.
В своих ранних работах, посвященных по преимуществу социологии политики и права, он отталкивался от идей Орио и Парсонса. В работе «Базовые права как институт» (1965) Луман подробно проанализировал закрепившиеся в социологии интерпретации понятия «институт» и предложил новое его определение. Трактуя базовые права как институт, он подчеркивал, что содержание понятия «институт» в социологии права сводится к фиксации представления о «комплексе норм», который призван отвечать требованиям консистентности, предъявляемым социальной реальностью. Луман счел неприемлемой такую трактовку институтов, поскольку нормы оказываются чем-то выведенным за пределы фактического консенсуса и отождествление понятия «институт» с комплексом норм ведет к утрате социологической характеристики институтов.
По мысли Лумана, институты — это «комплекс фактических ожиданий отношений, которые актуализируются в контексте социальной роли и как таковые могут рассчитывать на социальный консенсус» [12, p.12.]. Он придерживался той точки зрения, что социологическое осмысление институтов невозможно без учета консенсуса как неотъемлемой составляющей социальной реальности. В предложенном Луманом определении совершенно отчетливо прослеживается новая интерпритация парсоновской трактовки понятия «институт», но вместе с тем появляется и новый содержательный компонент — «социальный консенсус». Выдвижение на первый план в интерпретации понятия «институт» фактора консенсуса обусловлено в рассуждениях Лумана стремлением к обобщенному выявлению социальной функции институтов. Так, он указывает, что социальная функция институтов заключается в установлении «оснований отношений посредством легитимации предполагаемого консенсуса» [12, p.12.]. В перспективе такого рассмотрения институты представляют собой именно те «генерализированные во времени предметно и социально ожидания отношений, которые и выстраивают структуру социальной системы» [12, p.13.][2] .
В данном определении принципиально важно новое видение структуры социальной системы, выстраивающейся не через действие, а через ожидание действий, детерминированных определенными отношениями. Такие ожидания существуют в масштабах общества, будучи закрепленными предметно и исторически.
Содержательное разъяснение нового подхода к определению понятий «институт» и «институционализация» были изложены Луманом в 1970 г. в статье «Институционализация — функция и механизм в социальной системе общества» [14], вошедшей в сборник «В направлении теории институтов», под общей редакцией Х. Шельского. Этот сборник, согласно мысли его научного редактора, одного из ведущих германских теоретиков социологии образования, должен был положить начало междисциплинарной дискуссии по проблеме общей теории институтов [14, p.7.]. Луман в своей статье, посвященной институционализации, задается вопросом, как происходят становление и развитие общества. Рассмотрение этого вопроса он начинает с выдвижения принципиально нового методологического тезиса, согласно которому «предметная область социологии определяется понятием социальной системы, а не понятием института» [14, p.28.]. Данное методологическое указание свидетельствует о сознательном разрыве Лумана с германской традицией интерпретации генезиса общества на основе антропологических предпосылок — природы человека как «существа, открытого миру» (А. Гелен).
Луман вводит определение социальной системы, которое позволяет анализировать становление и развитие общества, минуя антропологические предпосылки: «Социальная система—это эмпирически обнаруживаемые контексты действия, а не только образцы, типы, комплексы норм, как это подразумевается в понятии институт» [14, p.28.]. Социальная система, согласно Луману, состоит из фактических действий, производимых личностями и эти действия увязываются друг с другом, будучи наделенными определенным смыслом, образующим контекст действия. Именно смысловой контекст фактических действий и отграничивает социальную систему от среды, не принадлежащей этой системе.
Понятия «социальная система» и «среда» являются ключевыми для системно-функциональной теории, выдвинутой Луманом в 1984 г. в монографии «Социальная система. Основы общей теории». Разрабатывая представление об обществе как социальной системе, Луман опирался на концепцию закрытых «аутопоетических» (самопорождающихся) систем, созданную чилийским биологом Х. Матураной и его учеником Ф. Варелой. Апелляция к концепции аутопоетических систем чрезвычайно важна для логики лумановских построений. В определении общества как системы он наследует Парсонсу, но в теории последнего социальная система возникает из действия и рассматривается как производная от него. В противовес этому Луман стремился подчеркнуть несводимость генезиса общества к какому-либо внешнему фактору. Общество, по Луману, — это аутопоетическая система, порождающая и воспроизводящая себя через коммуникацию. Среда, где имеет место коммуникация, — это субстрат системы. Общество, осуществляя себя через коммуникацию, функционирует в качестве операционально закрытой системы.
Коммуникация, согласно Луману, трехкомпонентна — это синтез информации, сообщения и понимания. Понимание предполагает акт различения информации и сообщения. Информация соотносит систему со средой. Луман определяет такое соотнесение как «инореференцию», посредством которой может быть обозначена либо коммуникация, либо ее внешние обстоятельства. Сообщение, будучи компонентом коммуникации, выступает ее «самореференцией» (т.е. обозначением коммуникации как таковой). Различение информации и сообщения, достигаемое в акте понимания, фиксирует наличный факт отношения коммуникации и к самой себе, и к среде [5, с.51.]. Луман отмечает аналогию своих построений с гуссерлианской феноменологией трансцендентального субъекта.
Коммуникация — форма существования общества, а социальная система и среда различаются соответственно как «внутренняя» и «внешняя» ее стороны [5, с.29.]. В каждой новой коммуникации устанавливается синтез трех ее обязательных компонентов, причем общество не может преимущественно отождествить себя ни с одним из них. Так, общество не может идентифицироваться ни с информацией как приматом предметного мира, ни с сообщением (т.е. приматом действия), ни с пониманием, условиями которого выступают язык и культура. Более того, коммуникация порождает непрерывную смену лидерства каждого из трех ее компонентов и их экстернализации, а посредником в такой смене лидерства выступает смысл [16, p.138.].
Соотнесенность, «структурную состыкованность» (термин Лумана) системы и среды Луман раскрывает через указание на способ соотнесения коммуникации и сознания. Он указывает, что помимо индивидуального сознания коммуникация невозможна. Вместе с тем, индивидуальные сознания, являющиеся частью среды, — по своей природе операционально закрытые системы и не могут поддерживать непосредственный контакт между собой. Связь между сознанием и коммуникацией осуществляется через их структурное сочленение. Сознание и коммуникация являются системами, настроенными друг на друга. Регулярная структурная состыковка между ними оказывается возможным благодаря языку. Луман подчеркивает, что язык не совершает собственных операций, т.е. сам по себе не является системой — язык «совершается» либо как мышление, либо как коммуникация [6, с.227-228.].
Таким образом, Луман определяет общество как всеобъемлющую систему коммуникации, отличающую себя от среды (своего субстрата) формой существования. Важнейшим внешним условием самопорождения системы является сознание. Оно контролирует доступ внешнего мира к коммуникации через свою способность к восприятию. Системы коммуникации напрямую соединены с системами индивидуальных сознаний, которые ограждают коммуникацию от влияний реальности внешнего мира. Язык, осуществляющий эту состыковку, и передает системе возбуждение, производимое импульсами сознания [5, с.37.].
Необходимо отметить, что в целом теоретико-методологический подход Лумана выстраивается в значительной степени через реинтерпретацию и критику структурно-функционального подхода Парсонса. Принципиально новым в теории Лумана явилось устранение антропологической составляющей из теоретического контекста анализа общества. Фундаментальным в его системно-функциональной теории общества выступают четыре понятия: «аутопоетическая система», «структурная состыковка», «оперативная закрытость» и «консенсус». Первые три вводятся для разъяснения собственной природы общества, спонтанности системы, а четвертое — «консенсус» — позволяет рассматривать общество в аспекте его саморегуляции и возможности стабилизации, т.е. в нормативном и функциональном измерениях. И в данном пункте уяснение лумановской трактовки этого аспекта с неизбежностью предполагает обращение к его концепции институционализации.
Луман считал, что понятие «институт» в рамках системно-функционального подхода должно быть заменено понятием «институционализация», которое нацеливает на выявление процессуального, динамического
11-09-2015, 00:16