Молодежь в науке

Опрос аспирантов включал ряд схожих позиций, но в целом имел несколько иную направленность. Поскольку аспиранты хотя бы на какой-то период времени уже остановили свой выбор на научной работе, важно было узнать, чем они занимались до поступления в аспирантуру, зачем они там учатся, кем и где хотят работать в будущем.

Результаты опроса говорят о том, что подавляющее большинство респондентов пришли в аспирантуру сразу после окончания вуза. Таких было от 60% до 80%, в зависимости от области науки. До поступления в аспирантуру по профилю диссертации работали 5–8% опрошенных — также в зависимости от области науки. Научно-исследовательской и научно-вспомогательной работой занимались в основном гуманитарии (19,5%), тогда как среди представителей естественных и технических наук таких было менее 10%. В Москве и Петербурге значительно ниже доля тех, кто пришел в аспирантуру сразу после вуза (65,3% и 60%), по сравнению с регионами. Так, в Новосибирске и Екатеринбурге 80% аспирантов учились в вузе перед поступлением в аспирантуру, а в Нижнем Новгороде только такие респонденты и попали в выборку (100%).

При том, что в Москве и Петербурге в аспирантуре учится больше людей, имеющих рабочий стаж, и, соответственно, пришедших туда более сознательно, аспирантура как способ подготовки к исследовательской деятельности имеет там существенно меньшее значение, чем в регионах, и престиж обучения в ней тоже оценивается ниже. Если в регионах 60–80% аспирантов хотели бы в дальнейшем, чтобы их работа была так или иначе связана с исследовательской деятельностью, то в Москве и Петербурге таких, соответственно, 49% и 55%. В то же время престиж аспирантуры считают высоким 40% региональных аспирантов и только 14,3% московских и 15% петербургских. В Москве более трети (38,8%) опрошенных рассматривают диплом кандидата наук как средство, позволяющее более успешно устроиться на другую работу.

Среди тех аспирантов, кто хочет в дальнейшем заниматься наукой, значительна доля желающих работать за рубежом, хотя и она меньше, чем среди студентов. Работать за рубежом хотят четверть аспирантов-москвичей и пятая часть аспирантов из других регионов. Среди представителей естественнонаучных специальностей этот показатель составляет 39,1%, а среди гуманитариев — 22%.

У аспирантов в отличие от студентов высок интерес к преподаванию: треть от общего числа опрошенных хотели бы в будущем преподавать. Чуть меньше трети (30,4%) еще не решили, что будут делать. Около 20% собираются работать, но не в сфере науки или образования. Наконец, "чистой" науке себя собираются посвятить 16,7% опрошенных — то есть почти столько же, сколько и среди студентов. В Москве и Петербурге наименьшая доля тех, кто собирается заниматься наукой — 12,2% и 10% соответственно, тогда как в регионах их от 20% до 40%.

Респонденты, не желающие заниматься исследовательской деятельностью, объяснили это следующими обстоятельствами (в порядке уменьшения частоты упоминаний): низкой заработной платой ученых; плохим состоянием материально-технической базы; чрезмерной бюрократизацией сферы науки; плохими социальными условиями; низким престижем научной работы. Фактор низкой зарплаты наиболее значим в Москве — на него указали 34,7% опрошенных, тогда как в других городах — 20–25%. Немаловажное значение имеют и недостаточная актуальность исследовательских направлений в современной российской науке, трудности реализации и коммерциализации результатов работы, плохая научная коммуникация. Неактуальность исследований отмечали в основном московские аспиранты.

Отдельной темой является оценка возможностей и желания работать за рубежом и уже существующего у аспирантов опыта зарубежных стажировок и работы по грантам. Около 9% аспирантов проходили заграничную стажировку, а менее 4% занимались там самостоятельной научной работой. От первого к третьему году обучения число участвующих в стажировках аспирантов возрастает практически вдвое — от 6,1% на первом году до 12% — на третьем. Доля тех, кто проводил самостоятельную исследовательскую работу за рубежом, растет еще более высокими темпами: если на первом году обучения их 1,5%, то на третьем — уже 4%. Один из возможных путей отправиться на стажировку или работу за рубеж — получение поддержки от зарубежных фондов, реализующих в России специальные программы. Насколько аспиранты осведомлены о работе таких фондов?

В ходе опроса им был представлен список из 22 наиболее активно действующих в России зарубежных фондов и предложено отметить, какие им известны и куда они уже обращались. Оказалось, что из всего списка наиболее известны менее десятка фондов (табл. 3).

Заявки подавались в немногим более чем половину (60%) фондов (13 из 22), причем больше всего было обращений в такие организации, как Институт "Открытое общество", ISSEP, DAAD, Фонд Макартур, ИНТАС. Очевидно, что аспирантам известны в первую очередь те фонды, где есть специальные программы поддержки студентов и аспирантов либо где поощряется участие в программах научной молодежи. Поэтому итоговый список показывает, какие фонды наиболее активны в поддержке аспирантов.

Среди опрошенных аспирантов 16,7% изначально ориентированы на продолжение карьеры за рубежом, 61,3% хотят работать в России, а остальные пока еще не определились. Характерно, что доля тех, кто хотел бы работать за рубежом, значительно выше, чем доля тех, кто уже побывал в зарубежной командировке или на стажировке и кто, соответственно, так или иначе знает, что представляет собой работа на Западе.

Таблица 3

Зарубежные программы и фонды, о деятельности которых известно наибольшему числу участвовавших в опросе аспирантов

В Москве и Петербурге доля желающих уехать за рубеж ниже среднего показателя по всей выборке: если в среднем хотят уехать 16,7% респондентов, то в Москве таких — 16,3%, а в Петербурге — всего 5%. В остальных регионах доля желающих уехать находится в интервале от 20% до 40%. Таким образом, получается, что аспиранты из региональных вузов, будучи более мотивированными к научной деятельности, одновременно в большей мере думают о возможностях реализации своей карьеры за рубежом.

В дисциплинарном разрезе максимальное число желающих уехать за рубеж — среди представителей естественных наук и биологии (26,1% и 25%, соответственно), и стремление уехать за рубеж постепенно нарастает от первого года обучения к третьему (среди аспирантов первого года — 13,6%, третьего года — уже 20%).

Какие страны для аспирантов наиболее привлекательны? Абсолютной страной предпочтения для продолжения научной работы является Германия. У москвичей приоритеты распределились так: в Германии хотели бы работать 12,2% опрошенных, в США, Великобритании и Франции — по 6%. На предпочтениях петербуржцев сказывается географическое положение города: 15% аспирантов хотели бы работать в Германии, а 10% — в Скандинавских странах. В среднем порядок приоритетности стран, где в первую очередь хотели бы в дальнейшем работать выпускники аспирантуры, выглядит так: Германия, Великобритания, Франция, США, Канада. При этом США являются первым приоритетом для представителей естественнонаучных специальностей.

Более трети аспирантов (36,3%) считают, что полученных в аспирантуре знаний достаточно, чтобы работать за рубежом, пятая часть придерживается обратного мнения, остальные не определились. Наиболее уверены в себе представители естественных (52,2% положительных ответов), технических (43,8%) и биологических (41,7%) наук, наименее — гуманитарных (их доля менее среднего значения выборки).

Полученные оценки коррелируют с распределением ответов на вопрос об уровне образования в российской аспирантуре по сравнению с западными программами подготовки Ph.D. Наиболее высоко оценивают уровень отечественной аспирантуры представители естественных и технических наук. Более четверти из них считают, что подготовка специалистов в нашей аспирантуре лучше, чем на Западе, тогда как в среднем по выборке этот показатель равен 17,3%.

Молодым исследователям и преподавателям были заданы аналогичные вопросы о качестве полученного образования, желаниях и возможности переезда на работу за рубеж, о странах предпочтения. Кроме того, выяснялось их отношение к проблеме "утечки умов" в целом.

Чем моложе респонденты, тем выше среди них доля тех, кто намерен работать за рубежом. Среди тех, кому меньше 30 лет, собирается уехать каждый четвертый, среди 30–40-летних таких 18,3%, а, например, среди тех, кто старше 60, — 5,8%; около половины молодых респондентов еще не определились в этом вопросе. Характерно также, что те, кто не хочет уезжать работать за рубеж, как правило, объясняют это решение отсутствием возможностей, а не отсутствием желания: ответивших таким образом было вдвое больше, чем тех, кто не хочет уезжать.

Список стран, куда респонденты предпочли бы уехать на работу, у молодых исследователей и аспирантов совпадает. Это в первую очередь Германия, США, Великобритания, Франция и Канада. Заметное отличие от аспирантов состоит только в том, что США являются для молодых ученых значительно более привлекательной страной: туда хотели бы уехать 17,5% опрошенных в возрасте до 30 лет — столько же, сколько и в Германию.

Около 40% молодых исследователей считают, что полученных ими знаний достаточно для работы за рубежом. Около четверти тех, кто моложе 30 лет, не уверены в своих знаниях и квалификации, а среди 30–40-летних неуверенных в себе существенно меньше — только 13,4%. При такой значительной ориентации на работу за рубежом естественно возникает вопрос: участвуют ли уже молодые в каких-либо видах международного сотрудничества и насколько интенсивно? Оказалось, что постоянные контакты с зарубежными вузами или лабораториями имеют около 13% респондентов, а у 30% сотрудничество и общение носит эпизодический характер. Более чем у половины молодых исследователей зарубежных связей вообще нет. Казалось бы, это достаточно большое число.

Однако молодые, наряду с учеными 50–60 лет, в наибольшей мере включены в международное сотрудничество. В остальных возрастных категориях доля тех, кто поддерживает постоянные связи с зарубежными коллегами, составляет 5–10%. Примечательно также, что среди 30–40-летних исследователей минимальна доля тех, у кого зарубежные контакты отсутствуют. По-видимому, это те представители "потерянного" для науки поколения, как нередко называют эту возрастную группу, которые продолжают исследовательскую деятельность в России, поскольку смогли вписаться в международное научное сообщество.

В каких формах осуществляется международное сотрудничество? Среди всех видов связей доминирует общение на конференциях и симпозиумах: 28,6% тех, кто моложе 30 лет, и 34,1% 30–40-летних участвуют в подобных мероприятиях. Около 9% молодых выполняют совместные научные проекты и имеют гранты; наконец, совместную издательскую деятельность ведут около 6% молодых ученых.

Что вынуждает исследователей уезжать за рубеж или уходить из науки в другие сферы деятельности? По мнению молодых ученых и преподавателей, основная причина ухода из науки и эмиграции на постоянное место жительства одна и та же: низкая заработная плата. Остальные причины различны: это снижение престижа научного труда, отсутствие перспектив профессионального роста, а также неясность всей жизненной перспективы. Таким образом, люди просто не видят себя в рамках данной профессии и ничего не ждут от нее хорошего. Эмиграция, помимо низкой зарплаты, вызвана плохим состоянием материальной базы исследовательской деятельности, ограниченными возможностями общения с иностранными коллегами, низким уровнем информационного обеспечения, ухудшением условий для занятий фундаментальной наукой.

Главные факторы, способствующие отъезду за рубеж для работы по контрактам, в некоторой степени совпадают с причинами эмиграции: здесь на первом плане находятся ограниченность доступа молодых ученых, особенно из регионов, к современным научным центрам; семейные обстоятельства; низкий уровень информационного обеспечения научной деятельности; ухудшение условий для занятий фундаментальной наукой. И только на пятом месте находится низкая заработная плата. Характерно, что для уезжающих насовсем либо по контрактам престиж науки остается относительно высоким — поэтому они и не оставляют эту сферу деятельности.

Таблица 4

Основные условия предотвращения и уменьшения эмиграции научных кадров, % ответивших

Примечание: Респонденты могли выбирать несколько вариантов ответов.

Должно ли государство активно вмешиваться в процесс эмиграции научных кадров? Подавляющее большинство респондентов (65,2%) считают, что государству не стоит препятствовать выезду, особенно с применением административных методов, но оно должно стимулировать возвращение ученых. Сторонников жестких ограничительных мер немного — менее 20%: 10% из них полагают, что из страны должен быть ограничен выезд ученых "стратегических" специальностей, 8,5% — что государство должно ввести критерий секретности работ, ограничивающих выезд. В то же время 12,6% считают, что государство вообще не должно никоим образом вмешиваться в процесс миграции.

Что надо изменить, чтобы отток за рубеж уменьшился? Респонденты уповают в первую очередь на рост бюджетного финансирования науки (см. табл. 4) — как базового, так и проводимого через систему государственных научных фондов. Зарубежное финансирование наиболее важно для тех, кому сейчас 30–40 лет — и они же, как было показано выше, активнее, чем большинство других возрастных групп, включены в международное научное сотрудничество. В целом источники финансирования, для получения средств из которых надо прикладывать определенные усилия (поиск зарубежных партнеров, хозяйственных договоров с промышленностью и т. п.), пользуются значительно меньшей популярностью, особенно среди самых молодых (до 30 лет) исследователей.

Таким образом, молодые ученые и преподаватели в значительной степени ориентированы на Запад — куда, во-первых, можно уехать работать и откуда, во-вторых, можно получить финансирование для работы в России. Ожидания "лучшей жизни" в российской науке они связывают в первую очередь с увеличением бюджетного финансирования. Не получилось ли так, что множество программ и грантов, где поощряется или является обязательным участие молодых и где в то же время всю ответственность за своевременное и качественное выполнение работы несет более старший руководитель проекта, в какой-то степени приучили молодых к относительно "легким" деньгам, когда финансирование получают не по заслугам, а по возрастному "цензу"? Обсуждение этого вопроса выходит за рамки данной работы, поскольку он касается не только молодежи, но любых категорий исследователей (женщин, ученых в регионах и т. п.), для поддержки которых создаются специальные программы.

Выводы

Проблема привлечения молодежи в науку часто поднимается в средствах массовой информации и различных выступлениях официальных лиц. Она стала "общим местом", отчасти девальвировалась и нуждается в уточнениях. Например, таких: когда следует начинать приобщение к науке, кого следует привлекать, при каких условиях начнется приток молодых, а также на какой срок их пребывания в науке следует рассчитывать?

Сегодня в России фактически сосуществуют две научные сферы: система аспирантуры с относительно высокой индивидуальной мотивацией и средним временем обучения 3–4 года и научно-техническая сфера с размытыми ориентирами и временем пребывания в ней, равным 7–8 годам. При этом институт аспирантуры является не только местом для подготовки молодежи к научной карьере. Чтобы аспирантура была продуктивнее, важно уже с второго-третьего курса приобщать студентов к исследованиям, создавая условия для того, чтобы занятия научной работой не расценивались как выполнение еще одного скучного практикума. Сегодня определенные условия для этого есть. Как свидетельствует проведенный опрос, качество образования и уровень полученных знаний аспиранты и молодые ученые оценивают достаточно высоко, а число студентов, желающих после окончания вуза продолжить обучение в аспирантуре, велико и в некоторых регионах составляет около трети. При этом самыми конкурентоспособными на мировом рынке труда признаются специалисты с естественнонаучным образованием.

В региональных университетах престиж как научной работы, так и аспирантской подготовки значительно выше, чем в столичных городах, и, следовательно, именно они могут в настоящее время служить


11-09-2015, 00:22