Для нас важна другая сторона оценки учения И. Канта. Политическое устройство общества деспотических режимов держалось на насилии. В пришедшем им не смену общественном устройстве должна была восторжествовать свобода как противоположность деспотии. На вопрос о том, как она возможна, поскольку любое общество предполагает определенные ограничения, Кант дает свой ответ. П. И. Новгородцев, анализируя его взгляды, подчеркивает, что кантовское учение об автономии воли было настоящим откровением, поскольку устраняло крайности предшествующих философских воззрений на общество, в которых оно рассматривалось либо как внешняя граница личной свободы, либо как всеобъемлющий принцип, поглощающий все другие начала. Предложенный Кантом подход, по его мнению, обозначил твердую точку опоры для стремлений истинного индивидуализма: «Понятие свободы связывалось с понятием внутреннего самоопределения или внутреннего закона воли, который охраняет самую сущность свободы, – ее согласие с собою, ее разумное постоянство, ее независимость от случайных колебаний ничем не связанного произвола» 15 .
Идея нравственной самозаконности отрицала «рабское подчинение» случайным побуждениям человека, как и безусловное господство общества над ним, рассматривая отношения личности и общества как отношения взаимного признания. С этих пор утверждается сознание, что нравственная основа общественности состоит в признании за человеком безусловного достоинства и безусловного права на свободное развитие своих положительных сил» 16 . В этом состоит великая заслуга И. Канта в этическом обосновании идеологии, утвердившейся в эпоху Нового времени и признанной в новейшей истории. Предложенные им аргументы получили дальнейшее продолжение в истории современной философии, в этических учениях, в частности во второй половине ХХ столетия в теории Дж. Ролза и его последователей.
Учение Г. В. Ф. Гегеля завершает интеллектуальную классическую традицию, согласно которой общество определяется политическим устройством и концепцией свободы. Он во многом продолжает предложенный Кантом подход определения истоков права и его критерия в самом человеке, человеческом разуме, в моральном обосновании. В терминологии Гегеля, это сфера человеческого сознания, человеческого духа: человек «внутри себя обладает масштабом правого», «его внутренняя сущность всегда говорит ему, как должно быть, и он в самом себе находит подтверждение или не подтверждение того, что имеет силу закона» 17 . Право в гегелевской философии выступает способом бытия человеческого духа, выражающим его «зрелое» состояние. Любая ступень развития духа несет в себе понятие права. Он выделяет формальное право, носителем которого является абстрактная личность; мораль как внутреннюю, субъективную зрелость духа; нравственность, высшей формой которой является право государства, то есть право является своеобразной субстанцией всей человеческой жизни, простым же его состоянием выступает свободная воля человека. Естественное право трактуется как живая сущность права, осуществляющая себя в правопорядке.
Гражданское общество и государство находятся в диалектической связи. Он рассматривает гражданское общество как важную стадию перехода от семьи к государству. Гражданское общество, связанное с правом частной собственности, по Гегелю, включает экономические отношения и различные формы организации индивидов в рамках этих отношений, это сфера индивидуализма и подразумеваемого коллективизма. Индивиды со своими интересами вступают в социальную связь, взаимно завися друг от друга, но для гражданского общества, пронизанного эгоистическими интересами, свойственны неравенство, конфликты. Государство – это институт общего интереса, в нем преодолеваются противоречия, свойственные гражданскому обществу. Гегель пишет: «Определения индивидуальной воли приводятся государством в объективное наличное бытие и только благодаря ему достигают своей истины и своего осуществления. Государство есть единственное условие достижения особенной цели и особенного блага» 18 . Рассматривая государство как воплощение идеи разума, свободы и права, он характеризует его следующим образом: «…Государство – это шествие Бога в мире; его основанием служит власть разума, осуществляющего себя как волю» 19 . Гегелевское учение о разумном государстве, по сути, выступает философско-правовым обоснованием правового государства; при этом Гегель допускает вмешательство государства и считает его легитимным, если оно исправляет несправедливость и неравенство гражданского общества и защищает интересы народа.
Таким образом, основная ценность классического либерализма – индивидуализм, взятый за основу построения гражданского общества, получил этическое обоснование в принципе автономности личности, который означал, что каждый человек способен выбирать свои цели, и право ставить свои собственные цели было более важно для либеральной традиции, чем благо, на достижение которого ориентированы индивидуальные цели. Признание «естественных прав человека» – гражданских прав и политических свобод – на практике означало, что каждый человек имеет право на свободу от власти и государства в частной жизни, и в то же время обязывало государство воздерживаться от вмешательства в духовную и материальную сферу деятельности граждан. Утверждался принцип правового равенства как условие социальной справедливости.
Классический либерализм, получивший обоснование в рассмотренных философских учениях, эволюционировал. Последовательно отстаивая принцип индивидуальной свободы, правового равенства граждан, невмешательства государства, в экономической сфере он основывался на идее свободной конкуренции. Но со временем акцент перемещается на понятие социального блага, внутри либерализма появляется направление (неолиберализм, социальный либерализм или социал-демократизм конца XIX века), в рамках которого развиваются идеи о необходимости регулирующей роли государства и умеренном социальном реформизме. Либеральное понимание свободы в данном варианте предполагало осуществление государственных мер по защите индивида от жизненных обстоятельств, которым он не был в состоянии противодействовать. Философия гражданских и политических прав человека расширяется до социальных прав. С позиций обозначившегося подхода государству необходимо заботиться не только о гражданских правах, но и о достижении экономической справедливости, поскольку в рыночные отношения вступают люди, существенно различающиеся между собой. Часть из них оказывается не в состоянии сохранять необходимую конкурентоспособность в силу разных обстоятельств, поэтому государству следует обеспечить социальную защиту таким категориям граждан, некоторый минимум благосостояния и стабильности. Формируются системы социального обеспечения, включая пенсионное; создаются структуры, оказывающие услуги, направленные на обеспечение занятости, на решение вопросов жилья, доступности услуг здравоохранения и образования. Предложенное взаимодействие общества, государства (Welfare State) и граждан признавалось справедливым, и проблема заключалось в том, каким образом реализовать новый взгляд на существо справедливости и сохранить эффективность рынка. Потребовалось новое теоретическое обоснование.
Происходит своеобразное возвращение к философским истокам либеральной теории, предпринимается попытка дать более глубокое ее обоснование; и во второй половине ХХ столетия (70-е годы) в работах западных философов идеи просветителей и классической немецкой философии вновь оказываются в центре философских дискуссий. Большой вклад в возникшую научную дискуссию вносят американские исследователи – Р. Дворкин, И. Бёрлин, У. Кимлика, А. МакИнтайр, Ч. Тэйлор, Д. Уолдрон, М. Уолцер, М. Сэндел, Ч. Тейлор и др. В центре современной дискуссии тех, кто развивает теорию либерализма и критикует ее, оказалась концепция справедливости Дж. Ролза и сама идея справедливости 20 . Дж. Ролз в работе «Теория справедливости» (1971) признавал, что справедливость является главным достоинством социальных институтов так же, как истина – систем мышления, а главная задача политической философии состоит в создании теории справедливости. Взамен утилитарной либеральной концепции справедливости он предложил контрактную теорию. Она занимает «главенствующее положение в своей области не потому, что снискала всеобщее признание, ибо немного людей согласны с ней полностью, а потому, что все последующие теоретики определяют свою позицию, сопоставляя ее с точкой зрения Ролза», – пишет У. Кимлика 21 . Он отмечает, что политическая философия за последние двадцать лет была посвящена большей частью проблеме справедливости в поисках альтернативы утилитаризму как традиции, идущей от Юма, Смита, Бентама, Милля.
Ролз подчеркивает связь своей теоретической позиции с теорией общественного договора, представленной в трудах Локка, Руссо и Канта, указывая, что в своей аргументации он перемещается на более высокий уровень абстракции, но, по сути, природа предлагаемой концепции кантианская.
Утилитаризм постоянно подвергался критике за то, что он не был достаточно надежным и убедительным в обосновании таких либеральных ценностей, как неприкосновенность индивидуальных прав и свобод. И. Кант, соединяя мораль и право, решительно порывает с утилитаристской традицией в трактовке справедливости, поскольку прагматизм, даже если он связан с самыми возвышенными социальными критериями («благо всех», «общественная польза», «историческая целесообразность», «народный интерес»), содержит в себе возможность волюнтаризма и как следствие – нечестность и принуждение. Справедливость всякий раз будет поставлена в зависимость от субъективной интерпретации общественного блага. В обосновании индивидуальных прав для теоретиков либерализма второй половины ХХ века исходным выступает не представление о том, что благодаря индивидуальной деятельности каждого обеспечивается наибольшее благо всех, а признание автономии человеческой личности, позволяющее каждому человеку реализовывать себя как свободному моральному агенту при условии соблюдения аналогичной свободы для других. Вслед за Кантом признается, что не существует никакого конкретного образа о благе, достойном образе жизни, ценностях, каждый действует сообразно своим интересам, убеждениям, целям, воплощая свое представление о благе. Индивидуальные права входят как неотъемлемая часть в справедливую структуру общества, а задача государства – поддерживать эту структуру, не навязывая гражданам никаких представлений о благе, образе жизни и т. п. Принцип нейтральности государства составляет основу философского обоснования либерализма Ролза и других его сторонников.
Рассмотрим аргументы автора в построении его теории справедливости как честности. Главный постулат может быть сформулирован следующим образом: «Все общественные первичные блага: свобода и возможность самореализации, доход и благосостояние, социальные предпосылки самоуважения людей – должны распределяться поровну, если только неравное распределение некоторых или всех этих благ не послужит выгоде тех, кто находится в наименее благоприятном положении» 22 . Идею справедливости он связывает с равной долей общественных благ при важном условии, что мы относимся к людям как к равным, если устраняем не все неравенства, а только те, которые причиняют кому-то ущерб. Доказательства этой общей теории справедливости основываются на специальной концепции справедливости, которые включают несколько принципов. Первый принцип: «Каждый человек должен иметь равное право на максимально полную систему равных основных свобод, совместимую с аналогичной системой свобод для всех» (принцип равных свобод). Второй принцип: социальное и экономическое неравенство должно сглаживаться таким образом, чтобы, во-первых, «они служили наивысшей выгоде наименее преуспевающим» (принцип дифференциации); во-вторых, «они были связаны с должностями и постами, открытыми для всех при условии честного соблюдения равенства возможностей» (принцип равных возможностей). Выделенные принципы образуют строгую систему приоритетов: первый принцип (равных свобод) имеет приоритет над вторым (равными возможностями), а принцип дифференциации имеет приоритет над принципом равных возможностей (равные возможности имеют приоритет перед равными ресурсами). В рамках каждой категории сохраняется принцип, выраженный Ролзом следующим образом: неравенство только тогда допустимо, когда оно приносит пользу наименее преуспевающим.
Ролз доказывает, что именно этот принцип общественного устройства выбрали бы люди, находясь в ситуации, которую он обозначает «исходной позицией». Исходная позиция выступает своеобразным аналогом естественного состояния, но более абстрактным, которое предшествовало общественному договору в классических философских учениях. Он использует этот прием для моделирования некоего досоциального состояния, когда люди должны выбрать принципы социального устройства. Рационально мыслящий человек выбрал бы именно ролзовские принципы по регулированию социального сотрудничества. В гипотетическом первоначальном состоянии люди, выбирая принципы справедливости, находятся под «покровом неведения», не ведая ни о своем социальном положении, ни о своих физических, психических, интеллектуальных способностях. Покров неведения гарантирует, что при выборе принципов никто не окажется в худшем или лучшем положении в силу случайных природных или социальных обстоятельств. Поскольку все находятся в одинаковом положении и ни у кого нет возможности предположить принципы, которые способствовали бы улучшению его собственной позиции, принципы справедливости оказываются результатом честного соглашения или сделки. «Устраняя источники эгоистической заинтересованности и выдвигая требование всеобщего согласия, Ролз надеется найти решение, приемлемое для каждого в позиции равенства, т. е. решение, уважающее право каждого человека на то, чтобы к нему относились как к свободному и равноправному существу» 23 .
Под покровом неведения оказывается и представление о благе. Чтобы выбор был справедливым, люди не должны добиваться соглашения, которое было бы наиболее выгодно с точки зрения их собственного представления о благе. Им следует стремиться защищать свою свободу «формулировать, пересматривать и рационально следовать» этим представлениям о благе, ибо именно свобода решать, в чем состоит ценность жизни, и действовать в соответствии с этим собственным свободным решением, внося необходимые коррективы, имеет, по Ролзу, более существенное значение для определения принципов справедливости, чем сами конкретные представления о благе.
На основании чего индивид делает выбор принципов справедливости? Несмотря на покров неведения, определенные вещи желательны для человека, чтобы вести достойный образ жизни. Такие вещи Ролз обозначает как первичные блага, состоящие из социальных первичных благ (благосостояние, полномочия, права, свободы), распределяемых социальными институтами, и природные первичные блага (здоровье, природные способности и т. д.). В исходной ситуации люди предпочтут выбрать для себя наилучший возможный доступ к первичным благам. Выбор наилучшего для себя будет иметь те же последствия, что и выбор наилучшего для всех, понимаемого с непредвзятой точки зрения. Каждый должен попытаться поставить себя на место другого, поскольку не знает, какая позиция ему уготована. Рациональный эгоизм оборачивается благожелательностью. Ролз обосновывает рациональность выбора тем, что люди будут действовать согласно стратегии «максимин», то есть стратегии, при которой вы максимизируете ту долю, которую вы бы получили, окажись вы в наименее обеспеченном положении. Поэтому, заключает Ролз, люди в исходной позиции выберут принцип дифференциации. Согласно принципу дифференциации социальные, экономические неравенства должны быть упорядочены таким образом, чтобы обеспечивать наибольшую выгоду хуже обеспеченным гражданам и одновременно распространяться на посты и одинаково доступные для всех положения в условиях честного равенства возможностей. Но принцип дифференциации является вторым принципом справедливости. Он может быть принят только после признания первого принципа справедливости, согласно которому каждый гражданин имеет равные права на свободу, совместимую со свободой других. Таким образом, каждый человек выберет общество, обеспечивающее максимальную индивидуальную свободу, с которой он связывает свои надежды на достойную жизнь в соответствии со своими собственными представлениями 24 .
Теория Ролза была подвергнута критике как с позиций либеральных теорий, так и с позиций других перспектив, в частности, консерватизма, представленного в работах Д. Белла 25 . Его критика может быть признана классической, консервативной уже хотя бы по категорическому неприятию теории Ролза, исходя из утверждения невозможности применить эту теорию к практике современного буржуазного общества, в чем выразилась охранительная тенденция, свойственная любой консервативной позиции. Возражение вызывает прежде всего тезис о рациональной природе человека. В реальной жизни, по Беллу, человек эмоционален, завистлив, злобен, ему не чуждо стремление подчинять других и т. п. Постановка вопроса об обеспечении наименее успешных «первичными благами» неизбежно возвращает к проблеме административного произвола. Невозможно, не прибегая к административным решениям в масштабах всего общества, установить рациональные стандарты упорядочения экономических и социальных неравенств 26 .
Справедливость Белл в отличие от Ролза понимает не как должное, исходя из понятия рациональности, присущей каждому человеку, а как сущее, которое тождественно должному и воплощено в современном западном обществе. В соответствии со своей идеологической позицией он утверждает: «Но я с уверенностью могу сказать, что сегодня большинство различных по статусу, доходу и авторитету результатов заслуживается справедливо» 27 . Он так же, как и Ролз, рассматривает социальную справедливость в аспекте распределительных отношений, признавая необходимость определения приемлемых правил, регулирующих степень неравенства в распределении материальных и духовных благ. Его подход, исходя из предложенного представления о справедливости, основывается на принципе принятия неравенства как данности и требования расширения равенства в пределах соответствующих социальных страт. Неравенство справедливо, если оно адекватно тем условиям жизни, социального окружения, роду деятельности, которыми определяется место индивида в обществе. Он формулирует принцип «релевантных различий» как меры справедливости.
Отталкиваясь от проводимого Аристотелем разграничения «равенства по количеству» и «равенства по достоинству», Белл предлагает рассматривать принцип «релевантных различий» в качестве моральной максимы современного общества. Следует различать, утверждает он, «арифметическое равенство», которое применимо ко всем людям, и «пропорциональное равенство», которое основывается на их различиях и заслугах; последнее используется для обоснования принципа «релевантных различий». В соответствии с «арифметическим равенством» выдвигается требование равного обращения со всеми людьми согласно общему стандарту, который предполагает равенство перед законом и равное право каждого пользоваться свободами, установленными законом. Требование относиться к людям как к равным не предполагает его реального воплощения, поскольку любая попытка органов власти установить степень различий и
11-09-2015, 00:48