Человека и компьютер объединяет то, что человек в буквальном смысле не читает, а реагирует на знаки. Взгляд на порождение речи сквозь призму компьютерной лингвистики позволяет установить, что они оба имеют несколько каналов ввода информации и базовый вокабуляр. Различия между человеком и компьютером сводятся к тому, что первый способен воспринимать информацию, представленную нелингвистическими средствами и обучаться новым процедурам компиляции знаний. В голове человека имеется своего рода биоинтеллектуальная программа или некий рецепт обработки информации, который можно условно назвать ментальной грамматикой или универсальной, исходя, хотя бы из того, что дети, начиная с раннего возраста, строят свою речь в соответствии с синтаксическими моделями родителей и других взрослых без помощи учителей. Мысль перед тем как кодируется языком, проходит когнитивную обработку. Когнитивные процессы не просто предшествуют аргументации, но и сами определенным образом конституируются и оформляются как социально приемлемые аргументы. «Человек познает, но также и осознает то, что он познает» [А.Н. Баранов 1990. С.12]. Сам процесс (течение мысли) и результат (знания) определенным образом фиксируются в памяти человека. Аргументирование, как один из видов коммуникации, требует умелого оперирования имеющимися знаниями, находящимися не только в кратковременной памяти, но и в долговременной. Появление компьютеров стало причиной дополнительного интереса к памяти. Наряду с восприятием и мышлением память входит в макроструктуру деятельности человека, позволяя точнее обрисовать ее как картину психической деятельности. Исследование памяти затрудняется тем, что ее следы в коре головного мозга разбросаны широко и многократно дублируются [Ф. Блум 1988. С. 161]. Все новейшие теории памяти связаны с когнитивным подходом, где человека рассматривают как систему, перерабатывающую информацию посредством иерархически организованных процессов памяти. Исключительно важное значение имело разграничение Дональдом Хеббом кратковременной и долговременной памяти, наряду с непосредственной [Ф. Блум 1988. С. 161].
Знания и память индивида не всегда поддаются четкой языковой и логической экспликации. Психологи пришли к выводу, что информация, связанная с материальным миром (образная информация), сохраняется в памяти как зрительный образ, а абстрактные представления в виде структурированной последовательности вербальных единиц [Б.М. Величковский 1982. С. 226], т.е. в понятийной форме. Образная и понятийная формы памяти на разных этапах мышления переходят друг в друга, обусловливая интерактивный характер деятельности. Считается, что невербальная репрезентация имеет процедурный характер, а вербальная - декларативный. Процентное соотношение визуальной и вербальной информации продолжает оставаться загадкой, хотя можно предположить близость семантических структур вербальной и невербальной памяти на уровне глубинной семантики [Б.М. Величковский 1982. С. 237].
Идея о кодировании информации в вербальной и невербальной формах, с возможными яркими, а следовательно, действенными образами, стала известна как теория двойного кодирования. При соединении вербального и невербального контекстов в результате действия механизма селективного внимания человек запоминает наиболее информативные признаки при переходе от ощущений к восприятию и представлениям, что ведет к сжатию информации. Сжатые понятия возникают в результате многократного перекодирования мысли, который означает не линейную, а циклическую обработку мысли в процессе понимания.
Поэтапное понимание информации обеспечивает ее слойно-ступенчатую обработку и тройственную ее категоризацию в 1) когнитивную систему; 2) эмоционально-оценочную и 3) языковую. Одновременно работают несколько подсистем, обеспечивающих привлечение тезаурусных знаний, взаимодействуют социальный опыт, мотивация, рефлективные и интерпретационные виды деятельности. Итогом обработки информации становится появление семантического пространства как иерархически организованной семантической информации, имеющей вид семантических сетей или семантических полей, которые образуют часть полей аргументации [А.Н. Баранов 1990].
2. Особенности аргументации в юриспруденции
2.1. Аргументация в юридическом дискурсе: соотношение логики и риторики
Каждая социальная группа имеет свой характерный дискурс, а понятие дискурса уже само по себе вмещает в себя понятие социального статуса как адресата, так и адресанта, поскольку каждое высказывание содержит в себе помимо всех других характеристик значительную информацию социального характера о говорящем. Субъектно-субъектные отношения рассматриваются при этом как ролевые, а социальные роли выглядят как шаблон социального поведения. Языковая личность в условиях симметричных и несимметричных взаимоотношений может иметь постоянные и переменные роли, или, другими словами, статусные, позиционные и ситуативные [В.П. Конецкая 1997].
В теории аргументации уже ставился вопрос о влиянии социальных факторов, точнее, социальных условий на ход аргументации [Т.В. Губаева 1995]. Некоторые роли предполагают равный /контрактный/ сбалансированный обмен информацией, например, в случае, адвокат – подзащитный. Неравные/ ассиметричные отношения, являющиеся отношениями подчиненности или дополнительности, возникают в ролевых парах прокурор – обвиняемый, судья – подсудимый. Специалист в любой из таких ситуаций занимает доминирующее положение, и этот факт оказывает прямое влияние на стратегию и тактику аргументации.
Юриспруденция относится к числу аргументативно-активных сфер. Язык юриспруденции представляет собой узкопрофильную терминосистему, оформившуюся параллельно с формированием институтов права, включая выработку процедур, ролей, моделей поведения участников судебных процессов [Т.В. Губаева 1995]. Поэтому он вполне может считаться частью самой юридической системы. Но, в целом, помимо терминосистемы современное право основано на аргументации, на теории убеждения. Считается, что аргументативный дискурс или дискурс убеждения стал ключевым в развитии международного права [L.V. Prott 1991. P. 299].
Право имплицитно предполагает наличие конфликтной ситуации, конфликтующих аргументов, а это означает необходимость доказать свою точку зрения. Следовательно, юридическая аргументация должна подчиняться законам риторики. Закон, право, риторика трактуются при этом достаточно широко, как понятия, касающиеся всех сторон деятельности человека. Соответственно, рабочее представление о праве (workingideaofthelaw) не ограничивается только узкой сферой юриспруденции. Симбиоз юридической практики и риторики, как искусства выступления перед аудиторией, насчитывает уже более двух тысяч лет. Еще Аристотель отмечал важность риторической аргументации в зале суда. Цицерон стал, пожалуй, самым ярким примером удачного сочетания способностей юриста и оратора [Е.Н. Корнилова 1998]. Выступления видных юристов в суде считались главным видом аргументативного дискурса, аргументация в суде - образцом аргументации. Считается, что концепции, процедуры, модели аргументации во многих, не имеющих непосредственного отношения к праву областях, были заимствованы из юриспруденции [R. D. Reike, M.O. Sillars 1997. P.91]. Х. Перельман полагал, что судебный процесс является лучшей моделью социологизации знания [см. S. Yеагlеу 1988. P. 352].
В период неориторики один из основоположников теории аргументации, Х. Перельман, показал, что теория аргументации выходит за границы доминиона права и является релевантной не только для юристов. Он акцентировал внимание на взаимоотношениях права и риторики, проделав путь от Аристотеля и софистов к «ограниченной» (restricted) риторике, сводимой к тропам, и «общей» риторике, которая позволила бы проанализировать элемент консенсуса и создать в перспективе теорию аргументации в универсальном виде, продвинуться от общего к частному [A. Tordesillas 1990. P. 114].
Юристов можно отнести к числу коммуникантов-профессионалов, так как в подавляющем большинстве случаев их деятельность самым непосредственным образом связана не просто с коммуникацией, а с аргументацией [R.D. Reike 1997. P. 364]. В суде их работа представляет собой фактически состязательный диалог. В других случаях также важен не только набор аргументов, но и техника убеждения (reasonedpersuasion).
Работа юристов нередко представляется как цепочка логически упорядоченных и выверенных шагов. На важность логики в их работе указывает тот факт, что логика является обязательным предметом для студентов-юристов. Теоретики юридической аргументации обращают особое внимание на основной силлогизм - modusponens, который с течением времени стали называть юридическим (judicialsyllogism) [A. Lempereur 1991. P. 284].
Существующие представления о важности логики для практикующего юриста вовсе не являются доказательством того, что все адвокаты, прокуроры обладают глубокими знаниями логических постулатов. К тому же, логическая истинность ещё не является гарантией истинности вывода, поскольку логика сама по себе не устанавливает правильность, истинность пресуппозиций. Чаще всего юристы обращаются к деонтической логике, основывающейся на принципах деонтической модальности - возможности и необходимости совершения действия с точки зрения общественных принципов, этических норм и т.д. Это вполне закономерно, так как суд, будучи одной из самостоятельных ветвей власти во многих государствах, не является абсолютно независимым, оказываясь связанным с политикой, доминирующей идеологией, системой ценностей, моральными принципами, действующими в обществе в определенный исторический период.
На вынесение приговора оказывают влияние помимо юридических и многие другие факторы (institutionalpressureswithinlegalsystem) - общественное мнение, давление со стороны СМИ, парламентских комиссий и прочих влиятельных институтов, возможность последующих апелляций [N. MacCormick 1994. P. 33-34]. Это означает, что суд при разбирательстве каждого дела сталкивается с определенной социальной альтернативой. Судьи при всем их стремлении к беспристрастности вынуждены, проявляя иррациональность, фиксировать внимание на доминирующих в обществе моральных и религиозных взглядах, не имеющих отношения к логике, даже на предрассудках и прецедентах [R.S. Summers 1992].
Решение суда должно быть достаточно аргументированным с юридической точки зрения, но в легализм неизбежно вмешивается мораль и этика. Моральные аргументы далеко не всегда согласуются с логикой, но на практике могут оказаться очень эффективными как средство защиты. Поэтому выделяются два главных фактора, влияющих на принятие решений (goal-reasons). Один из них имеет ретроспективный характер, предполагая учет прошлого опыта (past-regarding), а другой соответствует идее справедливости, концепту правильности (tightnessreason) и функционирует как стандарт оценочности, переводя решение суда в моральную плоскость и придавая ему большую оправдательную силу, поскольку, в конечном счете, может служить добрым целям. Это обстоятельство позволило некоторым моралистам возвести концепт правильности в основу общей теории правильности (unifiedtheoryofrightness). Игнорирование судебными органами моральных аспектов относительно новых для общества проблем (проблемы абортов, отношения к суррогатным матерям, усыновление детей и т.д.) может иметь, в конечном счете, далеко идущие политические последствия. В результате риторика и аргументация выходят в зале суда за рамки чистой логики, формального легализма, понимаемых как выбор между рациональной дедукцией в рамках законности и прагматической юриспруденцией, т.е. предельной концентрации на разумности, рациональности и релевантности.
С учетом этих факторов был сделан вывод о том, что риторика и аргументация в суде бывают двух видов - аргументация (риторика в узком смысле) и интеррогативная риторика, касающаяся широкого круга политических, этических и моральных вопросов [A. Lempereur 1991. P. 283]. Считается, что практическая аргументация в суде также может варьироваться в зависимости от рассматриваемого дела: для уголовного дела одна, для дела из области гражданского права - иная.
2.2. Социальные параметры аргументативной ситуации в юридическом дискурсе
Применительно к области права, аргументация оказывается исторически обусловленной, субъективной, ограниченной в пространстве и времени, ориентированной на определенную аудиторию. Ни один аргумент в суде не значим вне контекста: раса, национальность, возраст, пол, доход играют свою роль. Этот факт оказывается важным для всех участников судебного заседания. На окончательном решении присяжных сказываются профессиональные занятия, социальный и экономический статус. Это означает, что обсуждаемые вопросы имеют значение только в данных хронологических рамках, актуальны только для данной аудитории, следовательно, поиск справедливости, ради которой заседает суд, переносится в новое поле - поле аргументации [A. Tordesillas 1990. P. 114].
Особенность аргументации в юридическом дискурсе – неоднородность адресата, а именно, роль третьей стороны. При аргументации во время судебного заседания адресат всегда "раздваивается": если аргументирует истец, то адресатом становятся ответчик и судья; если зачитывает решение суда судья, то у него фактически два адресата - истец и ответчик. На стадии конфронтации третьей стороной становится судья. Оценка аргументов также всегда двунаправленна. На заключительной стадии, когда судья оглашает решение, адресат (аудитория) не является гомогенным.
Изучение особенностей и стиля мышления судей и адвокатов как профессиональных коммуникантов интересно с позиций когнитивной психологии. Установлено, что известные прокуроры корректируют свою речь в зависимости от ситуации, что успех выступления адвоката находится в прямой зависимости от времени и места проведения заседания суда [R.D. Reike 1997. P. 367, 379]. Выступление адвоката всегда ориентировано прежде всего на публику.
Судьи также вынуждены учитывать многие аспекты ситуации, по существу аргументы, выделяя среди них слабые и сильные. Судья должен хорошо знать систему прецедентов по делу. Многое зависит от того, как судья «видит» конкретное дело, большую роль играет его авторитетность. Авторитарные наклонности личности также оказывают большое влияние на окончательное решение [R.D. Reike 1997. P. 379]. Набор факторов, которыми руководствуется любой судья, был представлен бывшим судьей Верховного Суда США Бенджамином Н. Кардозо. Он включает решения судов по аналогичным делам и правило прецедента; конституции страны и штатов; историю, традиции и обычаи; цель судебного процесса в соответствии с существующим законодательством; прагматические последствия принятого решения [см. R.D. Reike, M.O. Sillars 1997. P. 95].
На стиле аргументации могут сказаться идеологические и фракционные пристрастия. На основании наблюдений в Верховном Суде США было установлено, что представители большинства способны анализировать ситуацию, учитывая больший спектр мнений, демонстрируя большую когнитивную гибкость, выдвигая больше альтернативных решений. Судьи, придерживающиеся либеральных и умеренных взглядов, демонстрируют большую сложность и разветвленность аргументов, нежели их коллеги с консервативными взглядами.
Если судьи придерживаются только буквы закона, не учитывая никаких других обстоятельств (reasonsofsubstance) и не приемлют разумную интепретацию права (rationale-oriented), они апеллируют к авторитету. Аргументация по существу оказывается особо важной, когда решение судьи не может быть основано на апелляции к авторитету. Это позволило Х. Перельману провести разграничение между аргументацией, которая имеет сиюминутный характер и демонстрацией, тяготеющей к универсальности, независимости от временя и места, где понятия права и справедливости относятся к сфере онтологии, к разряду универсалий. Разграничивая эти виды аргументации, X. Перельман пытался создать «рецепт» рациональной аргументации, то есть систему подходов, позволяющих убедить аудиторию и символизирующих при этом справедливость и правду, истину. Ему пришлось отойти от постулатов формальной логики, которая не позволяла объяснить многие факты, но в итоге он так и не рискнул однозначно определить аргументацию как явление риторическое или диалектическое.
Если судьи как профессиональные юристы придерживаются рациональной аргументации, реляционного структурирования, присяжные заседатели темпорального. Для присяжных заседателей, неимеющих юридического образования, важен "сценарий" дела - соотнесенность, согласованность во времени событий, действий, причин. Они следуют аксиологической линии в аргументации и придерживаются аргументации здравого смысла.
Исследования юридического дискурса показали, что в судебный дебатах чрезвычайно важную роль играет правильный выбор языковых средств, адекватных поставленной цели. Во время убеждающего дискурса (persuasivediscourse) успеху сопутствует сбалансированное соотношение игры слов и логических правил. Аргументация чаще всего осуществляется в классической вопросно-ответной форме по модели «справочный вопрос - информативный ответ». Обмен информацией осуществляется путем квантования информации отправителем, что делает возможной пошаговую оценку каждой реплики реципиентом с последующим подтверждением, нейтрализацией или опровержением.
Аргументация, которую развивают истец и ответчик, вписывается в модели эмоциональной аргументации. Отрицание располагается в конце выступлений и выполняет роль аргументем. Вопросы с отрицанием в начальной позиции подчинены задаче - бросить вызов и вызвать аргументацию. Подобно тому как реплицирование в случае эмоционального накала создает определенную модель поведения, повтор, отрицание также являются элементами моделей.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
На рубеже нового тысячелетия когнитивная парадигма гуманитарных наук, антропоцентризм в научных исследованиях предполагают более тесную связь лингвистики с различными дисциплинами. Это означает, что период «чистой лингвистики», не выходившей за границы языковой среды, подходит к концу, уступая место периоду «лингвистической экспансии», анализируя сложные механизмы функционирования естественных языков, подверженные влиянию экстралингвистических факторов, лингвистика будет вынуждена вторгнуться в «жизненное пространство» некоторых наук. Подтверждение этому - изучение такого многогранного явления как аргументация.
Аргументация - это совокупность доводов (аргументов), а также способ иx приведения для обоснования некоторого высказывания или положения дел с целью убедить адресата в их приемлемости или достаточности в конкретной ситуации. Речевым способом выражения аргументации является текст, преимущественно в диалогической форме, хотя и не исключена и монологическая (например, научная статья).
Общие правила аргументации включают три вида максим: рациональности, такта и убедительности.
Специфика аргументации как вида коммуникативного процесса и вида речевого воздействия определяется атмосферой конфликтности, понимаемой как когнитивный и/или аксиологический диссонанс. Задачей аргументации становится установление истинности в пределах концептуального мира аргументаторов, при этом для каждого участника позиции называются полями аргументации (ПА).
Помимо конфликтности между реальными или потенциальными коммуникантами вторым фактором, определяющим характер аргументации, становится спонтанность. Фактор спонтанности лежит в основе деления аргументации на подготовленную и спонтанную, и самым непосредственным образом влияет на выбор языковых средств.
Успешность аргументации определяются степенью воздействия на адресата, достижением согласия между коммуникантами. В подготовленной аргументации общая установка аргументации на убеждение заставляет коммуникантов придерживаться логических правил, взвешено оценивать аргументы в соответствии с критериями релевантности и достаточности, тщательно отбирать языковые средства. Таким образом, эффективность подготовленной (рациональной) аргументации, как в письменной, так и устной формах, определяется логичностью, доказательностью и последовательностью изложения.
Успешность спонтанной аргументации, убедительность как психологический феномен, в значительной степени зависят от эпистемического состояния адресанта, категоричности изложения своего мнения, от социальных параметров аргументативной ситуации. На первый план в отборе аргументов в спонтанной аргументации выступает критерий приемлемости.
Анализ коммуникативной ситуации и лингвистической составляющей акта аргументирования с
29-04-2015, 05:05