Приближенные Александра I отмечали, что в последние годы он становился все мрачнее, чаще стал уединяться. Разумеется, он не мог не знать о растущем ропоте в народе и различных общественных кругах, был убежден в существовании тайных обществ и готовящемся против него заговоре, подозревал в этом многих влиятельные лиц из военной среды. В 1826 г. при разборе его бумаг была обнаружена записка, датируемая 1824 годом, в которой говорилось о росте “пагубного духа вольномыслия” в войсках, о существовании “по разным местам тайных обществ или клубов”, с которыми якобы были связаны влиятельные лица из военных — А. П. Ермолов, Н. Н. Раевский, П. Д. Киселев, М. Ф. Орлов и др.
В середине июля 1825 г. Александр получил достоверные сведения о том, что против него зреет заговор в войсках, расквартированных на юге России. Унтер-офицер южных военных поселений И. В. Шервуд случайно узнал о тайном обществе и немедленно донес об этом царю. Однако только одного сведения о существовании заговора, без знания конкретных его участников, было недостаточно, чтобы начать репрессии. По личному указанию Александра I был разработан план выявления членов и руководителей тайной организации. Возглавить это расследование было поручено Аракчееву. Известия о заговоре в войсках, расположенных на юге России, заставили Александра I отменить намеченный на осень 1825 г. смотр войск в Белой Церкви. Впоследствии из показаний декабристов, членов Южного общества, стало известно, что они замышляли использовать этот смотр для своего выступления.
1 сентября 1825 г. Александр выехал на юг, намереваясь посетить там военные поселения, Крым и Кавказ (поездка предпринималась под предлогом поправления здоровья императрицы). 14 сентября царь был уже в Таганроге. Через 9 дней туда приехала Елизавета Алексеевна. С нею Александр посетил Азов и устье Дона, а 20 октября отправился в Крым, где посетил Симферополь, Алупку, Ливадию, Ялту, Балаклаву, Севастополь, Бахчисарай, Евпаторию. 27 октября на пути из Балаклавы в Георгиевский монастырь царь сильно простудился, ибо ехал верхом в одном мундире при сыром, пронизывающем ветре. 5 ноября он возвратился в Таганрог уже тяжелобольным, о чем написал своей матери в Петербург. Лейб-медики констатировали лихорадку. Ранее в Таганрог прибыл начальник южных военных поселений граф И.О. Витт с докладом о состоянии поселений и с новым доносом на тайное общество. Витт возглавлял также и систему политического сыска на юге России и через своего агента
А. К. Бошняка получил сведения о существова^^ачЮж-ного общества декабристов. В доносе Витта значились имена некоторых из членов тайного общества, в том числе и его руководителя П. И. Пестеля. Еще до своей поездки в Крым Александр вызвал в Таганрог Аракчеева, но тот не приехал в виду постигшего его несчастья (убийства дворовыми людьми его любовницы Настасьи Минкиной).
7 ноября болезнь императора обострилась. В Петербург и Варшаву были отправлены тревожные бюллетени о состоянии его здоровья. 9 ноября наступило временное облегчение. 10 ноября Александр отдал приказ арестовать выявленных членов тайной организации. Это было последнее распоряжение Александра: вскоре он окончательно слег, и все дело по раскрытию тайной организации и аресту ее членов взял на себя начальник Главного штаба, находившийся при Александре в Таганроге, И. И. Дибич. Приступы болезни царя делались все сильнее и продолжительнее. 14 ноября царь впал в беспамятство. Врачебный консилиум установил, что надежд на выздоровление нет. В бреду Александр несколько раз повторял по адресу заговорщиков: “Чудовища! Неблагодарные!” 16 ноября царь “впал в летаргический сон”, который сменился в последующие дни конвульсиями и агонией. 19 ноября в 11 часов утра он скончался.
Неожиданная смерть Александра I, ранее почти никогда не болевшего, отличавшегося отменным здоровьем, еще не старого (ему не было и 48 лет), породила слухи и легенды. Фантастические рассказы о таганрогских событиях появились в начале 1826 г. в зарубежных газетах. В дальнейшем среди многочисленных слухов наиболее широкое распространение получила легенда о “таинственном старце Федоре Кузьмиче”, под именем которого долгие годы (до 1864 года) якобы скрывался император Александр I. Легенда породила обширную литературу, включая и известную повесть Л. Н. Толстого “Записки Федора Кузьмича”. Великий князь Николай Михайлович Романов, биограф Александра I, имевший доступ к секретным материалам императорской семьи, в специальном исследовании “Легенда о кончине императора Александра I в Сибири в образе старца Федора Кузьмича” (СПб., 1907), опроверг эту нелепую “версию”. Он имел также несколько бесед со знаменитым писателем, который не настаивал на достоверности легенды, рассматривая ее лишь как материал для художественного произведения. Аргументированное опровержение дано и в книге К. В. Кудряшова “Александр I и тайна Федора Кузь-мича” (Петроград, 1923), в которой собраны и всесторонне проанализированы все данные по этому вопросу. Однако в последнее время вновь делаются попытки отстаивать “подлинность” легенды о “старце Федоре Кузьмине”. Подчеркнем, что все версии о “перевоплощении” Александра I в “старца” основаны исключительно на слухах, зафиксированных мемуаристами. При этом игнорируются или без всякого основания ставятся под сомнение такие документальные материалы, как подробнейшие бюллетени о ходе болезни Александра I, акты вскрытия его тела, официальные донесения из Таганрога находившихся при умирающем императоре лиц, генералов царской свиты П. М. Волконского и И. И. Дибича. Наконец, имеются письма императрицы Елизаветы Алексеевны, находившейся при муже до самой его кончины, а также письма придворных дам — княгини С. Волконской и камер-фрейлины Е. Валуевой. Значительная часть этих материалов опубликована в свое время историками Н. К. Шильдером и вел. кн. Николаем Михайловичем Романовым.
...В истории царствования и биографии императора Александра I имеется еще немало спорных и неизученных проблем. Так, до сих пор не выяснено до конца, чем были вызваны в 1821 г. отказ Александра I от открытого судебного преследования, выявленного по доносам, декабристского тайного общества “Союза благоденствия” или решение не обнародовать такой важный документ, как манифест 1823 г. о передаче престола Николаю, минуя Константина. Биографами так и не объяснены причины “душевной депрессии” Александра в последние годы его царствования. Недостаточно изучена сущность “правительственного либерализма” в начале царствования Александра I, характер его социальной политики. В литературе весьма разноречивы оценки его позиции в “польском”, “финляндском” и “греческом” вопросах. Жизнь и деятельность этого, несомненно, незаурядного монарха России ждет обстоятельного монографического исследования.
3-11-2013, 01:17