Активизация исламского фундаменталистского движения в Тунисе в конце XX века
Исламское фундаменталистское движение возникло в Тунисе в конце 60-х годов и стало реакцией определенных слоев населения на рост социального неравенства, социально-экономические трудности, навязывание обществу с вековыми традициями западной культуры, западного образа жизни и моделей развития. В 1971 г. группа тунисских фундаменталистов присоединилась к официально зарегистрированной в 1970 г. Ассоциации сохранения Корана (АСК). Видную роль среди них играли преподаватель философии Р. Ганнуши и адвокат А. Муру. Вскоре после вступления в АСК их деятельность стала выходить за пределы исламского фундаментализма, приобретая политическую окраску. А. Муру, разъясняя в начале 1972 г. курс АСК, подчеркнул, что доктрина ее сторонников заключается «в неприятии всего ныне существующего, начиная с общества, которое они считают безбожным, даже если люди идут на молитву, соблюдают пост и совершают хадж, и кончая правящей партией, само членство в которой означает вероотступничество». Группа исламистов, как отмечает тунисский исследователь М. Хирмаси, была исключена из АСК после сообщения французской газеты «Монд» о том, что исламисты установили контроль над этой организацией и используют ее против правящей Социалистической дустуровской партии (СДП).
До 1978 г. фундаменталистское движение в Тунисе ограничивалось в основном обсуждением общественных и моральных проблем. Кризис в отношениях между правительством и профсоюзами в январе 1978 г. и события 26 января (жестокое подавление войсками беспорядков в столице, в результате чего, по неофициальным источникам, погибли сотни людей) вызвали заметную политизацию фундаменталистского движения. Его активисты осознали необходимость уделять большое внимание политическим и экономическим проблемам. Если в фундаменталистском журнале «Аль-Маарифа», основанном в 1972 г. и главным редактором которого был преподаватель Р.Ганнуши, в течение нескольких лет рассматривались лишь религиозные и этические проблемы, то в конце 70-х годов, как констатирует тунисский исследователь М.Хирмаси, отмечается падение интереса к ним и усиление внимания к политическим и «интеллектуально-культурным» вопросам. В 1978 г. в журнале появились статьи, направленные против марксистской идеологии и ее носителей. Сравнительный анализ содержания уроков по исламу, которые давал Р. Ганнуши в июне-июле 1980 г. и в марте-апреле 1981 г., также иллюстрирует тенденцию к политизации фундаменталистского движения. Число тем, в которых подвергалась критике политика правительства, возросло с 7 (17% от общего количества) до 23 (60,5%).
Политизации ислама способствовали также исламская революция в Иране в 1978–1979 гг. и «хлебный бунт» в Тунисе в январе 1984 г. В 1979 г. Р.Ганнуши высоко оценил значение этой революции: «Пример Ирана показывает нам, что час пробуждения наступил. Боритесь против безнравственности и идите на жертвы. Чтобы исправить других и совершить нашу собственную революцию, мы должны сами исправиться и поклоняться Аллаху».
Укреплению позиций исламистов в Тунисском университете способствовал приход в него в 1979 г. первой волны учащихся, получивших фундаменталистское воспитание в средних учебных заведениях, подвергшихся арабизации, где параллельно с этим процессом происходила индоктринация фундаменталистских идей. Эти идеи содержались в некоторых учебниках и пропагандировались многими фундаменталистски настроенными преподавателями. Процесс арабизации средней школы осуществлял министр образования М. Мзали, сам в определенной мере «разделявший фундаменталистские взгляды в области культуры»4 . В университетах участились столкновения между политизированными фундаменталистами и левыми. Исламисты получили поддержку со стороны властей, которые хотели покончить с доминированием левых в Тунисском университете. Фундаменталисты укрепили свои структуры, заимствуя способы и формы организации у тех же левых. Продолжая деятельность в мечетях, превратившихся в ряде случаев в центры пропаганды исламизма и вовлечения в ряды исламистского движения новых членов, исламисты распространили свое влияние и на Тунисский университет.
В октябре 1979 г. Р.Ганнуши и А.Муру создали после учредительного съезда подпольную организацию «Аль-Джамаа аль-исламия фи Тунис» (Исламское общество в Тунисе), «эмиром» которого был избран Р.Ганнуши. В апреле 1981 г. «Аль-Джамаа», принимая во внимание провозглашенный СДП курс на создание многопартийной системы, решило преобразоваться в партию «Харакат аль-джамаа аль-исламия» (Движение исламской направленности) (ДИН). По другим данным (С.Шаабан, видный общественно-политический деятель Туниса), предшественником ДИН было «Аль-Джамаа аль-исламия» (Исламское общество), учредительная конференция которого состоялась в апреле 1972 г. На пресс-конференции 5 июля руководители ДИН определили свою программу: возрождение тунисской исламской идентичности; возрождение исламской мысли для борьбы против вековой отсталости; обретение широкими массами свобод и прав; перестройка экономики на принципах социальной справедливости. Его возглавили Р.Ганнуши (председатель) и А.Муру (генеральный секретарь). В ДИН существовали два крыла – радикальное и умеренное. Сходясь в стратегической цели – построении исламского государства, они расходились в тактике. Умеренные элементы надеялись достигнуть этой цели путем постепенной исламизации общества и были готовы идти на уступки и вступать в диалог с властью. Радикальные исламисты были против каких-либо переговоров с правящей вестернизированной элитой и прибегали к насилию. Отечественные востоковеды Н.Ворончанина и С.Бабкин называют Р.Ганнуши и А.Муру лидерами соответственно радикального и умеренного течений ДИН (с 1989 г. «Ан-Нахда» – Возрождение). В статьях в журнале «Жен Африк» Р.Ганнуши наряду с А.Муру представлен как лидер умеренного крыла. С нашей точки зрения, ответ на вопрос, к какому направлению принадлежал Р.Ганнуши, неоднозначен. До прихода к власти Бен Али в 1987 г. Р.Ганнуши в практической деятельности занимал радикальную позицию, призывал бороться против светского вестернизированного бургибистского режима. В теории он придерживался умеренных взглядов, поддерживал принципы демократии и многопартийности, которые, однако, по его мнению, нельзя было реализовать, не устранив диктаторский правящий режим. Когда Бен Али сместил Х.Бургибу, выразил намерение перейти к политике либерализации и демократизации, к политическому плюрализму и сделал некоторые шаги в этом направлении, Р.Ганнуши заявил о готовности ДИН («Ан-Нахды») уважать законы страны.
Другие исламистские радикалы, в том числе в «Ан-Нахде», по-прежнему отвергали какой-либо компромисс с правительством. После 7 июня 1989 г. (отказ в легализации «Ан-Нахды») Р.Ганнуши перешел на радикальные позиции. В марте 1991 г. он, находясь в Лондоне, призвал тунисцев к всеобщему восстанию против режима Бен Али.
В исламистском движении активно и постоянно участвует прежде всего молодежь, лицеисты и студенты. Удельный вес исламистов среди студентов составлял около 30%8 . М.Хирмаси, проведя социологическое обследование в начале 70-х годов, обратил внимание на то, что в этот период среди тунисских «интегристов» преобладали уроженцы более развитых областей Сахиля-Сфакса (38%), г. Туниса (29%), а не относительно отсталых в экономическом отношении южных и центральных (23%) и северо-западных областей (7%). Парадоксально, но Н.Ворончанина в своей работе по Тунису, игнорируя или не замечая этот вывод М.Хирмаси, пишет следующее: «Социологическое обследование позволило М.Хирмаси сделать также вывод о том, что среди фундаменталистов преобладают выходцы из экономически отсталых и отдаленных центральных и южных районов. По его данным, они составляют 66% членов движения (66, с.52)». В оригинале, откуда Н.Ворончанина взяла цифру 66%, говорится следующее: «Если учитывать только нашу группу, 71% членов присоединились к ДИН в 1976–1980 гг. Среди этих молодых людей, 88% были выходцами из сахильского региона и 66% из южных и центральных районов». Во французском журнале, как видно из текста, сделана опечатка, и непонятно, почему Н. Ворончанина выбрала цифру 66% и проигнорировала цифру 88%. Доказывая свой тезис, она вновь ссылается на данные, приведенные М. Хирмаси в своей работе: среди арестованных в 1981 г. исламистских активистов 33% были родом из Туниса, 21% – из Сахиля-Сфакса, 44% – из южных и центральных районов и 2% – из северо-восточных районов страны.
Однако Н. Ворончанина игнорирует комментарий М. Хирмаси к этим цифрам. Относительное преобладание среди арестованных выходцев из южных и центральных районов М.Хирмаси объясняет тем, что эти районы были связаны с юсефистами (Салах бен Юсеф был руководителем консервативного течения в партии Новый Дустур) и их население всегда подозревалось в приверженности панарабизму. Поэтому им уделялось особое внимание со стороны правоохранительных органов. Вместе с тем М.Хирмаси признает, что исламистское движение не было исключительно городским движением, что оно имело значительную социальную базу в сельской местности северных и южных районов.
М. Хирмаси на основе обследования группы исламистов делает вывод, что почти все они происходили из бедных слоев, в лучшем случае из семей служащих со скромным жалованьем. В большинстве случаев родители одобряли участие их детей в исламистском движении. Лишь те родители, которые были служащими, решительно возражали, опасаясь репрессий со стороны властей. Наиболее широко исламисты были представлены на факультете естественных наук, медицинском факультете и в Национальной инженерной школе. Однако руководящую роль чаще играли уже дипломированные специалисты: врачи, экономисты, инженеры, адвокаты, выпускники Зейтунского университета, школьные учителя, проработавшие ряд лет по своим специальностям. Например, в середине 80-х годов Р. Ганнуши и А. Муру было соответственно 55 и 40 лет. Среди группы арестованных в 1981 г. исламистских руководителей 75% составляли преподаватели средней школы и студенты, 25% – мелкие служащие и технические специалисты. Социальную базу исламистов составляли также мелкая буржуазия, финансировавшая исламистское движение, ремесленники. Отмечая значительное число девушек в исламистском движении, М. Хирмаси считает его вдвойне парадоксальным, если принять во внимание пассивность женщин в профсоюзах и «антифеминистскую» направленность исламистской идеологии.
Наблюдатели обращают внимание даже на такую внешнюю деталь, как одежда: если на факультете гуманитарных наук девушки часто носили джинсы, то на факультете естественных наук – нередко хиджаб и длинное платье. Однако большинство женщин опасались прихода к власти исламистов, которые могли бы ограничить их права. Еще в августе 1956 г. был принят кодекс законов о браке и семье, отменивших дискриминацию женщин. Они получили политические права и с 1957 г. участвовали в выборах. Поэтому Бен Али мог рассчитывать на их поддержку в борьбе против исламистов.
Права женщин были еще больше расширены при Бен Али с принятием в августе 1992 г. закона, в соответствии с которым, в частности, женщины получили возможность самостоятельно получать паспорт, а нарушение прав женщин каралось законом. Они в период правления Бен Али все более активно участвовали в общественно-политической жизни. Если в голосовании на парламентских выборах 1989 г. участвовало 260 тыс. женщин, в 1994 г. – уже один миллион. Четверть всех тунисских судей в конце первой половины 90-х годов составляли женщины. В 2002 году женщинам принадлежали 11,5% мест в парламенте и 20,5% в муниципальных советах.
Как уже отмечалось, исламисты активнее действовали на факультетах естественных наук и медицинском и в Национальной инженерной школе. По-видимому, объяснение следует искать в том, что на факультете гуманитарных наук студенты больше испытывают влияние западной культуры. Кроме того, на факультете естественных наук, медицинском факультете и в Национальной инженерной школе большинство студентов, как отметил премьер-министр М.Мзали, составляли выходцы из семей с небольшими доходами.
Исламисты имели некоторую опору в армии и силах безопасности. В начале 80-х годов внутри армии действовала Партия исламского освобождения. Она была раскрыта, и ее члены были репрессированы в январе 1983 г. Многие тунисцы утверждали, что быстро усиливавшаяся организация ДИН представляла «самую серьезную опасность режиму Х.Бургибы со времени его прихода к власти в 1956 г.». В мае 1991 г. в ходе кампании по борьбе с исламистами были арестованы более 100 членов сил безопасности.
Главными идеологами тунисского исламистского движения были Р.Ганнуши и А.Муру. В сентябре 1980 г. была опубликована работа Р.Ганнуши «Вестернизация и жестокая диктатура»22 . В ней подчеркивается, что большая часть политических систем арабского и всего исламского мира берет за образец западную модель развития, капиталистическую или социалистическую. Модернизации такого типа обречены на неудачу. Правящая элита не имеет культурных корней, обладает поверхностными представлениями о Западе, она рассматривает его как военный и политический фактор и не учитывает цивилизационного аспекта. Элита полагает, что ислам находится в упадке, что он не способен предложить адекватную модель развития. Массы утратили энтузиазм, свойственный им в годы борьбы за независимость. Они впадают в апатию или отчаяние и готовы пойти за тем, кто призывает к восстанию. Что остается делать, спрашивает Р.Ганнуши, правящей вестернизированной элите, которая отвергла свою национальную культуру и остается изолированной? Эта элита, оторванная от широких масс, их культуры и интересов, полагается лишь на репрессии. Она отменяет политические свободы, создает репрессивный режим, формирует новый класс, пользующийся привилегиями, укрепляет связи с международными финансовыми организациями и западными державами ради самосохранения.
Однако из этого анализа Р.Ганнуши делает неожиданный, парадоксальный призыв не к революции и не к созданию исламского государства, а к демократии: единственное требование – эта демократия должна соответствовать понятиям и специфическим интересам данного общества. Идеи свободы и равенства появились в Европе. «Как можно говорить о свободе и равенстве в исламском мире без тщательного изучения нашей культуры, стержнем которой является ислам, и без определения его ценностей в этой культуре? Обсуждение проблемы свободы и равенства – это больше не набор лозунгов, а поиск новой цивилизационной модели, которая возникает на основе одновременно нашей мусульманской религии и достижений нашего века. Я имею в виду под исламом не ислам периода упадка, а ислам как глобальную революцию против деспотизма, эксплуатации и зависимости всех форм, как настойчивый призыв к материальному и моральному прогрессу». Идеальное исламское общество – это общество не столько «золотого века» мусульманской цивилизации, прошлого, сколько будущего.
В упомянутой работе содержится критика Запада, но Запад все же считается пионером свободы и равенства. Р.Ганнуши, выступая на конференции в исламском центре Лос-Анджелеса в начале января 1989 г., призвал мусульман США усваивать достижения этой страны, воспринимать культуру американской нации, ее язык, историю, внести свой вклад в исламскую «умму», чтобы реформировать исламскую мысль. Он подчеркивал, что исламисты должны согласиться с правлением демократической коалиции, которая могла бы осуществить хотя бы часть их программы, и что исламские и западные ценности могут быть совместимыми. «Как только исламистам представится возможность понять ценности современного западного общества, такие как демократия и права человека, они найдут в исламе нишу для этих ценностей. Сущность двойственного отношения Р.Ганнуши к Западу становится понятной из его следующего высказывания: он хотел бы «освободиться от гегемонии западной культуры и от западного образа жизни, построить современное исламское общество, которое могло бы черпать до дна из западной культуры, не теряясь в ней». В серии статей Р.Ганнуши, собранных в трехтомник (издан в Кувейте в 1987 г.), их создатель, по мнению одного из авторов книги «Демократия, война и мир на Среднем Востоке», последовательно поддерживает демократический процесс, который, весьма вероятно, привел бы его движение к власти, если бы этот процесс продолжался бы без ограничений. Ничто в статьях Р.Ганнуши не указывает на то, что он защищает демократию лишь как средство достижения власти.
В 1980–1981 гг. в ответ на проявление исламистами солидарности с исламской революцией в Иране, их призывы последовать примеру иранского народа и на создание партии ДИН, чреватого активизацией исламистов, власти произвели их аресты. На судебном процессе в сентябре 1981 г. Р.Ганнуши и А.Муру были обвинены в принадлежности к незаконной экстремистской организации и приговорены к длительным тюремным срокам. Исламисты приняли участие в народных волнениях в январе 1984 г., вызванных двукратным увеличением цен на хлеб и мучные изделия. Участники беспорядков выступили не только с политическими и экономическими, но и религиозными лозунгами. В подавлении волнений приняла участие армия. Были убиты десятки людей. Для многих тунисцев репрессии властей оказались настоящим шоком. Они, глубоко разочаровавшиеся в бургибистском режиме, усомнились в правильности дустуровской интерпретации ислама и стали поддерживать «ихвания» («Братьев-мусульман»), как в народе часто называли исламистов.
После «хлебного бунта» в условиях обострившейся социально-экономической и политической ситуации в стране правительство М.Мзали впервые в эпоху президентства Х.Бургибы смягчило политику в отношении исламистов. Исламисты, приговоренные в 1981 г. к тюремному заключению, были освобождены, в том числе Р.Ганнуши. Осенью 1984 г. имели место контакты между ДИН и правительством. Был отменен закон о запрете ношения мусульманской одежды в школах. В этот период полулегального существования ДИН установило отношения с другими политическими организациями, в том числе с Тунисской коммунистической партией. В 1985 г. ДИН беспрепятственно организовало исламистский Всеобщий тунисский союз студентов (ВСТС), чтобы вытеснить из высших учебных заведений Всеобщий союз тунисских студентов, придерживавшийся левой ориентации. Иногда оба студенческих союза совместно выступали против режима Х.Бургибы. ВСТС был легализован в конце 1988 г.
Некоторое ослабление напряженности между ДИН и правительством М.Мзали в середине 80-х годов, мнение Р.Ганнуши о возможности для исламистов действовать в рамках многопартийной системы, даже сосуществования в ней с коммунистами вызвали разногласия внутри ДИН. Некоторые наиболее экстремистски настроенные исламисты выходили из ДИН, образовывали другие организации или присоединялись к уже существовавшим. Помимо ДИН в Тунисе в 80-х – начале 90-х годов действовали, например, «Хизб ат-тахарир аль-исламия» (Партия исламского освобождения – ПИО), «Аль-Джихад аль-исламия» (Исламский джихад), «Хизб аш-шура» (Партия шуры), «Хизб
9-09-2015, 02:29