На встрече в Мадриде в апреле 1997 г. основные оппозиционные партии, в том числе ИФС, призвали правительство к переговорам ради достижения мира. Они подчеркнули, что лишь политическое решение покончит с насилием. Правящий режим отказался пойти на какие-либо уступки и отверг предложение ИФС начать диалог.
5 июня 1997 г. состоялись выборы в нижнюю палату парламента – Национальное народное собрание, в котором насчитывалось 380 мест. Правительственное Национально-демократическое объединение (НДО), созданное в начале 1997 г., получило наибольшее число мест – 156, Движение общества за мир (ДОМ, бывшая партия ХАМАС) – 69, «Ан-Нахда» – 34, ФНО – 62, или 16,2% (подсчитано мною – А.К. ) мест в палате парламента, ФСС – 20, ОКД – 19, Партия трудящихся – 4. Наблюдатели ООН высказали некоторое сомнение относительно чистоты выборного процесса. Оппозиционные партии отмечали многочисленные злоупотребления на выборах, но ни одна из 39 партий, участвовавших в них, не оспаривала общие итоги выборов. Явка избирателей составила 65,5%. На парламентских выборах исламисты получили в целом 2,5 млн. голосов. На состоявшихся 23 октября 1997 г. выборах в местные органы власти число голосов, поданных за исламистов, сократилось до менее чем 2 млн. Что касается ФНО, то если на парламентских выборах он занял третье место, получив 16,2% голосов, то на выборах в местные органы власти ФНО вышел на второе место, получив 19,8% мест в Народных собраниях вилай и 21,8% мест в Народных собраниях коммун. В середине 1997 г. было сформировано новое правительство, в котором ФНО и исламистское ДОМ получили по 7 портфелей, остальные (большинство) – НДО.
Летом 1997 г. вновь велись секретные переговоры между правительством и ИФС. В июле были временно освобождены А. Мадани и А. Хашани. Вновь в алжирском руководстве шла борьба между умеренными (группировка Л. Зеруаля) и радикалами (группировка М. Ламари). Переговоры с ИФС не дали результатов. В октябре Л. Зеруаль вынес окончательный вердикт: он объявил досье ИФС закрытым.
В июле 1998 г. вступил в силу спорный закон об обязательном использовании арабского языка. Хотя закон был обнародован в 1991 г., его действие было приостановлено в 1992 г. В декабре 1996 г. Национальный переходный совет установил дату вступления этого закона в силу. В соответствии с новым законом все документы государственной администрации, государственных предприятий должны были составляться на арабском языке. Подписавшие документы на неарабском языке подлежали штрафу. Кроме того, все фильмы и телевизионные программы на иностранных языках должны были переводиться на арабский язык. Лишь высшие учебные заведения получили отсрочку до 2000 г. Кабилия резко прореагировала на политику арабизации. Участники митинга в столице, организованного ОКД в июле 1998 г. в память убитого певца Матуба, осудили закон об арабизации. Аит Ахмад, лидер ФСС, заявил, что ситуация в Кабилии в результате гибели Матуба и введения закона об арабизации чревата народным восстанием.
В выступлении в сентябре 1998 г. Л. Зеруаль заявил, что он сложит с себя досрочно полномочия президента после досрочных президентских выборов в 1999 г., почти за два года до окончания своего президентского срока. Преобладает точка зрения, что Л. Зеруаль был вынужден уйти раньше в результате возобновления внутренней борьбы в высшем армейском командовании.
На президентских выборах 15 апреля 1999 г. победил один из лидеров ФНО А. Бутефлика (73,8% голосов). Его поддержали НДО, ФНО, исламистские ДОМ и «Ан-Нахда», Всеобщий союз алжирских трудящихся (ВСАТ). Некоторые берберистские организации бойкотировали выборы, мотивируя это тем, что в любом случае победит кандидат, поддержанный исламистами. Второе, третье и четвертое места заняли соответственно А.Т. Ибрахими, поддержанный, в частности, частью исламистов (12,5% голосов), А. Джабалла, бывший член «Ан-Нахды», но создавший в январе новую исламистскую организацию Движение национальной реформы (4% голосов), А. Ахмед от берберистского ФСС (3,2%). Уровень участия электората в выборах, по официальным данным, составил 60,9%. ФСС утверждал, что норма участия электората составила 23,3%. Парижская «Монд», ссылаясь на алжирские военные источники, назвала почти ту же цифру – 23%. Самая низкая явка избирателей была в Кабилии – например, 6,6% в вилайе Беджая и 5,7% в Тизи-Узу. Оппозиция оспаривала как официальный уровень участия избирателей, так и результаты выборов. Несмотря на заверения президента Л. Зеруаля о том, что президентские выборы 1999 г. будут примером «честности и прозрачности», соперники А. Бутефлики подчеркнули «массовый характер обмана». Четыре кандидата (А. Ахмед, М. Хамруш, А.Т. Ибрахими и А. Джабалла) в совместном коммюнике утверждали, что на имя А. Бутефлики в вилаях было распределено почти на 25% бюллетеней больше, чем на имя других кандидатов, и что силам правопорядка было приказано не допускать представителей соперников А. Бутефлики на избирательные участки. Из семи зарегистрированных кандидатов на пост главы государства шесть отказались от участия в выборах. А. Бутефлика остался единственным претендентом. (Хотя соперники А. Бутефлики сделали это, они не обратились с официальным призывом бойкотировать выборы, и на избирательные участки поступили бюллетени на имя всех семи зарегистрированных кандидатов.)
Новый президент в интервью, опубликованном в парижском журнале «Нувель обсерватер», заявил, что 90% исламистских боевиков нейтрализованы или сдались властям. Вместе с тем, выступив 29 мая по радио и телевидению, президент предложил прекратить насилие в стране. Миротворческая инициатива была поддержана Исламской армией спасения (ИАС). Сторонники жесткого курса в алжирском руководстве и командиры отрядов местной самообороны выступили против примирения с исламистскими радикалами. Тогда А. Бутефлика 12 июня 1999 г. объявил о намерении провести референдум по данному вопросу. Во время подготовки к нему был принят «Проект закона о гражданском согласии» парламентом. Закон вступил в силу 13 января 2000 г. Он предусматривал амнистию для некоторых категорий боевиков. Этот закон способствовал смягчению напряженности в стране. В 2001 г. погибли 1300 человек, в то время как столько же были убиты лишь за одну неделю летом 1997 г. На состоявшемся в сентябре референдуме подавляющее большинство алжирцев поддержало курс на прекращение кровопролития. 13 апреля 2002 г. было заключено мирное соглашение между ИАС и алжирской армией. Вооруженную борьбу продолжали две экстремистские исламистские организации – Исламская группа проповеди и джихада и Вооруженные исламские группы. Начальник генерального штаба армии М. Ламари заявил 17 июня 2003 г., что около 700 боевиков этих организаций не представляют реальной угрозы государству. Для сравнения: в начале 90-х годов в стране насчитывалось до 27 тыс. исламистских боевиков.
А. Бутефлика сформировал коалиционное правительство, охватывавшее широкий спектр политических сил. 30 мая 2002 г. состоялись парламентские выборы. Лишь 46% электората приняли участие в выборах. Некоторая часть избирателей опустила в избирательные урны незаполненные бюллетени, так что фактически проголосовал только 41% явившихся на выборы алжирцев. В Кабилии выборы почти полностью бойкотировались. ФНО получил большинство мест, за него было подано 36% голосов. Национально-демократическое объединение (ОКД), бывшая правящая партия, удовольствовалось лишь 8,5% голосов. Исламистские партии потерпели неудачу: если раньше в Национальном народном собрании они имели 103 места, то теперь – лишь 82. Это свидетельствовало о продолжении падения влияния исламистов, правда, с поправкой на определенную фальсификацию выборов. Однако газета «Аш-Шурук», близкая к исламистам, была вынуждена признать, что эти выборы по крайней мере не были такими грязными, как в 1997 г.
В октябре 2002 г. состоялись выборы в местные органы власти. Вновь ФНО одержал убедительную победу: он получил 711 из 1589 мандатов. НДО, основной соперник ФНО, одержало верх лишь в 171 избирательном округе. Во всех регионах, кроме Кабилии, голосование прошло относительно спокойно. Исламистское Движение национальной реформы установило контроль над 39 городскими собраниями, опередив другую исламистскую организацию – ДОМ, все более слабевшую, по мнению некоторых наблюдателей, из-за ее связей с армейским командованием.
Правительству предстояло решить ряд социально-экономических вопросов, в частности проблемы безработицы (от нее в 2002 г. страдали около 30% активного населения и 50% молодежи моложе 25 лет) и коррупции, борьбу с которой А.Бутефлика начал с увольнения 22 из 47 губернаторов, а также обострившуюся берберскую проблему, в отношении которой действия правительства постоянно запаздывали. Если бы это не удалось, то активность и влияние исламистов могли бы вновь усилиться и правительство могло бы утратить реальный контроль над Кабилией, в которой власть на местах на некоторое время фактически перешла к Координационному совету деревенских комитетов Кабилии. Правительство пошло на некоторые уступки берберам и этим разрядило ситуацию. При президенте А.Бу-тефлике были достигнуты определенные успехи в экономическом развитии страны. ВВП увеличился с 45,4 млрд. долл. в 1998 г. до почти 60 млрд. в 2001 г. (оценка). Объем внешнего долга сократился в тот же период с 30,6 млрд. долл. до 21 млрд. В одном лишь 2001 г. приток прямых иностранных инвестиций составил 500 млн. долл., что эквивалентно их объему в 1993–1999 гг.
16 февраля 2004 г. три партии образовали коалицию в поддержку А. Бутефлики на предстоявших 8 апреля президентских выборах. В нее вошли Национальное демократическое объединение, исламистское Движение общества за мир и пропрезидентская фракция Фронта национального освобождения (ФНО). Основным соперником А. Бутефлики выступил лидер другой фракции ФНО А. Бенфлис, который руководил предвыборной кампанией А. Бутефлики в 1999 г. Лидеры берберского движения заявили о бойкоте выборов после отказа правительства провести референдум о признании тамазиг официальным языком наряду с арабским.
Согласно МВД, А. Бутефлика был переизбран на новый пятилетний срок. За него проголосовали 83,5% участвовавших в выборах алжирцев, почти на 10% больше, чем в 1999 г. Последующие места заняли генеральный секретарь ФНО А. Бенфлис (7,9% голосов), А. Джабалла – руководитель исламистского Движения национальной реформы (4,8%), Сайд Саади, лидер Объединения за культуру и демократию (1,9%), представитель Партии трудящихся Луиза Ханун (1,1%) . Явка избирателей составила около 57%. Голоса активистов ФНО распределились между А. Бутефликой и А. Бенфлисом. Так же неоднозначной была позиция бывших лидеров ИФС. Некоторые призывали бойкотировать президентские выборы, другие выступали в поддержку А. Бутефлики. Армия впервые заняла нейтральную позицию, в значительной мере, как отмечают западные наблюдатели, под давлением западных держав, прежде всего США.
Три главных соперника А. Бутефлики в совместном заявлении заявили по окончании выборов о якобы массированной фальсификации выборов. Однако этого не подтвердили международные наблюдатели. Анна-Мария Лизэн, член бельгийского парламента, утверждала, что выборы прошли в соответствии с европейскими стандартами. Дж. Брюс, один из 120 представителей ОБСЕ, прибывших на выборы, подчеркнул «прозрачность процесса подсчета голосов». Перед выборами власти удовлетворили требования оппозиции о доступе к СМИ, присутствии на выборах иностранных наблюдателей и изменении условий подсчета голосов в армии, полиции и жандармерии. По мнению Р. Тлемсани, профессора Института политических наук (г. Алжир), результаты выборов показывают, что Алжир при А. Бутеф-лике рискует превратиться в неототалитарное государство, в котором президент будет неприкасаемым, а выборные органы превратятся в ширму демократии. А. Бутефлика несколько раз выступал за изменение конституции, которое еще более усилило бы президентскую власть. (Конституция 1996 г. уже значительно расширили полномочия президента.) Склонность А. Бутефлики к авторитаризму подчеркивали его соперники в ходе предвыборной кампании, называя его «алжирским Бонапартом». По-видимому, авторитарный характер власти в Алжире еще более усилится. Президент попытается вырвать ФНО из-под контроля А. Бенфлиса.
Основную роль в стремительном подъеме исламистского движения в конце 80-х годов сыграл социально-экономический фактор. Утверждение о том, что решающую роль сыграл социокультурный или цивилизационный фактор, имеющий перманентный характер, необоснованно: в течение четверти века политическая ситуация в Алжире оставалась стабильной. Однако, несомненно, на социально-экономический кризис наложились политический и социокультурный. Усилилась критика коррупции, требования о проведении либерализации общественно-политической жизни, легитимность правящего режима после смерти общепризнанного лидера алжирской нации X. Бумедьена стала ставиться под сомнение, особенно после прихода в общественно-политическую жизнь нового поколения, выросшего в независимом Алжире. Появились первые признаки исламистской оппозиции, активизировалась светская оппозиция, требовавшая введения многопартийной системы, в Кабилии берберы провели акции протеста, защищая свою культуру и язык. Как отмечает Р.Г. Ланда, «и религиозный фанатизм, и этнический партикуляризм второй половины 80-х годов были частными проявлениями все возраставшего недовольства масс ухудшением экономического положения, поляризацией доходов, роста пропасти между верхами и низами». Происходили забастовки учащихся, демонстрации молодежи, трудящихся.
«Магнитуда» октябрьских волнений 1988 г. подтолкнула президента Ш.Бенджедида и часть правящей элиты к проведению либерализации и демократизации общественно-политической жизни: была принята новая конституция и введена многопартийная система. За короткий промежуток времени исламистское движение превратилось в основную оппозиционную силу. Параллельно падал авторитет ФНО, которую покидали представители военной элиты. 1989–1991 гг. были периодом либерализации и демократизации, невиданных по своему масштабу в арабском мире ни до этого момента, ни после него. Однако в обстановке ослабления правящего режима этот неконтролируемый процесс оказался чреватым тяжелыми последствиями для страны. Возникла реальная возможность прихода исламистов к власти. Агрессивность алжирского исламизма, представленного ИФС, позволяет сделать вывод о том, что потрясения в Алжире были неизбежны и в случае прихода ИФС к власти сотни тысяч алжирцев эмигрировали бы в Западную Европу. На фоне алжирских исламистов выгодно отличается поведение исламистского Движения исламской направленности (ДИН) (с января 1989 г. «Ан-Нахда») в Тунисе после «жасминной революции» 7 ноября 1987 г. Лидер ДИН Р.Ганнуши стремился продемонстрировать уважение исламистов к законам страны. Он заявил о том, что тунисские исламисты поддерживают закон о политических партиях и Кодекс гражданского состояния. Инициатива в обострении отношений между правящим режимом и «Ан-Нахдой» принадлежала власти. Это произошло после того, как список независимых на парламентских выборах получил около 14% голосов по всей стране и до 25% голосов в городах и пригородах, что неприятно поразило правительство: по существу, список независимых состоял из исламистских кандидатов. Все легальные светские оппозиционные партии вместе набрали лишь 3,76% голосов.
Ввиду усиления групп боевиков-исламистов как в численном отношении, так и в вооружении и активности армия начала переговоры с ИФС, но они оказались безрезультатными, так как ИФС выдвигал явно неприемлемые условия. Однако с течением времени в военных действиях произошел перелом. Если в 1994 г. возможность захвата власти исламистами казалась реальной, то к концу 1995 г. перевес оказался на стороне армии. По отношению к умеренным исламистам в лице ХАМАС и «Ан-Нахды» правительство проводило толерантную политику, способствуя расколу исламистского движения. С 1996 г. умеренные исламисты входили в состав правительства. Правда, они имели меньшинство портфелей, к тому же их министерские должности не были ключевыми в правительстве. Деятельность умеренных исламистских организаций находилась под контролем правящего режима.
Как отмечает Р.Г. Ланда, в прессе и литературе рассматривались разные варианты эволюции событий – «суданский, афганский, иранский, чилийский, иранский, иорданский». По нашему мнению, реализованный вариант можно назвать «турецким»: армия позволяет действовать политическим партиям, соперничать между собой, формировать правительство, но продолжает играть важную роль и в случае необходимости может вновь вмешаться в политику. Следует подчеркнуть, что власть в Алжире является авторитарной, исполнительная власть контролирует законодательную. Поправки, внесенные в конституцию в 1996 г., еще более укрепили президентскую власть, хотя и до этого президент имел широкие права и полномочия. Вместе с тем заслуживает внимания тот факт, что организаторы военного переворота 1992 г. не решились ликвидировать многопартийную систему.
В общественно-политической жизни, как обоснованно указывают американский исследователь У. Куондт и М.А. Сапронова, существуют три течения: консервативно-националистическое (М.А. Сапронова), или националистическое (У. Куондт); фундаменталистское (М.А.Сапронова), или исламистское (У. Куондт); светское демократическое, но на региональной и узко националистической основе – проберберские партии Объединение за культуру и демократию (ОКД) и Фронт социалистических сил (ФСС) (М.А. Сапронова), или берберо-националистическое (У. Куондт). Основываясь, по-видимому, на результатах парламентских и президентских выборов, У.Куондт подчеркивает, что ни одно движение (они представляют соответственно 25–30%, 15–20% и 10–15% населения) не может обойтись без определенной поддержки по крайней мере одного из них. С нашей точки зрения, больше свободы маневра у Фронта национального освобождения (ФНО) и Национального демократического объединения (НДО), исповедующих националистическую идеологию. Они могут опереться на поддержку как
9-09-2015, 02:29