Об экзистенционалистской основе ''гуманистической'' географии говорит Дж.Фэйн. Он также четко не различает феноменологию и экзистенционализм, но основной акцент делает на экзистенционализме. Отмечено, что ''многие черты гуманистической географии базируются на двух ключевых принципах экзистенционализма - субъективности человеческого опыта и личной ответственности человека за направление и значение его жизни'' (р.408). Эти положения используются, например, при изучении ''экзистенционального смысла'' ландшафта.
Интересной попыткой применения экзистенционалистских принципов на уровне методологии географии является статья профессора Амстердамского университета Христиана ван Паассена. Он отмечает, что в современной географии происходит смена ''одежды''. Пространственная парадигма в ''старой одежде''. Парадигма ''социальной материальности'', ''социального онтологизма'' в новой. В ее основании экзистенциональная антропология. Х.Паассен делает выбор между альтернативными парадигмами в пользу второго подхода. Рассматриваются его основы. ''Я принимаю аксиому, что другие люди имеют нечто общее со мной, а именно они также мыслят, чувствуют и решают. Другими словами я допускаю иную физическую субстанцию, опыт первой личности. Эта аксиома раскрывается в таких понятиях как интенсиональность, рациональность, аутентичность и т.д.'' (р.326). Социально-научный характер научной дисциплины ''определяется опытом и связью с человеческой индивидуальностью как автономным источником знания''. Связь может проявляться только через ''физический субстанциональный характер человеческой индивидуальности''. География знакомится с человеком через его жизненную материальность.
Из аксиомы выводится четыре антропологических принципа, являющихся одновременно условием и задачей для анализа в географии человека.
1. ''Человек есть интегрально (цельно) - индивидуальное психофизическое существо'' (р.326). Фундаментальное значение имеет трагичность человека. Он делится на внутреннее ''Я'' и внешнее ''Я''. Внешнее ''Я'' сохраняется всегда, несмотря на близость людей. Трагичность в противоречии между ними и в том, что люди не могут физически восстанавливаться. У человека нет ни абсолютной интеграции, ни автономии (р.328).
2. ''Человек не самодостаточен, не автономен''. Он социально-культурный и физико-биологический организм. Человек имеет трансцендентальную способность, являющаяся условием проявления его индивидуальной сущности. Трансцендентальная способность нечто большее, чем простой обмен со средой. Человек трансцендентален во времени. Он живет в определенных ситуациях. Ситуационность играет фундаментальный характер и дополняет концепцию индивидуальности. Антропологический подход подразумевает единство этих концепций (р.328).
3. ''Человек обладает способностью материальной трансформации природы и способен выражать себя в материальных формах'' (р.328).
4. ''Человек обладает институционно-регулятивной способностью, которая связана с ''третьим миром'', то есть институтами (р.329).
Согласно работе Х.Паассена эти постулаты вскрывают экзистенциональную материальность человека и общества. Они оцениваются как достаточные для построения теории географии человека. Эта теория должна изучать его экзистенциональную и ситуационную материальность (р.320).
Для применения в конкретных географических исследованиях изложенные положения необходимо детализировать, приблизить к проблематике географической науки. Х. ван Паассен развивает свои идеи далее. Вместо традиционной дихотомии двух миров, он предпочитает использовать концепцию трех мирах. 1. Нематериальный мир (культура). 2. Природа. 3. Мир психофизической материальности, являющийся ''рефлективной экзистенциональной системой'' отражающей сущность человека. Далее автор выступает против узкого толкования социальной роли географии человека. Социальная роль науки сводится к изучению выборочного восприятия социальной реальности. А социальная реальность понимается как ''членораздельная структура, где пересекаются различные подсистемы психофизического мира''. Х.Паассен призывает к связи между географией человека и физической географией, на основе создания ''антропологической социоцентрической'' физической географии (р.332).
Самостоятельное место в ''гуманистическом'' направлении занимают работы, трактующие географию как герменевтическую дисциплину. Такого подхода придерживаются Г.Баренберг, Р.Мюгерауер и другие. Они исходят из герменевтики, концентрирующей внимание на проблеме понимания и смысла. Герменевтика опирается на феноменологическую методологию и ее вряд ли можно считать самостоятельной в этом отношении. В виду недостатка места не станем детально рассматривать работы этого типа. Но следует сказать, что понимание географической реальности, с точки зрения герменевтики (интерпретации реальности) очень важно. Другое дело, как реализовывать эту установку.
Есть попытки исходить из религии, как основы развития ''гуманистической '' географии. Р.Дэти считает, что для '' гуманистической '' географии религия обеспечит глубокое понимание культуры и значимости природы. Западная христианская мысль очень богата. Ее герментивтика и библейская экзегетика много даст географии. Теологические дисциплины не допускают генерализации, следовательно, географам необходимо избегать ее. ''Также нужно избегать допущения о связи внешней простой причины и следствия между идеей и практикой, отношением и поведением, воззрением западного человека и связью с естественным миром''. Религия обеспечит географу полноту жизни (р.244).
Автор приведенных соображений профессиональный географ, работающий в Техасском университете. В заключение отметим, что попытки обоснования ''гуманистической'' географии на основе религии редкость. Они носят декларативный характер. Конкретные реализации отсутствуют. В частности, не удалось обнаружить конкретных работ указанного автора. 5.5.
''РАДИКАЛЬНАЯ'' ГЕОГРАФИЯ ЗАПАДА
Из всех новых подходов к исследованию человека и общества в западной географической науке,''радикальная'' география изучена советскими специалистами в наибольшей мере. Ей посвящено несколько специальных статей. О ней нередко говорится и в публикациях непосредственно не посвященных анализу западной географической науки. Эти публикации стали появляться конца 1970-х годов и продолжают выходить до сих пор[72] . Стараясь не дублировать эти работы, остановимся на некоторых вопросах связанных с пониманием феномена ''радикальной'' географии.
Несмотря на “благополучие” изучения, обращает внимание отсутствие детальных знаний о ''радикальной'' географии у большинства советских географов. Это полностью соответствует тому положению, которое сложилось с изучением зарубежной географической науки в целом. Первые критические работы по ''радикальной'' географии появились только в конце 1970-х годов. К этому времени она существовала уже более десяти лет. По направлению было написано множество книг и статей. В поле зрения советских географов оказалась лишь их незначительная часть. До сих пор нет монографических исследований по этой теме.
Положение с изученностью ''радикальной'' географии осложняется тем, что достать (именно ДОСТАТЬ) литературу по ней крайне сложно. Основные периодические издания радикалов - ''Антипод '' и ''Геродот'' отсутствуют в библиотеках ведущих научно-географических учреждений страны. Они достояние спецхранов. Из личного общения со специалистами, занимающимися исследованием западной географической науки, можно установить, что есть некоторое количество этих журналов находящихся на руках. Это в основном результат заграничных командировок. Нет многих монографий, без которых сложно получить систематическое представление о ''радикальной'' географии. Вероятно, часть радикальной географической литературы есть в спецхранах, но доступ к ней очень ограничен. Такую литературу сложно искать и использовать.
Отсутствие литературы по ''радикальной'' географии в СССР является одним из результатов недавнего застоя в жизни страны. Все, что было связано с политической сферой, жестко регламентировалось. Принцип ''лучше не знать, чем знать проявился очень четко. В работах ''радикальных'' географов есть немало критических замечаний в адрес политики СССР и эта информация не допускалась к широкой научной публике. Можно было подумать, что радикалы сообщают нечто неизвестное советским географам, способное поколебать их мировоззрение. По сравнению с современной перестроечной литературой, например, журналом ''Огонек'' или ''Московскими новостями'' их замечания выглядят очень скромно.
Следует отметить, что для советских специалистов знакомство с радикально-географической литературой не всегда интересно. Не стоит утомлять себя поисками и чтением текста на английском или французском языке, чтобы узнать то, что хорошо известно и до оскомины привычно. При знакомстве с западной географической литературой гораздо разумней искать то, чего нет в советской географии. Хотя и это делается очень немногими.
Сложности взаимоотношений советского научно-географического сообщества с радикальными географами имеют исторические корни. В среде людей, придерживающихся левых взглядов, всегда было много противоречий. У каждого был свой рецепт спасения мира, его построения на принципах добра и справедливости. Дорога в страну Утопию у каждого своя. Когда в России победила социалистическая революция, отношения левых еще более осложнились. Образовалось два Интернационала. Социал-демократия в СССР долгие годы третировалась. Выдающийся вклад в раскол левого движения внес товарищ Сталин. Не станем приводить конкретных фактов. Важно другое. Был заложен миф о том, что марксисты, придерживающиеся отличных от принятых в СССР на данный момент мнений, есть ревизионисты. Они были злейшими врагами, даже в период борьбы с фашизмом в Испании и во время второй мировой войны. Этот стереотип очень устойчив. Он передавался как социалистическая эстафета и не мог не отразиться на советском научно-географическом сообществе. Советскому географу легче принять тезис представителя ''новой'' или ''гуманистической'' географии, чем радикала. Они не вызывают столько подозрений. Печально, но это реальность.
Период гласности, перестройки и плюрализма мнений позволяет признать право радикальных географов Запада на свои представления о марксизме. Марксизм может иметь различные прочтения. Это факт несомненный. Потенциальные версии его интерпретации зависят от многого. Важную роль играют социо-культурные условия, в которых работает человек. Они детерминируют не только стили мышления, но и реальные возможности научной деятельности. Многое связано с общественными трудностями. Например, западным географам, стремящимся к использованию марксизма, сложно детально познакомиться с работами географов социалистических стран. Такие периодические издания как ''Soviet Geography'' делают большое дело, но дать полного представления о работе советских географов и тем более социалистических стран в целом они не могут.
''Радикальная'' география - практический альянс ''левых'' географов
В западной географической науке не было феномена подобного ''радикальной'' географии. Она порождение новейшей западной, в основном, американской географической науки. ''Радикальную'' географию нельзя рассматривать как целостное направление подобное ''гуманистической'' географии. В ней отсутствует единая философско-методологическая основа постановки и решения научных географических проблем. ''Радикальная'' география включает марксистов различного толка - анархистов, левых либералов и многих других представителей, различных философско-социальных подходов. Ее философско-мировоззренческие установки хорошо характеризует рисунок, приведенный во втором номере ''Антипода'' за 1976 год. Изображена группа людей, собравшихся вместе, чтобы решать проблемы общества. Они оцениваются как вдохновители ''радикальных'' географов. Состав группы таков: (См. АНТИПОД. 1976.№2 – дается перечисление всевозможных политических лидеров, как теоретиков, так и практиков)
Объединяет ''радикальную'' географию не единая философская и теоретическая основа, а установка на рассмотрение острых социальных проблем современного капиталистического общества. Различия предлагаемых вариантов решения проблем не играют основного значения для определения границ ''радикальной'' географии. Это позволяет сделать вывод, что ''радикальная'' география - практический альянс западных географов, стоящих на левых позициях. Как любой практический альянс, она существует до тех пор пока на первом месте стоят проблемы, способные объединять людей на различных философско-методологических позиций. Затем он неизбежно распадается. Все держится на противопоставлениях.
Как показывает опыт истории левые практические альянсы прекращают существование в любом случае. Если они побеждают, то быстро начинается новый виток борьбы за власть. Это касается уже победителей. Если левый альянс не может реализовать свои идеи, он распадается в виду того, что лишается смысла объединение людей существенно различных взглядов. На первый план выступают разногласия. ''Радикальная'' география не исключение из этого правила.
Недовольство географов капиталистической системой носит различный характер и ''спектр радикальности'' велик. ''Радикальная'' география - знамя, под которое становятся некоторые западные географы. При этом они сохраняют за собой право на самостоятельный выбор философско-методологической базы исследований. Для ''радикальной'' географии, как практического альянса, период консолидации характерен для конца 1960 - начала 1970 годов. В это время существовало объединение - ''радикальная география''. Его можно было относительно четко выделить из калейдоскопа подходов западной географической науки. По количеству публикаций, специфике философско-методологических позиций оно имело заметное и самостоятельное место.
К середине 1970-х годов, когда волна радикализма в западном обществе схлынула и на смену пришла консервативная волна, альянс стал распадаться. На первое место выступило различие методологических и социальных ориентаций, тех кто входил в ''радикальную'' географию. Между ними оказалось много противоречий. Дискуссии между ''радикальными'' географами стали не менее значимыми, чем критика капитализма (их общего врага). Выделить исследовательские группы и исследователи- одиночки.
К концу 1970-х годов радикальная география фактически прекратила свое существование, в том виде как возникла в конце 1960 годов. Сейчас нельзя говорить о ''радикальной'' географии, как неком цельном течении западной географической науки. Тем более, для второй половины 1980-х годов. Есть отдельные географы, придерживающиеся левых позиций. Есть небольшие исследовательские группы. Но направления или практического альянса более нет. То, что продолжают выходить ''радикальные'' географические издания не доказывает его существования. Однажды появившись на свет, журнал может длительное время существовать по инерции. Это тем более характерно для журналов с политической заостренностью, поддерживаемых силами отдельных энтузиастов.
Проблема определения границ ''радикальной'' географии
Приступая к рассмотрению ''радикальной'' географии следует хотя бы приблизительно уточнить ее границы. Это нужно делать при анализе любого направления или школы. В данном случае проблема особенно важна и сложна. Если этого не сделать, в ''радикальную'' географию придется включить множество работ самого различного характера. Попытаемся ввести критерии достаточно эффективные для решения проблемы определения того, что есть ''радикальная'' география в целом и применительно к отдельной публикации. Это необходимо, чтобы произвести селекцию массива публикаций.
Социальные предпосылки развития ''радикальной'' географии
Анализ социальных предпосылок ''радикальной'' географии имеет важное значение, так как она стала прямым ответом на существенные изменения в общественной жизни наиболее развитых стран Запада. ''Радикальная'' география выросла из конкретной социально-политической обстановки и является наиболее политизированным подходом современной западной географической науки.
Для понимания социальных предпосылок появления ''радикальной'' географии необходим анализ социальных проблем стран Запада и особенно США 1960-х годов и основных подходов к их решению. Важно обратить внимание и на особенности проявления социальных движений 1960-х годов. Это весьма существенно для осмысления нюансов ''радикальной географии. Она была частным случаем общего движения и ни в коей мере не являлась самостоятельным феноменом общественной и научной жизни. В ней мало оригинального. Это экстраполяция на географическую науку тенденций, которые проявились в обществе. В эволюции ''радикальной'' географии общественный фон играет исключительно важную роль. Поэтому его анализ следует брать за основу. В итоге можно глубже понять ''радикальную'' географию и оценить тенденции ее развития
В анализе социальных предпосылок развития ''радикальной'' географии мы особое место уделили анализу ситуации в США 1960-е годов. Это связано с тем, что ''радикальная'' география возникла, как самостоятельное течение, именно в США. Здесь она получила и наибольшее распространение. Кроме того, проблемы США 1960-х годов не носят уникального характера. Они в той или иной степени характерны для большинства стран развитого капитализма. Конечно, в Западной Европе не стояла столь остро расовая проблема, иной характер имели протесты против войны США во Вьетнаме и т.п. Но это частные отличия. Общим был кризис политической системы, нарастание противоречий в обществе. Наиболее ярким выражением этого стали волнения студенчества и молодежи. Из ''красных'' 1960-х годов западное общество вышло существенно измененным. С нашей точки зрения, был сделан важный шаг в его развитии.
Студенческое движение в США было порождено острейшими социальными проблемами. Его причиной была война во Вьетнаме и многочисленные внутренние проблемы США. Отдельные выступления студентов против правительства переросли к концу 1960-х годов в мощное движение, охватившее практически всю страну. В нем приняли участие десятки тысяч студентов. Помимо активистов, было много сочувствующих. На сцену американской истории вышло ''бунтующее'' поколение. Это было достаточно серьезно, так как к началу 1970-х годов лица в возрасте до 24 лет составляли половину жителей страны. В период президентских выборов 1968 года предстояло учесть 11.5 миллионов новых избирателей, многие из которых были настроены весьма радикально. Это свидетельство фундаментальности изменений данного периода.
В 1970 году в США было около 8 миллионов студентов. Их количество, сравнительно с прошлыми годами, намного возросло. Имело место постоянное возрастание доли студентов, выходцев из рабочей среды. Сформировался ''университетский пролетариат''. Относительно 1950-х годов, изменилось сознание студенческих масс. Один из видных американских журналистов писал о студенчестве 1950-х годов следующее: ''Они готовы подчиняться законам, платить налоги и служить в вооруженных силах без жалоб, хотя и без особого энтузиазма. Они выполняют возлагаемые на них обязательства, хотя и не станут добровольно служить общественному благу. У них нет особого желания вмешиваться в политику. За исключением ритуала голосования они готовы отказаться от гражданских прав в политических делах, представим другим управлять и принимать правительственные решения. Они политически безответственны, а часто и просто безграмотны'' (с.243).
Эту длинную цитату мы привели, чтобы показать различие поколений студентов 1950-х и 1960-х годов. Это важно и для понимания особенностей развития географической науки. С конца 1950-х годов географы увлекались количественной революцией и пытались всячески отстраниться от политических дел. “Новая” география яркое тому свидетельство. Конечно, нельзя проводить прямую параллель между узко научным подходом и общественным движением. Но характеристика американской молодежи этого периода в полной мере применима и к научно-географическому сообществу, той его части, которая делала количественную революцию. Ее делала, в основном, молодежь.
Наиболее яркими причинами, изменившими ситуацию в стране, стали афро-американские волнения и война во Вьетнаме. Начались массовые выступления против сегрегации в студенческой среде темнокожих студентов. Их решительно поддержали белые студенты. Объектом недовольства был большой круг проблем США. Резко возрос интерес
11-09-2015, 00:50