Общее языкознание - учебник

TLP — «Travaux du Cercle Linguistiques de Prague» (Прага, с 1964 г.).

TPS — «Transactions of the Philological Society» (Лондон, с 1854 г.).

ВЯ — «Вопросы языкознания» (Москва, с 1952 г.).

НАЗВАНИЯ ЯЗЫКОВ И ДИАЛЕКТОВ

авест. — авестийский

австр. — австрийский вариант немецкого литературного языка

алб. — албанский

англ. — английский

арм. — армянский

азерб. — азербайджанский

башк. — башкирский

болг. — болгарский

брет. — бретонский

валлийск. — валлийский

венг. — венгерский

верх. чув. — верховой диалект чувашского языка

вост.-ср.-нем. — восточносредненемецкий

вост.-хант. — восточнохантийский

гегск. — гегский диалект албанского языка

голл. — голландский

готск. — готский<597>

греч. — греческий

груз. — грузинский

датск. — датский

др.-англ. — древнеанглийский

др.-в.-нем. — древневерхненемецкий

др.-греч. — древнегреческий

др.-инд. — древнеиндийский

др.-перс. — древнеперсидский

др.-прусск. — древнепрусский

и.-е. — индоевропейские праформы

исл. — исландский

ирл. — ирландский

исп. — испанский

ит. — итальянский

каз. — казахский

каст. — кастильский диалект испанского языка

коми-зыр. — коми-зырянский

дат. — латинский

лит. — литовский

манс. — мансийский

мар. — марийский

мокша-морд. — мокша-мордовский

монск. — монский диалект испанского языка

морд. — мордовский

нан. — нанайский

нар. лат. — народная латынь

нем. — немецкий

нен. — ненецкий

нижненем. — нижненемецкий

низ. чув. — низовой диалект чувашского языка

н.-греч. — новогреческий

ногайск. — ногайский

норв. — норвежский

норв. саамск. — норвежский саамский диалект

осет. — осетинский язык

оскск. — оскский

перс. — персидский

польск. — польский

порт. — португальский

русск. — русский

рум. — румынский

сев. саамск. — северный саамский

серб. — сербский

сербо-хорв. — сербо-хорватский

ст.-фр. — старофранцузский

ст.-слав. — старославянский

таджикск. — таджикский<598>

тат. — татарский

тур. — турецкий

тоскск. — тоскский диалект албанского языка

удм. — удмуртский

умбрск. — умбрский

финск. — финский

фр. — французский

чешск. — чешский

шв. — шведский

швабск. — швабский диалект немецкого языка

швейц. — швейцарский вариант немецкого литературного языка

цыг. — цыганский

эвенк. — эвенкийский

эрзя.-морд. — эрзя-мордовский

эст. — эстонский

ю.-нем. — южнонемецкий

ПОМЕТЫ

букв. — буквально

варш. — варшавский

крак. — краковский

ленингр. — ленинградский

лит. — литературный

мед. — медицинский

моск. — московский

офиц. — официальный

позн. — познанский

поэт. — поэтический

прост. — просторечный

проф. — профессиональный

разг. — разговорный

ряз. — рязанский

сев. — северный

симб. — симбирский

совр. — современный

таб. — тамбовский

торг. — торговый

устар. — устарелый

эушт. — говор деревни Эушта

южн. — южное

ПРОЧИЕ СОКРАЩЕНИЯ

МП — машинный перевод

НС — непосредственно составляющие

ТГ — трансформационная грамматика<599>

[1] Цит. по кн.: Джавахарлал Неру. Автобиография. 1955, стр. 399.

[2] Пример взят из кн.: А.Н.Кононов. Грамматика современного ту­рецкого языка. М.— Л., 1956, стр. 225.

1 «Структурный метод в языкознании,— писал Л. Ельмслев,— имеет тес­ную связь с определенным научным направлением, оформившимся совер­шенно независимо от языкознания и до сих пор не особенно замеченным языковедами, а именно с логической теорией языка, вышедшей из матема­тических рассуждений...» [19, 107].

2 Однако неономиналисты, и прежде всего физикалистское направление в ли­це Л. Блумфилда [64], значительно сближаются с логицистами в интер­претации гносеологического вопроса о соотношении языка, материаль­ного мира и мышления (см.: А. А. Реформатский [47, 104—105]).

3 Понятие «означаемого» (signifiй) не было четко определено ни Соссюром, ни его учениками: под этот термин одинаково подводятся «концепт», «мысль», «идея», «значение», «значимость».

4 В. Н. Волошинов употребляет термин «идеологический» в двух значе­ниях: 1) «идеальный» в противоположность материальному [12, 15], 2) «иде­ологический», принадлежащий надстройке, в противоположность базису [12,17].

5 В отличие от «прямого» перекодирования, как это имеет место в случае с азбукой Морзе, имеются системы иного типа, как, например, устная и письменная речь (см. об этом: А. А. Реформатский [48, 208—210]).

6 Положение о двустороннем характере знака человеческого языка продол­жает оставаться наиболее дискуссионным: ср. дискуссионные статьи в «ActaLinguistica» (Copenhague), 1939—1944, v. 1—4; Ответы на вопрос «Что вы понимаете под языковым знаком?», предложенный участником меж­дународного симпозиума в г. Эрфурте («ZeichenundSystemderSprache», Bd. I, II. Berlin. 1961—1962) и «Материалы к конференции «Язык как знаковая система особого рода». М., 1967.

7 Не следует смешивать форму научной абстракции как способа расчленения целого на части для более адекватного его познания с возможностью и ре­альностью расторжения связей между двумя сторонами языкового знака владеющим данным языком (говорящими или слушающими).

8 Именно языковой статус фигур содержания, постулат об отсутствии соответ­ствия (изоморфизма) между фигурами плана содержания и фигурами плана выражения вызвали справедливую критику теории Л. Ельмслева со сто­роны ряда лингвистов [22; 36; 40; 55].

9 На принципе разделения языковых элементов на «знаки» и «незнаки» по­коится и лингвистическая теория, выдвинутая А, Мартине [37].

10 В русском переводе valeur переводится также термином «ценность» (см., например, у Н. А. Слюсаревой: «Теория ценности единиц языка и пробле­ма смысла» [50, 64]).

11 Советская лексикологическая наука пользуется в основном понятием «значение».

12 В этой связи представляется заслуживающим внимания утверждение о том, что прямое языковое выражение понятия — это не слово, а номинация [9, 189].

13 Так, по мнению А. А. Ветрова, «слово вне предложения не бывает знаком. Вхождение в предложение (включая и предельный случай, когда слово об­разует предложение) есть необходимое условие функционирования слова в качестве знака. Но одного вхождения недостаточно. Решающим фактором является отношение к произносимым словам того человека, который их слышит (разрядка моя. — А. У. ). Если он, исходя из совокупности обстоятельств, считает, что говорящий произнес их с целью сообщить ему нечто, и у него нет оснований не верить говорящему, он воспринимает слова как знаки, отсылающие к определен­ному предмету. Но когда слушателю с самого начала ясно, что слова, про­износимые кем-то, не имеют коммуникативной цели, они являются для него лишь смысловыми единицами, а не знаками» [11, 57].

14 А. И. Смирницкий писал в этой связи, что «материальная языковая обо­лочка постольку и является звуковой оболочкой, поскольку она наполнена смысловым содержанием; без него она уже не есть явление языка» [51, 87].

15 Ср. следующее высказывание А. М. Пешковского «... мы должны разли­чать два образа: один, возникающий в нас при произношении отдельного слова, а другой — при произношении того или иного словосочетания с этим же словом. Весьма вероятно, что первый есть лишь отвлечение от бесчисленного количества вторых. Но статически это не меняет дела. Все же этот образ есть, это «отвлечение» не есть плод наших научных размышлений, а живой психологический факт, и он может даже вопреки действительным представляться как первосущность, а кон­кретные образы слов и словосочетаний как модификации этой первосущности» [42, 93].

16 С. Д. Кацнельсон называет первое «формальным понятием», второе «содер­жательным» [31, 18].

17 Ср. следующее высказывание Л. Ельмслева: «Так. называемые лексические значения в некоторых знаках есть не что иное, как искусственно изолиро­ванные контекстуальные значения или их искусственный пересказ. В аб­солютной изоляции ни один знак не имеет какого-либо значения» [20, 303].

18 Ср. различные варианты этого определения в работах: [42, 33, и сл.; 52; 66, 34 и 36 и др.]

19 Под сигналами здесь понимаются (вслед за Л. Прието и Э. Бейссансом) конкретные сущности плана выражения, являющиеся членами классов конкретных сущностей, т. е. абстрактных единиц плана выражения, называемых означающими. Сигналы соотносятся с сооб­щениями, представляющими собой аналогичные конкретные единицы плана содержания, которые являются членами классовсообщений, т. е. абстрактных единиц плана содержания, называемых означае­мыми (определение этих понятий см. в [68]).

20 Классификация средств коммуникации, применяемых в человеческом об­ществе, основанная на данном признаке, предлагается, например, в [11].

21 Впрочем, сейчас ученые все менее и менее склонны считать, как это было принято раньше, что чувств, имеющихся у человека, всего пять [13, 8].

22 К знакам, воспринимаемым при помощи слуха и зрения, можно отнести слуховые и зрительные сигналы, передаваемые при помощи средств теле­коммуникации (телефон, радио, телеграф и т. п.), хотя на определенных стадиях передачи знаков они и не воспринимаются непосредственно чело­веческими чувствами.

22

23 Сопоставление языка и музыки с точки зрения знаковой теории проводится также в [45].

24 Т. Себеок считает, что из всех коммуникативных систем только язык об­ладает данным свойством (автор называет его «apropertyofmultiple-codingpotential») [72, 49].

25 По Милевскому, «симптомы», основное отличие которых от «сигналов» со­стоит в отсутствии целенаправленности, намерения общаться, являются знаками только для воспринимающего, т. е, представляют собой «односто­ронние знаки» [62]. Другие авторы исключают аналогичные явления из категории собственно знаков. Так, в концепции Э. Бейссанса [37] факты так называемого «естественного языка» являются не знаками, а индикато­рами (indices) и не подлежат компетенции семиологии. Аналогичного мне­ния придерживаются А. Гардинер [39, 101], Ш. Балли (ср. его удачную формулировку: «L'indiceestunmoyendeсоnnaоtre, lesigneestunmoyendofaireconnaоtre» [29, 166)], А. Неринг [67], противопо­ставляющий «знаки» (Zeichen) «признакам» (Anzeichen) и др. (см. также раздел «Понятие языкового знака», стр. 107 и сл. и указанную там литературу).

26 Ср. сделанное в другой связи замечание М. В. Панова: «Правило 2 x 2 = 4 не включает никаких временных показателей. Вопросы: как долго, с какого времени, скоро ли 2 x 2 = 4 — все лишены смысла» [22, 20].

27 Интересно упомянуть в этой связи блестящую работу П. Флоренского (на­писанную еще в 1919 г.), убедительно доказывающую условность (т. е. принадлежность к определенному конвенциональному коду) законов перспективы в живописи [26].

28 Конвенциональные элементы могут ошибочно приниматься за иконические. Ч. Хоккет ссылается в этой связи на любопытный эпизод из Марка Твена: когда Гек Финн выглянул из воздушного шара, в котором они путешество­вали с Томом Сойером, вниз и увидел, что земля продолжает оставаться зеленой, он стал настаивать на том, что они еще летят над штатом Илли­нойс — на нарте из его учебника этот штат был раскрашен зеленым цветом, а Индиана каким-то другим [47].

29 В докладе, прочитанном на конференции, посвященной грамматическим универсалиям, Дж. Гринберг также обращает внимание на универсальный характер языковых «иконических символов», в том числе на «иконический» аспект порядка слов (ср. его замечание: «Порядок следования языковых элементов соответствует последовательности в физическом опыте или по­следовательность в знании» [43, 103]).

30 Примеры см. в указанном докладе Дж. Гринберга

31 Все примеры из этого языка взяты из кн.: Д. А. Ольдерогге. Язык хауса. Л., 1954.

32 Ссылаясь на классификацию Пирса, автор указанной статьи обращает вни­мание только на «символы» и «иконы», упуская из виду третий корреля­тивный тип знаков — «индексы».

33 Ср. ?antwnumi?aideiktikai? греков, которым соответствуют Zeigwцrter Бюлера [35, 118 и сл.], «indicaters» Коллинзона [38], «слова, указывающие», в отличие от «называющих» Карцевского (ср.: silesmotsordinaires... denommentleschoses, ... lespronomslesindiquent» [51, 61]), «indicateurs» Бенвениста [32, 253 и сл.] и др.

34 См. об этом подробнее в [3].

35 Некоторые исследователи, считающие основной единицей семиологии имен­но предикативные знаки, используют для названия знаков этого типа тер­мин «сема» [37; 68], оставляя термин «знак» лишь для компонентов преди­кативных знаков (другие варианты обозначений знаков двух названных типов см., напр. в [7]). В связи с тем, что данное употребление термина «се­ма» отличается от принятого во многих лингвистических работах (см. спе­циально об этом [61]), а описательные обозначения соответствующей единицы (ср. «целые знаки» в [5] или «полные знаки» в [7], противопостав­ляемые «частичным знакам», или «знакам-полуфабрикатам») не всегда удоб­ны в обращении, в настоящей работе, наряду с этими и подобными описа­тельными названиями, используется в том же значении термин «семиотема».

36 Точнее — классов сообщений, так как конкретный сигнал передаваемого сигнала может значительно изменяться в зависимости от конкретной ситу­ации общения — см. сноску на стр. 141.

37 Пример заимствован из [68].

38 Конкретное содержание второго семантического множителя, очевидно, зависит от расположения номеров на этаже. Так, если номера расположены не в один ряд, а, например, по обе стороны коридора напротив друг дру­га, знаки, означающие которых имеют на втором месте ноль. могут вклю­чать в свои означаемые элемент 'первое место слева', а означающие, имею­щие на втором месте девятку, могут соответствовать означаемым, вклю­чающим элемент 'пятое место справа' и т. п.

39 Т. е. по десять соответствий между компонентами означающего и компо­нентами означаемого в каждой из пяти систем соответствий: элементарные означающие /0/, /1/,... /9/ обозначают соответствующее количество еди­ниц, означающие /0—/, /1—/,... /9—/ — соответствующее количество десятков и т. д. до последней, пятой, системы, в которой означающие /О— — — —/, /1— — — —/,... /9— — — —/ имеют в качестве озна­чаемых соответствующее количество десятков тысяч.

40 Вопрос о различении знаков и единиц языковой системы имеет и другой аспект, не связанный с асимметрией в строении языковых планов. Необхо­димость дифференциации этих понятий вызвана еще и тем, что в естествен­ных языках значимы не только единицы, но и связывающие их отношения. Немалую роль в организации плана содержания играют означаемые тех знаков, на долю которых падает передача информации об отношениях меж­ду единицами системы, о занимаемой ими в высказывании позиции. Поня­тие единицы языковой системы, которому противостоит понятие отношений между единицами системы, следовательно, эже, чем по­нятие лингвистического знака.

41 «Можно представить себе, что все латинские глаголы перешли в первое спряжение, — писал Р. Годель, — причем это нисколько не затронуло бы структуры языка» [12, 41]. Р. Годель употребляет термин «структура» в том значении, в котором нами используется термин «система».

42 Этот пример заимствован нами у С. Лэма [17, 59], которому принадлежит разработка теории так называемых «вертикальных» уровней языка в рамках предложенной им стратификационной модели [17]. В книге [18] помещена библиография работ С. Лэма. Обзор работ С. Лэма см. [2].

1 В. Гуцу-Ромало подчеркнула на Х Международном конгрессе лингвистов многообразие форм языкового динамизма в синхронии, но не достаточно их разграничила.

2 Материалы из эвенского и эвенкийского языков взяты из кн.; О. А. Константинова и Е. М. Лебедева. Эвенкийский язык. М. — Л., 1953, стр. 54.

3 Некоторые исследователи предполагают, что якутский язык в данном слу­чае сохраняет архаическое состояние, когда суффикс местного падежа - da , -de современных тюркских языков еще имел значение отложительного падежа, на базе которого и развился якутский партитив. См.: Г. И. Рамстедт. Введение в алтайское языкознание. М., 1957, стр. 42.

4 По свидетельству Барича (Н. .Barić. Instorijaarbanaљkogjezika, Sara­jevo, 1959, стр. 26), исторически форма родительно-дательного падежа сов­ременного албанского языка восходит к дательному падежу.

5 Примеры заимствованы из кн.: И. С. Галкин. Историческая граммати­ка марийского языка. Морфология, ч. I. Йошкар-Ола, 1964, стр». 95.

6 Примеры из таджикского и узбекского языков взяты из кн.: В. С. Рас­торгуева. Опыт сравнительного изучения таджикских говоров. М., 1964, стр. 130.

7 Пример заимствован из кн.: Э. Р. Тенишев. Саларский язык, М., 1963, стр. 29.

8 По свидетельству Г. Вагнера, система категорий глагола в современном английском языке обнаруживает больше сходных черт с системой глаголь­ных категорий островных кельтских языков, чем с системой глагольных категорий немецкого языка. (H. Wagnеr. Das Verbum in den Sprachen der britischen Inseln. Tьbingen, 1959, стр. 109).

9 Пример заимствован из кн.: Н. Wagner. Das Verbum in den Sprachen der britanischen Inseln. Tьringen, 1959, стр. 153—154.

10 Пример взят из кн.: Б. X. Балкаров. Адыгские элементы в осетинском языке. Нальчик, 1965, стр. 76.

11 Пример заимствован из кн.: S. К. Сhatterji. The origin and develop­ment of the Bengali language, p. II. Calcutta, 1926, стр. 1050.

12 Пример заимствован из кн.: Т. И. Катенина. Язык маратхи. М., 1963, стр. 8.

13 Пример заимствован из ст.: В. Е. Злобина. К проблеме лексической интерференции в карельском языке. — В сб.: «Вопросы финно-угорского языкознания». М., 1966, стр. 190.

14 Пример взят изки.: Г. Н. Макаров. Образцы карельской речи. М. — Л., 1963, стр. 67.

15 Материал взят из кн.: Э. В. Севортян. Крымско-татарский язык. — В кн.: Языки народов СССР, т. II. М., 1966, стр. 257.

16 Историческая справка взята из кн.: Г. Н. Макаров. Образцы карель­ской речи. М. — Л., 1963, стр. 3.

17 В так называемых дардских языках подобные звуки являются вторичными.

18 Примеры из коми-зырянского и финского заимствованы из [128].

* буква i имеет диакритич. знак, аналогичный ?.

19 Пример взят из кн.: Н. Rоthе. Einführung in die historische Laut- und Formenlehre des Rumänisclien. Halle, 1957, стр. 64.

20 Материал заимствован из кн.: W. Ноrn. Sprachkörper und Sprachhfunktion. Leipzig, 1923, стр. 82—96.

21 Примеры из древнеанглийского языка заимствованы из кн.: В. Д. Аракин. Очерки по истории английского языка. М., 1955, стр. 151, 239, 244.

22 По свидетельству М. А. Соколовой (см. ее «Очерки по исторической грам­матике русского языка». Л., 1962, стр. 118), их звуковая значимость, сооб­щающая форме выразительность, сыграла огромную роль.

23 Ср.: Н. В. Юшманов. Сибилянтная аномалия в числительных тигринья, «Africana», М. — Л., 1937, стр. 77 и след.

24 Примеры заимствованы из [54, 194—195].

25 Пример взят из [128, 191].

26 Пример взят из кн.: J. Вloch. La formation de la langue marathe. Paris, 1919, стр. 207.

27 Пример заимствован из кн.: Д. В. Бубрих, Историческая грамматика эрзянского языка. Саранск, 1953, стр. 206.

28 Пример


29-04-2015, 05:05