Петра I уничтожались исторические и литературные памятники, летописи, свидетельства очевидцев, взамен
создавались документа, прославляющие деятельность великого реформатора.
Надо отметить, что в истории Государства Российского это не единственный пример "непредсказуемого
прошлого". Сходным образом искоренялась память об языческом прошлом во времена крещения Руси или
подтасовывались данные социально-экономического развития России в недалеком прошлом (сравнение с 1913
годом вошло уже в поговорки).
Причиной тому - интегральный тип российской ментальности - TE (ИЭИ). Необходимость переосмысления
собственного прошлого, заложенная в T-, будучи эмоционально окрашена E+ и наделена почти мистической
способностью влиять на настоящее и будущее - приводит к творчеству истории - не только сегодня, но и в
прошлом, и в будущем. А уж то, что ведется это переосмысление столь жесткими, насильственными методами
- определяется F. Таким образом четверка аспектов - ценностных установок квадры b - оказывается полностью
включена в процесс историко- государственного творчества. И, с другой стороны, именно государственное
строительство наиболее привлекает представителей этой квадры.
Но ничто не остается без воздаяния. Описания личности Петра и петровской эпохи грешат откровенным
субъективизмом. Одни в нем видели великого реформатора, единым движением вырвавшего Россию из
полусонного невежества и приобщившем е к мировой культуре и истории, другие - деспота, нарушившего
закономерный, постепенный и уникальный ход культурного и исторического развития страны, разрушителя и
варвара. Полярность этих точек зрения прослеживается при сравнительном чтении описаний практически всех
ситуаций жизни Петра и характеристик лиц, его окружавших. В данной работе будет много прямых цитат, и
некоторые из них являются хорошей иллюстрацией этого положения. Но мне хотелось сохранить как можно
больше именно авторского, оригинального текста - мне кажется, что убедительность аргументации теряется в
пересказе, и мне не хочется привносить собственные оценки туда, где читатель может сделать выводы
самостоятельно.
Обратимся теперь собственно к истории. Из наших дней, сквозь призму петровской и пост-петровской
историографии Россия XVII века представляется погруженной во тьму, мракобесие, беспомощность и косность.
А ведь во времена правления Алексея Михайловича грамотность вовсе не была редким исключением.
Наиболее распространенным литературным жанром были письма и летописи, причем ведение летописей
вовсе не было прерогативой официальных летописцев - дьякон в небольшом городке уже считал своим долгом
вести записи происходящих на его глазах событий, эти многочисленные, небольшие, наивные, но весьма
подробные записи могли бы составить развернутую картину тогдашней жизни, но в подавляющем своем
большинстве были уничтожены по прямому распоряжению Петра. Что уж говорить об указе, запрещавшем
"писать запершись" и грозившем суровыми наказаниями не только "писакам", но и тем, кто знал - и не донес.
Насколько этот подход противоречит облику Алексея Михайловича, характеризуемого как "любопытный и
приятный, но более благородный, чем практически полезный правитель".
Он очень любил писать письма и писал их во множестве, по любому поводу, откликаясь даже на
незначительные события. "Он жадно впитывает в себя "яко губа наполняема" впечатления от окружающей его
действительности. Его занимает и волнует все одинаково: и вопросы политики, и военные реляции, и смерть
патриарха, и садоводство, и вопрос о том, как петь и служить в церкви, и соколиная охота, и театральные
представления, и буйство пьяного монаха в его любимом монастыре Ко всему он относится одинаково живо,
все действует на него одинаково сильно: он плачет после смерти патриарха и доходит до слез от выходок
монастырского казначея В увлечении тем или иным предметом царь не делает видимого различия между
важным и неважным.
И не только исключительные события его личной и государственной жизни, но и самые обыкновенные
частности повседневного быта легко поднимали его впечатлительность, доводя его порою до восторга, до
гнева, до живой жалости" [8].
Отмечают его склонность к чтению - он был одним из самых образованных людей московского общества того
времени. Его отличала глубокая религиозность, забота о спасении души, мягкость: не мог круто разделаться с
виновными, прогнать самоуправца. Но нравы того времени дают себя знать: "не смотря на внешнее
добродушие и действительную доброту, Алексей Михайлович, по живости духа, нередко давал волю своему
неудовольствию, гневался, бранился и даже дрался Был в своем гневе непостоянен и отходчив, легко и
искренне переходя от брани к ласке".[8]
Но вот очень характерное замечание: "не умел и не думал работать"[8]. Для пояснения такой его черты
приводится притча о крестьянах, везущих на подводе в гору тяжелый груз. Видящие это прохожие бросаются
им помогать, но те останавливают, - мол, толкать тяжесть - это не сложно, но "кто же нам кричать будет?".
Вот в общем государственном деле XVII века царь Алексей и был таким человеком, который сам не работал, а
своею суетою и голосом давал ритм для тех, кто трудился.
В целом - достаточно полное описание интуитивного, иррационального, этического типа личности. Уточнить
шкалу экстраверсия - интроверсия не удалось ввиду малого разнообразия материала, но предположительно -
TE (ИЭИ).
Этот облик "тишайшего" Алексея Михайловича резко контрастирует с поведением и деятельностью Петра I,
который "проникнувшись одной какой-нибудь идеей мог энергично осуществлять эту идею, страстно бороться,
преодолевать неудачи, всего себя отдать практической деятельности.
Сын и отец совсем несходны по характеру: в царе Алексее не было той инициативы. Какая отличала характер
Петра. Стремление Перта всякую мысль претворять в дело совсем чуждо личности Алексея Михайловича,
мирной и созерцательной, Боевая, железная натура Петра вполне противоположна живой, но мягкой натуре
его отца." [8].
Творческая, активная, деятельная натура Петра требовала прежде всего не познания и размышления, а
действия и натиска - сенсорно-определенного, практичного, результативного. Все историки и очевидцы
отмечали широту интересов Петра и его обширные практические навыки. Вот свидетельство Ч.Уитворта,
английского посланника: "надо удивляться, как много его величество сделал в короткое время, не вызвав
никаких смут; это должно приписать единственно счастливым способностям государя, его любознательности и
трудолюбию. Невзирая на неудовлетворительные стороны своего воспитания, он трудом и
наблюдательностью приобрел почти универсальные познания Он прошел все ступени должностей в армии -
от барабанщика до генерал-лейтенанта, на флоте - от рядового матроса до контр-адмирала, а на своих верфях -
от простого плотника до корабельного мастера. Он сам прекрасный мастер и собственноручно построил
корабль, который, по общим отзывам, ничем не уступает прочим судам русского флота Он любит своих солдат,
сведущ в навигации, кораблестроении, фортификации и пиротехнике" [13].
"Цепкость, стремительная сообразительность и постоянно возбужденная сила петровского ума" [14] , - мкая
характеристика для сенсорного экстраверта.
В широте контактов, интересов, действий, мы видим явное проявление сенсорной экстраверсии: "он привык
смотреть вперед, но отправлялся он несомненно от наличных условий, его подталкивавших и наводивших его
мысль на ближайшие и отдаленнейшие перспективы [14].
"Гениальность Петра сказывается главным образом в умении находить средства, нужные для его цели, и идти
неуклонно к этой цели, и в особенности - в окончательном уяснении, в чем состоит эта цель
Он и корабли строил, и артиллерию изучил, и зубы дергал, и во всем он сам мог экзаменовать и все он сам мог
показать Обстановка детства развила в нем врожденную способность узнавать людей помимо внешних
отличий, находить каждому занятие, соответствующее его способностям. Но воздавая каждому должное, Петр с
каждого требовал работы неустанной: он по своему опыту знал, что может сделать человек, и требовал, чтобы
каждый сделала все, что мог сделать."[3] - весьма характерное для FL (СЛЭ) свойство - умение расставить
людей по местам для быстрого решения конкретной, практической задачи.
Это отнюдь не интуитивная, а ярко окрашенная волевой сенсорикой экстраверсия. И наиболее ярко эта функция
проявилась в военном деле, в стремительности принимаемых решений и в упорстве в достижении победы.
Военные успехи говорят сами за себя и не нуждаются в соционических толкования. Отметим только один
момент - речь идет о F со знаком "–", то есть, проявляющей себя наиболее ярко в ситуации, стесненной
во времени, пространстве и силах. И действительно, большинство побед Петра одержано над численно
превосходящим соперником. Более того, в тех ситуациях, где численное превосходство было на стороне
русской армии, военное счастье "отворачивалось" от него, и реванш удавалось взять в гораздо худших и
опасных условиях.
Но F видна не только в своих положительных, конструктивных проявлениях, но и во взрывчатых,
агрессивных, плохо управляемых всплесках: "От царских, и притом очень частых побоев, не ушли и самые
близкие Петру люди, - Лефорт и Меншиков. Тем менее Петр церемонился с другими, к которым не питал
личной привязанности. Тут не только гнев, но и веселое расположение духа Петра давали большой простор
для всякого рода унижений или "ругательств" над удостоившимися царского внимания"[14]
Состояние ярости, бешенства часто пугало его близких, но и в спокойные минуты Петр вовсе не отличался
кротостью. "Царь имеет добрый нрав, но очень горяч, правда, мало-помалу научился сдерживать себя, если
только вино не подогревает его природной вспыльчивости. Он, безусловно, честолюбив, хотя внешне очень
скромен; недоверчив к людям, не слишком щепетилен в своих обязательствах и благодарности; жесток при
вспышках гнева, нерешителен по размышлению, не кровожаден, но своим характером и расходами близок к
крайности Под первым впечатлением государь вспыльчив и грозен, но, подумав, он становится
осмотрительным и нерешительным Царь слишком умен, чтобы разоряться, вредя другим" [13]
"В делах любви он явился таким же реалистом-практиком, каким он вообще был в отношениях своих к
служилому люду; за любовь он платил, хотя и умеренно, деньгами и подарками, рассматривая и этого рода
отношения как бы службой себе, а когда платой жрица любви оказывалась недовольна, то он парировал такое
указание тоже указанием, что за те же деньги ему "служат старики с усердием и умом"" [14]
Наиболее важным делом, центром внимания Петра было государственное строительство. Оно занимало все
его помыслы и отнимало вс его время. "Забота о могуществе государства, об его политическом значении была
первою заботою Петра, все остальное было средством к достижению этой цели"[3]. И для достижения этой
цели использовалось широкое разнообразие средств. Во имя этой цели развивалась промышленность - на
новом, в России до того не виданном уровне, с применением новейших средств и машин. Во имя этой цели
началось развитие предпринимательства, торговли, создание армии и флота, большое внимание уделялось
образованию и обучению. Но ни промышленное развитие, ни военные успехи, ни новый образовательный
уровень не являлись самоцелью - все это служило укреплению и становлению российской государственности.
И в этом смысле, Петр I действовал как представитель своей - b - квадры, и воплощал архетипическую L* этой
квадры.
Обратной стороной преувеличенного внимания к аспекту L является недооценка R.
"Все интересы Петра сосредоточивались исключительно на административной деятельности: нравственные
вопросы были почти совершенно чужды ему. Всякий поступок Петр оценивал не по сообразности его с
нравственным законом, но по мере его пользы или вреда для государственного благоустройства. Мы не видим
никакой нравственной идеи, которую бы старался осуществить Петр своею жизнью: правда, он в течение всей
своей жизни постоянно словом и примером проводил идею труда"[12]
Это суждение, продиктованное явно от аспекта R, может лишь иллюстрировать уязвимое, слабое,
четвертое место этой функции в модели типа Петра.
Пушкин, горячо интересовавшийся петровской эпохой и личностью царя-реформатора, чутко
подметил: "Достойна удивления разность между государственными учреждениями Петра
Великого и временными его указами. Первые суть ума обширного, исполненного
доброжелательства и мудрости, вторые нередко жестоки, своенравны и, кажется, писаны кнутом.
Первые были для вечности, или по крайней мере для будущего; вторые вырвались у
нетерпеливого самовластного помещика".[11]
Вполне вписывается в характеристику FL (СЛЭ) и склонность Петра держаться ближе к его домашней челяди,
чем к высшим слоям придворного штата и к знати[8], а также стремление к небольшим, не ярко освещ нным
помещениям (эта особенность представителей квадры b объясняется выделенностью для них второй базовой
перинатальной матрицы Грофа - подробнее см. [15])
"Живет очень скромно. Будучи в Москве, никогда не поселяется во дворце, а поселяется в маленьком
деревянном доме Он не держит ни двора, ни выезда
Совершенно упразднил эти церемонии, не учредив никакого другого двора причина кроется скорее в
особенностях его характера, которому противны подобные условности. [13]"
"Петр не любил семейной сферы; вся его жизнь ушла на государственную деятельность. Построение кораблей,
обучение войска, учреждение Сената и Коллегий, устройство фабрик и заводов, реформа общественной жизни
по всем ее отраслям - вот на чем сосредоточивались все помыслы Петра.
Супруга Петра могла быть только или печальною затворницей, сетующею на вечное отсутствие и
невнимательность мужа (такова была Евдокия Лопухина), или покорною женщиною, способною всюду
следовать за Петром в походах и пиршествах, равнодушно и невзыскательно смотреть на сцены буйного
веселья и не оскорбляться никакими циническими выходками (такова была Екатерина I)" [12]
Интересно взаимодействие Петра I с А.Д.Меньшиковым. Светлейший князь сыграл в развитии событий одну
из центральных ролей. Его близость Петру многих удивляла и многих возмущала. При "подч ркнутой
недемонстративности" Петра стремление Меншикова быть на виду и в центре событий, я думаю, заставило
многих переоценивать его влияние на глобальные, серьезные, долговременные решения Петра, а других -
раздраженных его манерой поведения - недооценивать его вклад в сиюминутных, острых ситуациях.
"Близость царя и фаворита походила скорее на любовь, чем на дружбу, они часто ссорились и постоянно
мирились,.. хотя любой из этих случаев мог оказаться фатальным. От имени царя он пользуется
неограниченной властью во всех делах, свои личные страсти ставит выше любых интересов, чем часто
противоречит приказам царя, и если дело доходит до разногласий, обычно старается скрыть предмет спора от
своего повелителя.
Это человек очень низкого происхождения, необыкновенно порочных наклонностей, вспыльчивый и
упрямый... Низкое происхождение не дало ему случая получить образование, а прямое возвышение на высшие
должности помимо всякого подчин нного положения лишило его возможности сделать личные наблюдения
или научиться чему-нибудь из собственного опыта. Между тем, он своим рвением и вниманием к царской
воле сумел войти в беспримерную милость к царю... Ничто не делается без его согласия, хотя он, напротив,
часто распоряжается без ведома царя в полной уверенности, что распоряжения его будут утверждены.
Его влияние на гражданские и военные дела равно безгранично, т.к. царь обыкновенно следует его решениям,
подчас даже вопреки собственному мнению. Говорят, впрочем, будто это влияние слабеет. Характер его
вообще непривлекателен, чтобы не сказать более. Для военного дела он не обладает ни знанием, ни
опытностью, ни способностью научиться чему- нибудь, ни храбростью в деле."[13] - это одна точка зрения. Вот
другая: "Никого из соратников Петра нельзя поставить на одну доску со светлейшим по вкладу, лично внес
нному в разгром шведов"[6].
И если в отношении Петра историографы расходятся прежде всего в оценке целесообразности произведенных
им преобразований и методов их осуществления, сохраняя определ нное согласие в описании (не в оценке!)
его психологических качеств, то в жизнеописаниях Меншикова встречаются прямые противоречия и
несообразности. Заметно это и самим историкам. Чего стоит такое замечание: "Факт неграмотности
Меншикова вступает в вопиющее противоречие с другим хорошо известным фактом: он не презирал уч ность и
высоко ценил знания"[6]. И дело, наверное, в видимой противоречивости этого характера, если рассматривать
его через призму логического анализа действий героя.
В целом же, прорисовывается образ FR (СЭЭ): "В известной мере ему были свойственны и невероятная
напористость и способность действовать очертя голову.
Не меньше, чем самолюбием, светлейший был надел н высокомерием.
Менее суровым Меншиков выглядел в отношениях с подчиненными и вельможами, которые... не соперничали
с ним в фаворе или не выказывали к нему пренебрежения. К подчиненным, безропотно выполнявшим его
волю, князь проявлял снисходительность, даже если те ошибались, и готов был взять их под защиту, если
кто-либо притеснял их в такой степени, что наносил ущерб его престижу.
"Своих" он опекал, протежировал им при назначениях на должность в правительственные учреждения всех
уровней, следил за продвижением по службе. Те, обязанные ему карьерой, готовы были всегда, как тогда
говорили, "отслужить" своему патрону".[6]
"Заботливый отец семейства, добродетельный супруг, вельможа, умевший прощать промахи подчин нным, он
в то же время был беспощадным к тем, кто стоял на его пути в власти" - соединение F (стремление к власти) и
R (потребность опекать, заботиться, прощать).
Отношения Меншикова с Петром обладают характерной для родственных отношений цикличностью
эмоциональных (E) и этических (R ) проявлений - периоды близости и охлаждения, полного согласия и
совершенного неудовлетворения, но все это при глубоком внутреннем сходстве, обусловленном одним и тем
же аспектом первых функций (в данном случае - F - сенсорика волевых проявлений, напора, натиска,
настойчивости и упорства). И характерная для родственных отношений легкость перехода от неприятия к
согласию и обратно.
Наиболее трагический характер в биографии Петра носят его взаимоотношения с сыном Алексеем. На сложную
психологическую ситуацию отношений конфликта (а Алексей принадлежал к типу RI (ЭИИ) - конфликтеру
типа FL (СЛЭ)) наложилось противостояние двух течений в культурной и политической жизни страны -
поддерживавшего петровские реформы и стремившегося сохранить самобытность этнокультурного облика
России. Противостояние это не закончилось ни гибелью Алексея, ни смертью Петра, ни последовавшими
столетиями. "Славянофилы не любят его вследствие глубокого уважения и сочувствия к древней Руси, которую
Петр безжалостно губил своею реформою; западники - вследствие проникновения идеею гуманности, которая
была совершенно чужда деятельности Петра и о существовании которой он едва ли догадывался"[12] - это
говорит уже век XX.
"Первые года младенчества Алексея были, быть может, временем наилучших отношений отца к сыну".[12]
В течение 13 лет (от 9 до 20 года жизни царевича) царь виделся не более 5-7 раз с сыном и почти всегда
обращался к нему со строгим выговором.
"Царевич был любознателен: от путевой расходной его собственноручной книжки мы видим, что во всех
городах, где он останавливался, покупал почти прежде всего книги
9-09-2015, 18:06